Ворвавшись в толпу врагов, которые рассыпались подобно испуганным тараканам, таран взорвался сотнями мелких воздушных снарядов, разлетаясь шрапнелью и задевая самых слабых.

А следом за техникой в бой ворвался и Тетсуо. Не беспокоясь о чакре и самом себе, Казекаге метался от одного врага к другому, сильными ударами выкручивая тела, оставляя их в неестественных позах. Простые шиноби Тумана даже не могли толком осознать, что произошло, только белая вспышка и постоянный рёв звукового гендзюцу.

-Нужно уходить, это уже чересчур, — владелец парных электрических мечей встал в боевую стойку, неотрывно преследуя глазами озверевшего Каге Песка, — во время инструктажа такого даже не предполагали...

В последний момент клинки успели отвести удар кинжала в сторону, спасая своего владельца, но от силы столкновения хозяин мечей улетел в сторону, на ходу переворачиваясь и готовясь к новой битве.

-Твою...

Вспышки молний и грохочущие удары разлетались по побережью, пока мечник и Казекаге сражались между собой. Яркий сине-белый свет, оставляемый парными клинками, скакал повсюду, пытаясь отступить поближе к своим, но каждый раз его догоняли и навязывали бой.

До тех пор, пока в их битву не вмешался третий участник. Тощий мужчина с акульими зубами взмахнул ужасающим мечом, больше похожим на перебинтованную дубину. Из-под обмотанной ткани выступили острые, подобно зубьям, чешуйки, срывая со спины Тетсуо одежду и плоть.

На миг сражение замерло, пока тело Песчаного Оборотня летело в сторону бывшего лесного массива острова, от которого теперь остались лишь напоминания. Вокруг бушевал пожар и мертвые тела медленно тлели от нарастающей температуры.

Ухватившись за ствол дерева, Казекаге вырвал сердцевину, но замедлил свой полёт, выравниваясь в воздухе и приземляясь на ноги.

Стоило только поднять голову, как оба мечника уже стояли перед ним, готовые к бою.

-Может просто разойдёмся?

Пока хозяин электрических мечей пытался заболтать своего врага, его союзник и товарищ по отряду не сомневался в своих действиях. Мужчина улыбнулся во все свои зубы, демонстрируя жуткую ухмылку.

Подцепив своим гротескным мечом обломок бревна, он запустил его в Тетсуо, мигом рванув следом, надеясь, что величины снаряда хватит, чтобы прикрыть его от взора противника.

Не став уворачиваться или придумывать замудренный план, я просто выпустил по летящему в меня дереву огромный воздушный серп.

Гедзюцу работало на максимум, но чтобы ударить наверняка, я выпустил из горла пронзительный звуковой крик. Вибраций разрушили остатки бревна, разбивая его на щепки.

Огромный меч туманника опустился сверху, буквально в паре сантиметров от меня. Его оружие будто бы ожило и попыталось до меня дотянуться, но, в отличие от своего хозяина, который ясно видел, как попал в меня, меч Самехада ничего не мог предпринять.

Моя нога опустилась на бедро противника, уворот от отчаянного выпада, который был скорее последней жалкой попыткой, чем реальным ударом, и мои руки ловко проходятся по лопаткам и рёбрам мечника, выбивая из него дух.

Но закончить мне не даёт последний участник нашего сражения.

Поток молний просто вбивает тело его союзника в землю, оставляя лишь хорошо прожаренные останки.

"Тц, мусор. Ты умер слишком просто".

Не став долго горевать над неудачей, срываюсь в бой против последнего выжившего мечника. Но этот парень оказался в разы умнее и хитрее своего почившего товарища.

Не считаясь с собственным телом, владелец парных мечей напитал себя чакрой молнии и со всей доступной скоростью побежал в сторону моря.

Почуяв слабость добычи, я рванул следом, но с каждой секундой нашего забега становилось понятнее, что он сумеет скрыться от меня. Наверняка для него это не далось легко и ещё долгое время он будет разгребать последствия для организма, но сейчас он выжил и смог уйти.

От злости заскрипев зубами, застываю на берегу, провожая взглядом удаляющуюся светящуюся фигуру. Море сегодня было гладким и тихим, поэтому я мог следить за ним достаточно долго, пока туманник не скрылся за горизонтом.

