Следом по волне ударил маленький шар. Крохотный серебряный огонёк влетел в самый центр, чтобы разорваться огромной сферой, что поглотила большую часть песка и разрушила технику, а вот дальше началось невообразимое.

Из-под земли выстрелил песчаный хвост, который всё это время бурил проход прямо под Муу. Взлетая в небеса, Цучикаге расстреливал его своей невероятной силой, часто попадая по своим и нашим войскам, пока наконец не смог подрезать его у основания и обрушить вниз, но именно в этот момент из кончика хвоста выпрыгнула прятавшаяся там Ханако.

Чокнутая девица посчитала, что Муу не будет стрелять в самый край и понадеялась на удачу. Выскочив прямо перед своим противником, она, покрытая оранжевой чакрой с головы до ног, выпустила прямо по Цучикаге вращающуюся сферу из чакры.

Бомба Биджу — сильнейшее оружие демонов, которым можно разрушать целые города. Снаряд сдетонировал мгновенно, но в последний момент я увидел, как луч смертоносной стихии прорезал небо и два тела полетели вниз к земле.

Первым сорвавшись с места, так как битва давно уже затихла, ведь шиноби прятались, пока их чемпионы избивали друг друга, я быстро добрался до тела Ханако, точнее того, что от неё осталось.

Половину туловища срезало, не оставив даже следа. От правого плеча до бедра левой ноги, она, словно разрезанная фотография, лежала на земле.

Её лицо застыло в умиротворённой улыбке, но при падении разбилось и теперь изувеченное тело моей невестки предстало передо мной.

Встав над ней, я несколько секунд неверяще смотрел в её погасшие прикрытые глаза, пока наконец не смог очнуться от наваждения и отправиться на поиски Муу.

В голове путались мысли. Лицо Акихико, который доверительно кивнул мне на прощание. Широкие, прекрасные глаза Юно, увлеченно слушавшей меня и запоминающей каждое слово. Но чаще всего передо мной мелькало лицо брата. Его внимательный и серьёзный взгляд, который впивался прямо в душу, прося защитить его семью и особенно жену.

За подобными размышлениями я нашёл остатки тела Цучикаге и на всякий случай ударил его кунаем в висок. Со всей доступной мне силы.

Хотелось что-то сделать, но профессионализм взял верх и, запечатав останки Муу, я вернулся к Ханако, вокруг которой уже собирались выжившие «демоны» и другие шиноби. Многие из них лишь печально смотрели на её мертвое тело, но большинство в ужасе взирали на меня, не зная, как теперь быть.

Убрав за собой со стола, я вернулся в гостиную, где на кровати сидела сестрёнка. Её розовые волосы разметались по лицу, а покрасневшие от слёз глаза смотрели в пустоту, выискивая там что-то, ведомое ей одной.

Она никак не отреагировала на моё появление рядом и, даже когда я приобнял её за плечи, вдавливая себе в грудь, она лишь продолжила глядеть в никуда, пока из её рта вырывались тихие вздохи и неслышимый для моих ушей шёпот.

Она бормотала так уже несколько дней и я её понимал. Сначала слёзы не прекращали литься. Боль так сильно давила, что буквы не могли собраться в слова, вырываясь пустым бессвязным потоком.

Шмыгнув носом от нахлынувших воспоминаний, с трудом сдерживаю новую истерику.

«Надо держаться. Ради тёти Мияко и Юно. Отец бы точно держался».

Успокоив себя этими мыслями, я погладил сестрёнку по голове и медленно поднялся с дивана. Впереди было ещё много дел и, пока родителей нет дома, я должен заниматься ими.

С того самого дня, как дядя Джун вместе с мамой ушли на войну, я сам заботился о Юно и себе. Готовить, умывать сестру и убирать за собой. Раньше мы делали это только в редкие моменты или в своих комнатах, но сейчас я понял, как много мама делала для нас.

Новые воспоминания о матери прокатились дорожками горячих слёз по щекам. Сам того не замечая, я, оказывается, стоял посреди гостиной, проливая горькие слёзы о самом любимом человеке.

Вытерев лицо кулаком, пытался прикусить губу, но сделал только хуже, ведь теперь изо рта пошла кровь, а легче совсем не стало.

