Её глаза просто заливались от похоти, выдавая настроение моей партнёрши с головой. Она была счастлива, возбуждена и нетерпелива.

Впившись своими губами в её, жадно просовываю язык внутрь, легко подавляя сопротивление.

Мои руки сдавливают её бедра, оставляя красные пятна от пальцев. Мышцы девушки трясутся от переизбытка возбуждения. Она едва сдерживает себя от стонов и выкриков, желая отыграть до конца.

Я нависаю над ней сверху. Моё тело больше практически вдвое, а ладони легко могут обхватить девушку в талии, соединяя пальцы друг с другом.

Руки блуждают по сжимающемуся подо мной телу. Смущенно прижав ладошки к моей груди, Мияко вяло толкает меня в сторону, но я отвергаю её попытки, наваливаясь на девушку и придавливая к кровати.

Требовательно развожу ноги в стороны, открывая себе доступ к её сокровенному месту, и без всяких прелюдий вхожу внутрь, вырывая из горла жены утробный рык.

Наконец-то игра закончилась. Сегодня Мияко была слишком возбуждена, видимо наслушалась наших игрищ с Ханако и не могла дождаться, когда же я приду.

На место робкой и стеснительной милашки пришла похотливая львица, до крови расцарапавшая мне спину и обхватившая ногами вокруг талии.

Жене основательно снесло башню и она чуть ли не кусала меня, активно двигая тазом, подмахивая под мои движения и насаживаясь на член самостоятельно.

Перехватываю кисти девушки, отрываю её от моей спины и груди, которые она все исполосовала, и стальной хваткой сжимаю их, отводя над головой.

Мияко кусается, рычит, стонет и требовательно целует меня, куда только может дотянуться.

Она хочет всего и сразу, и я даю ей это.

Несколько минут спустя, когда первый, самый агрессивный, порыв прошёл и девушка смогла прийти в себя, усаживаюсь на кровати, прислоняясь спиной к стене. Мы приоткрыли окно, позволяя ветру унести запахи и жар, остужая наши тела.

Тёплый ночной воздух дарил умиротворение, призывая поскорее заснуть и набраться сил, но сейчас я был так же сильно возбужден, как в начале вечера, так что пришлось выкинуть подобные мысли из головы и вернуться к реальности.

Моя рука по-хозяйски ложится на макушку жены, чья голова продолжает ритмичные движения, замерев лишь на миг в момент прикосновения. Я чуть ускоряю её, намекая, что скоро закончу, и Мияко понимает меня без всяких слов. Её руки активнее теребят всё у меня в паху, изредка задевая коготками и вызывая табуны мурашек.

Откинув голову назад, надавливаю на макушку девушки, практически упирая её носом себе в лобок и позволяю себе расслабиться.

Глаза сами собой закрываются и минутка наслаждения и вялости прокатываются по уставшим мышцам. Сейчас можно немного отдохнуть, но скоро надо будет снова исполнять свой супружеский долг.

Приоткрыв один глаз, смотрю на принявшую крайне эротичную позу Мияко. Она сидела на коленях, упираясь руками в постель и, приоткрыв рот, показывала, что проглотила всё.

Улыбаясь до ушей, я прогнал чакру по телу.

«Ещё успею отдохнуть».

Была моя последняя мысль, прежде чем вновь накинуться на жену.

(У меня там сейчас в разгаре работа по Варкрафту, заходите почитайте)

-Давайте, вперёд.

Кивнув головой, встаю в пол-оборота, вытаскивая за спиной кинжал, который был со мной на протяжении всей жизни. Мои руки двигаются медленно и плавно, не привлекая внимания детских глаз, так что можно не волноваться.

Ноги, обутые в кожаные сапоги, которые я так и не сменил на вошедшие в моду таби, напряглись, продавливая почву под ногами в районе пяток.

Подцепив кончиком сапога камушек, отправляю его прямо в лоб рванувшему в мою сторону Кэйташи. Мальчишка, широко распахнув глаза, плюхнулся на землю, пока на его лбу мгновенно выростала шишка.

Потирая место ушиба, он болезненно морщился, но бой на этом не остановился и сейчас я уже отражал атаки остальных своих учеников.

