Боль приходила медленно, но ещё медленнее приходило осознание. Мои глаза метались по телу, пытаясь найти другие раны, но гораздо быстрее новые синяки и переломы объявили о себе, чем я смог их отыскать.

С головы до ног меня захлестнуло болью и, упав на спину, я не смог сдержать крика, рвущегося наружу. Глаза покрывались пеленой, но я успел увидеть фигуру отца, который склонялся надо мной.

Поправив покрывало сыну, я поплотнее укутал его, чтобы во время сна оно не спало, оставляя его замерзать. Даже в нормальной жизни мальчик выделялся активностью, по сравнению со всеми остальными жильцами моего дома, а сейчас...

-Будет хорошо, если ты просто сможешь спать спокойно.

Обхватив ладонями лицо, я опустил голову к коленям, боясь выпрямиться и встретиться с осуждающим взглядом Акихико.

По моей вине, из-за моей силы и не сдержанности он теперь на долгий срок останется в госпитале. Столько переломов и ушибов. А ведь я в самом конце смог остановить удар, но его легкое и слабое тело не выдержало этого и хватка детских рук разжалась, отправляя моего сына в полёт.

Осознание пронзило разум мгновенно, но было уже поздно. Я чуть не убил собственного ребёнка.

«И чуть не убил своего брата».

Эта мысль стрелой пролетела в голове. Да... Джун сейчас находится в куда более худшем состоянии и о его возвращении в строй в ближайшие три-четыре месяца не может идти и речи, но я не буду оправдываться, как и извиняться.

Понимание его поступка уже помогло мне усмирить свой гнев, но легче от этого не стало. Ярость поднималась из груди, требуя отмщения. Она призывала, вкрадчиво шептала... Сровнять с землёй всю эту сраную деревню, в которой одни слабаки, что не могут сами себя защитить!

-Нет, — моя голова была сдавлена ладонями, возвращая разум на место, — здесь можно винить только наших врагов и меня самого...

Уже несколько раз я прокатывал всё произошедшее в голове. Стараясь не думать о смерти Ханако, я скидывал вину за произошедшее на всех, кого только можно было представить. Тобирама, Муу, Хаширама с его системой деревень...

Только вот облегчения это не приносило, а делало только хуже. То и дело у меня в голове возникал образ погибшей жены, а рядом с нею стояла сестра и обе они приветливо улыбались, прося не винить никого в их смерти.

Такие разные, но такие похожие. Столько лет я был рядом с ними. Заботился, помогал и учил, но в самые нужные моменты меня не оказалось рядом.

«Смерть не страшит, ведь духи наших предков с нами. Оседают в песчинках, помогая заблудшим в пути через пустыню».

Слова монахов храма Ветра о смерти неосознанно всплыли в голове, но вызвали лишь жуткую усмешку. Ведь шиноби плотно связаны с ней и в любой миг наши жизни могут оборваться.

На руках отросли когти, царапая лицо от ненависти и зарождающейся в душе пустоты.

-Нет... Так легко они не отделаются. Я всех их убью... Уничтожу... Одного за другим.

Клятва непринужденно оседала на сердце, помогая вернуться в реальность и не зацикливаться на случившемся.

С начала войны прошло меньше полугода, а я уже лишился слишком многого.

Убийственное намерение распространилось по палате, заставляя сына беспокойно ворочаться во сне.

Взяв эмоции под контроль, встаю со стула. Я хотел остаться. Хотел предаться своему горю, но как будто бы потух изнутри и теперь не испытывал ничего. Лишь крохотные угли ненависти медленно тлели где-то глубоко внутри, но я догадывался, что это лишь обман моего покидающего меня разума и настоящий виновник моего состояния гораздо реальнее, чем любые надуманные мною переживания.

-Потерпи, скоро я дам тебе повеселиться вволю.

Глубокий вдох помог унять ярящееся нутро и неторопливым шагом я покинул госпиталь, в котором и сам лежал до недавнего времени.

Ступая по улочкам Сунагакуре, я ловил на себе испуганные и враждебные взгляды некоторых жителей, которые сразу же закрывали двери и кона, стоило мне лишь обратить на них внимание.