Дорога до ванной оказалась сильнее моих сил и в какой-то момент я просто рухнул на пол, ударяясь лбом о половицы. Скрючившись в непонятной позе, я лежал там, тихо плача, пока не почувствовал хрупкие слабые объятия на своей спине.

Вздрогнув всем телом, даже не оборачиваюсь, чтобы понять кто же пришёл поддержать меня и, выхватив крохотную детскую ладошку, крепко сжимаю её, пытаясь найти в ней силы, чтобы встать и продолжить жить дальше.

-Мама...

Шмыгая носом и слегка задыхаясь, приподнимаюсь на коленях, опираясь о стену в поисках хоть какой-то опоры.

Сначала нам помогала тётя Мияко, но она не могла постоянно находиться дома, особенно после того, что случилось. И не только она.

Почти у всех моих знакомых и соседей родители ушли на войну, вернувшись в строй, даже если они давно оставили профессию шиноби. Но одними ветеранами и старыми ниндзя дело не ограничилось и многие ребята едва старше меня ушли вслед за ними, призываемые в строй.

В голове промелькнула мысль поступить так же, но, будто бы почувствовав мой настрой, Юно сжала меня покрепче, в своей бессильной хватке умоляя меня не оставлять её одну в этом огромном и пустом доме, который всем своим естеством напоминает о маме.

И не мудрено. Оглядевшись по сторонам, я увидел по всюду след её ласковых заботливых рук.

Хотелось снова почувствовать её тепло, обнять и вжаться лицом, почувствовать пропавший навсегда запах и просто радоваться самому её присутствию, которое я раньше не ценил.

Чтобы, как раньше, она взлохматила мои волосы, отчитывая за мои прогулы или проказы. Присела на одно колено, становясь на уровень глаз и подарила нежный поцелуй в лоб, вызывая на моих щеках вспышку смущения и недовольный ропот.

«Маам...».

Обхватив Юно, я уселся с ней в обнимку на пол, посадив легкую, как пёрышко, сестрёнку на ноги. Её маленькая фигурка сотрясалась в рыданиях. Вот взглянешь на неё, и хоть у нас небольшая разница в возрасте, как же мы отличаемся.

Не знаю, сколько мы просидели на полу, пытаясь утешить и помочь друг другу, но наш момент единения прервал настойчивый стук в дверь, который никак не хотел заканчиваться.

Понимая, что это может быть очередная важная весть, я на негнущихся ногах потопал к выходу, оставляя Юно на полу, где сестра снова уставилась пустым взглядом в стену.

Распахнув дверь, моим первым желанием было наброситься на незваного гостя, поливая его всей той подслушанной у старших бранью. Но высокий мужчина в маске демона быстро остудил мой порыв. Жуткое украшение медленно и дёргано повернулось в мою сторону и произнесло три слова, которые вдохнули в меня новый поток жизни.

-Господин Казекаге очнулся.

-Спасибо...

Договорить благодарность я не успел. Неизвестный «демон» испарился в вихре из песчинок, оставляя меня одного на пороге. Ну да это не важно.

Рванув обратно в дом, я начал на ходу собирать вещи, чтобы поскорее одеться и отправиться в отцу.

Привлечённой моими метаниями Юно хватило услышать пару слов, как она тоже начала оживать на глазах. Маленькие искорки радости промелькнули где-то в глубине её глаз и моя дорогая сестрёнка спешно удалилась наверх, приводить себя в порядок.

Быстрые сборы, как и учили в школе ниндзя, помогли вскоре выйти на улицу и быстрым шагом направиться в сторону частного госпиталя, который находился на территории клана Хоки.

Ступая по обезлюдевшим улицам, то тут, то там я слышал тихие всхлипы из окон и приоткрытых дверей домов. Оставшиеся в деревне старики, дети и беременные жёны — все они тихо скорбели в своих обителях, стараясь не досаждать своими проблемами окружающим, но от этого становилось только хуже.

Больше не было слышно весёлых детских голосов, играющих в игры и мешающих старикам сидеть на террасах и играть в кости, медленно покуривая и наслаждаясь прохладой в тени.

Не чувствовались ароматы еды, которыми были богаты улицы Суны, ведь многие до сих пор готовили по старинке, долго и упорно не отказываясь от традиций, но создавая непередаваемую атмосферу на улицах деревни...