Мой сын, радостно выкрикивая всякий бред, скакал вокруг, то и дело отправляя в мою сторону куски железа, выцеливая ноги или хотя бы края рук, даже не пытаясь попасть в корпус. Мальчик выбрал интересную тактику. Зная о моих улучшенных чувствах и боевом опыте, он и не рассчитывал попасть в жизненноважные точки навроде головы, печени, сердца, или задеть артерию. Вместо этого Акихико надеялся, что я не буду обращать внимания на не задевающие меня снаряды и на этом детишки смогут меня подловить.

Хорошая попытка и я даже решил дать им шанс реализовать её.

Отступив от удара Рей, выбиваю из рук малышки кунай, вспарывая своим кинжалом броню девочки, оставляя символическое ранение, лишь немного пуская кровь. Несколько капель, оставшихся на лезвии, скидываю с клинка и бросаю прямо в глаза Шино.

Мальчик хватается за лицо и, запнувшись, падает на землю, громко причитая и ворча о моей жестокости. Заканчиваю разворот и, перехватив один их кунаев сына, летевших рядом с моей головой, отбиваю им остальные и бросаю в сторону поднимающегося Шино.

Ребёнок грязно выругивается, когда рукоять куная врезается ему в лоб, снова отправляя на землю, но у меня нет времени наблюдать за зрелищем, ведь мой племянник наконец смог прийти в себя, и сейчас вместе с Рей они пытаются насесть на меня и подставить под метаемые сыном снаряды.

Приседаю, практически касаясь подбородком земли. Одна моя нога уезжает в сторону, выпрямляясь и сбивая стопу девочки, роняя её на землю. От резкой смены обстановки она теряется и пара незаточенных кунаев Акихико втыкаются ей в спину.

Из-за произошедшего Кэйташи и его брат теряются, застывая восковыми фигурами. Они в шоке смотрят на ранение девочки, которой за сегодня достались все самые болезненные удары судьбы.

В пару шагов настигаю племянника и вырубаю его. Вытащив кунай из спины Рей, просто метаю его рукоятью вперёд, отправляя своего первенца в мир грёз. Пришлось постараться, чтобы рассчитать силу, уж слишком мои удары, напитанные чакрой, стали сильны в последнее время.

Тренировки на контроль дают свои плоды и я почти вернул прежнее мастерство, но до конца ещё далеко. Впереди предстоит заново овладевать стихийными преобразованиями, чтобы получалось создавать техники только парой печатей или вообще без них. Сейчас приходится как в былые времена складывать фигурки руками, пассы которых я успел позабыть.

Сюрреалистично, что Каге деревни шиноби пришлось заново учить ручные печати, в противном случае стихийные техники ниндзюцу мне не поддавались. Но врем шло, а благодаря административному аппарату его у меня появилось полным-полно, так что я смог вернуться на более-менее прежний уровень, который уже недостижим для тысяч шиноби в мире.

Похрустев шеей, приседаю на корточки рядом с ученицей, и, проведя рукой над ранами, лишний раз убеждаюсь, что ничего опасного не произошло. Да, кто-то скажет, что я идиот, ну, если конечно смелости на такое хватит, но я считаю, что тренировать детишек в облегчённом режиме, как это делает большинство — глупо. Особенно таких одаренных индивидов, как мои ученики. Эти детишки станут будущим Сунагакуре и, в отличие от остальных, которым суждено лишь месить грязь на постоянных однотипных миссиях, Акихико, Кэйташи, Рей и Шино могут вырасти в легендарных шиноби.

«Ну, заодно укрепить мою репутацию как учителя и воина».

Хмыкнув себе под нос, создаю шарик воды над ладонью и выливаю его на лицо девочки. Стихийные преобразования не так уж и сложны для подобного трюка, но вот что-то большее с водой мне не доступно, в отличие от земли и огня. Вообще, каждый уважающий себя шиноби старается постичь простейшие манипуляции со стихией. Чтобы напиться водой, развести огонь, спрятать следы или избавиться от запаха. Пара недель тренировок — и ты справишься с этим, но вот дальше… Продвинуться дальше дается не каждому и лишь джонины, лучшие из лучших, постигают несколько стихий на таком уровне, что могут оперировать техниками.

Рей помотала головой и аккуратно, чтобы не потревожить раны, поднялась на ноги.