«Верно, я же убил несколько своих».

Поморщившись от этих мыслей, ускоряю шаг, напитывая тело чакрой. Больше не было ни грамма желания находиться здесь. Эти скрытые, презрительные взгляды, наполненные ужасом и осуждением.

Как будто бы они понимают. Будь у них такие же возможности и силы, они бы и сами стали творить самосуд, но нет же. Гораздо проще прятаться здесь, в деревне, и проклинать меня за спиной.

«Хотя, может быть они и правы».

Мысли и эмоции метались в разные стороны, приводя меня в замешательство. Было тяжело сосредоточиться на чём-то одном, то и дело всё скатывалось к нежной улыбке Ханако, которую она мне дарила в моменты нашей близости.

Наверное, со стороны я выглядел как неуравновешенный псих, который то и дело плещет чакрой и жаждой убийства во все стороны, но мне было всё равно.

Я хотел поскорее закончить дела и вернуться на фронт. Там мне находиться было в разы проще, чем здесь.

«Особенно здесь».

Сам того не заметив, я пришёл к порогу своего пустого дома, около которого сейчас и застыл соляным столбом.

Мысли путались, а тело не подчинялось командам. Хотелось убежать и спрятаться где-то наедине с собой, отдаться своему горю и просто закончить всё это дерьмо, сорвавшись в последний самоубийственный бой.

Но в то же время я хотел зайти внутрь. В последний раз почувствовать её не выветрившийся запах. Лечь на нашу кровать, откинувшись на мягкие подушки, в обилии собираемые Ханако.

Просто прикрыть глаза, не думая ни о чём.

-Добро пожаловать домой.

Голос Ханако резанул по ушам. Вскинув голову, я безумным взором уставился в сторону закрытой двери, надеясь увидеть её. Хотя бы ещё разок... Но вместо этого лишь получил новый болезненный удар по сердцу.

Ладонь дёргано рванула вперёд, распахивая входную дверь и открывая вид на пустующий и будто бы заброшенный дом.

«Просто свет покинул его, смирись с этим».

Убеждал я сам себя. Шаги давались с трудом и чем дальше я проходил внутрь, тем сложнее было не погрязнуть в прошлом, начав искать призраков былого счастья по этому «склепу моих радостных воспоминаний».

Рука провела по небольшой тумбочке, которую мои жены поставили у входа. На её поверхности скопился небольшой слой пыли и песка, который сюда заносило всякий раз, стоило приоткрыть дверь. Уже не помню, сколько раз ворчал из-за этого, но Ханако и Мияко нравилось, поэтому я просто махал рукой, обещая самому себе, что уберу её в следующий раз, но так никогда и не предпринимал попыток.

Разувшись, я прочувствовал, каким холодным здесь был пол, несмотря на жаркую погоду за окном. Ступая по плотно сбитым половицам, медленно иду в сторону лестницы наверх, туда, где лежит всё, что осталось от неё. Простые вещи и память.

Всё та же кровать, всё те же дурацкие тумбы и запахнутое окно, которое мы любили открывать по ночам, согретые теплом друг друга.

Я хотел раскрыть его, впустить свежий воздух внутрь, чтобы избавиться от затхлого запаха и пыли, но рука так и не поднялась.

Опустившись на кровать, присаживаюсь с её стороны, смотря на приоткрытую дверь. В голове представлялись картины, как Джун позвал её на помощь и она спешно собиралась прямо здесь, надевая защитное снаряжение и готовя различные железки, что смогут ей помочь в бою.

Но даже при всей спешке она делает всё аккуратно, закрывая полки и шкафы, не оставляя разбросанных вещей, ведь Ханако пыталась быть педантичной, надеясь своим примером привить подобную привычку детям.

Вяло улыбнувшись, провожу ладонью по застеленной кровати, перебирая пальцами по мягкой ткани.

Уютный момент прервал слабый стук в дверь с первого этажа, после чего раздался характерный скрип петель, который никогда не услышать даже шиноби, не то что простому человеку.

Мягкие легкие шаги торопливо поднимались ко мне и, даже не используя сенсорику, я мог точно ответить, кто это был. Я прекрасно знал её походку, знал вес её тела...