Хотелось кричать от злости, лютовать и биться дальше, заглушая горечь потери хорошей рубкой.

Но чем больше проходило времени, тем тяжелее мне было поддаваться ярости.

Запрокинув голову повыше, я устремил взгляд к далёким звёздам, всё так же продолжающим взирать на нас с небес. Такие яркие и далёкие, они вызывали в голове неприятные ассоциации.

Глубоко дыша, позволяю излишкам природной энергии покинуть тело — и на плечи сразу же наваливается усталость. То тут, то там, организм подавал болезненные сигналы, предупреждая, что как бы я ни был силён, но всё же не железный.

Ключица обильно кровоточила, а спину саднило. Несколько морских капель попали на раны и теперь больно обжигали, не давая нормально мыслить.

На левой руке было сломано несколько пальцев, а из правой ноги торчали щепки, наверняка остатки после взрывов.

Припадая на одну стопу, медленно разворачиваюсь назад, безумно пялясь в пустоту.

Думать ни о чём не хотелось, но мозг настойчиво шептал, что у меня ещё есть дела. Перед глазами мелькнуло воспоминание о розововолосой макушке дочери.

-Юно...

Силы вновь вернулись в тело. Раны, что мгновение назад терзали меня, отошли на второй план, а сам я уже осмысленным взглядом рассматривал пляж, быстро приближаясь к выжившим шиноби Песка.

Моё появление не осталось незамеченным и сидевшие вповалку люди повскакивали на ноги.

Хомяки давно покинули мир, стоило только разбить основные силы врага и сейчас на месте битвы меня ждали лишь измученные шиноби, которым довелось уцелеть. Их глаза радостно расширились, но я чувствовал, что теперь они побаиваются меня.

-Юно!

Мой голос не походил на себя прежнего. Хриплый, со странными нотками и невероятно грубый.

-Папа...

Из-за спин бойцов выглянула обеспокоенная моська дочери. Она со страхом поглядывала на меня, но в то же время хотела сорваться на бег и заключить отца в объятиях.

Присев на одно колено, расставляю руки в стороны, стараясь улыбнуться, как в былые времена, но, судя по вздрогнувшему ребёнку, делаю только хуже.

Малышка пару секунд медлит, боясь сдвинуться с места и спровоцировать дикого зверя, на которого я сейчас похож. Но в конце концов старые воспоминания побеждают и дочь подбегает ко мне, повисая на шее. Она задевает мои раны, вдавливается в грудь, громко плача и причитая, что-то говоря о Маки и рассказывая, как до всего этого дошло, но я не слушаю.

Встав вместе с легким телом Юно на руках, удерживая её одной рукой, я приблизился к остальным выжившим, скучковавшимся вместе. У них уже не было сил, многие могли умереть от ран в любую секунду.

-Разбить лагерь, перевязать раненых и выставить дозоры.

Самый старший из присутствующих, пожилой джонин, преданно ударяет себя кулаком в грудь, принявшись раздавать приказы. Наверное, он единственный, кто из всех здесь стоящих не боялся меня и спокойно наблюдал за развернувшейся сценой.

Погладив голову дочери, пройдясь грязными пальцами по её мягким волосам, доставшимися от матери, я аккуратно надавил на точку на шее, отправляя вымотанную девочку в страну грёз.

Последний раз прижав к себе Юно, опускаю её на ближайший плащ, расстеленный для пострадавших. Несмотря на тяжёлый бой и большие потери, шиноби споро выполняли поручения, предпринимая отчаянные попытки для выживания своих товарищей.

Укрыв дочь одеялом, оставляя под присмотром джонина, который почтительно кивнул мне, понимая без лишних слов, я напоследок улыбнулся умиротворенной улыбкой Юно и, ничего не говоря, ушёл в сторону леса, туда, где на окраине лежало тело моей сестры.

Словно призрак, я бродил по месту битвы, собирая тело Маки и аккуратно подготавливая его к переносу через свиток.

Отжав тряпку, чувствуя, что уже поступаю, как безумец, начинаю вытирать с лица и шеи запёкшуюся кровь и грязь, очищая лицо сестрёнки, придавая ему хотя бы частичку былой красоты.