И пошла готовить ритуал.

В книге их было три. Что же, посмотрим.

Смешала травы, заварила и выпила, начертила круг, нанесла руны на запястья, разожгла в небольшом горшке огонь и бросила туда щепотку очищающей смеси — синту" черного перца, две — соли, четыре — белой смолы и одну — камфоры. Нужны были ещё тимьян и корица, но чего не было, того не было.

Легла, закрыв глаза. На этот раз твердо решила всё-таки "достучаться" до загадочной кочевницы. А нет, так может хоть "сказку" досмотрю. Для чего-то же мне её показали.

****************************

На этот раз я и сама оказалась на берегу моря. Сразу шесть лун светили над горизонтом — больших и маленьких.

Над морем кружились два дракона, а на берегу пела прекрасная девушка. Голос её был прекраснее чем всё, что можно было услышать в любом из миров. — Это мои сыновья. Сегодня они обрели крылья, а я — память.

Я вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Передо мной стояла Ратна, та самая, из сна. Или кочевница, продавшая мне браслет? Нет, всё таки Ратна… — Вы… Вы видите меня? — Вижу, дитя. Смотри и ты, — глаза её были полны слёз, — смотри!

Я обернулась. Картинка сменилась. Теперь Этана, младшая дочь Ратны, гуляла по берегу моря с высоким темноволосым парнем в простой линялой рубахе и потертых штанах, подвернутых до колена.

Они весело смеялись, ступая по самой кромке воды, а затем парень подхватил девушку на руки и закружил её.

Я невольно улыбнулась, глядя на них — таких юных и счастливых.

Ветер подхватил песок, закружил, словно стирая картинку.

Этана спорила и ругалась с одним из братьев. С которым из двух — я не могла разобрать. Обернулась к Ратне, которая, как оказалось, всё ещё стоит за моей спиной. — Это Архон. Этана собралась замуж за Рике, сына соседского рыбака. Архон считает, что бедняк не пара для его сестры, забыв, кем был его отец.

Я снова отвернулась, что бы посмотреть что было дальше.

На берег снова наползли густые сумерки, с моря потянуло холодным ветром, а вдали горизонт озаряли молнии.

На этот раз на берегу спорили уже два молодых мужчины — Рике, сын рыбака, ставший на пару лет старше и Архон. Рике был спокоен, и пытался что-то донести молодому дракону, но тот был зол и не желал слушать. В какой-то момент Архон ударил Рике, а потом — ещё и ещё. Я, не думая о том, где нахожусь и что делаю, рванула на помощь, но с размаху влетела в твердую невидимую стену, да так, что чуть не потеряла сознание от боли. — Ой, мамочки! — Тише, дитя. Им ты уже не поможешь, — Ратна помогла мне подняться, — но у тебя светлое сердце, а я уже трижды перед тобой виновата. И буду ещё дважды. Поэтому — смотри. Всей истории не знают даже драконы.

И я смотрела.

Рике был мертв. Архон оставил его тело и ушёл. Через несколько мгновений на берег прибежала Этана. Сначала она гладила лежащего на песке мужчину по волосам и беззвучно плакала. Затем — кричала и выла: страшно, нечеловечески, так, что её вой перекрывал звук приближающегося шторма.

По моим щекам текли горячие слёзы, но я не в силах была отвести взгляд от происходящего. Девушка на берегу перестала рыдать, и теперь просто стояла на коленях над телом любимого. Вспышка молнии, и девушка застывает изваянием из молочно-белого камня.

Берег захлестывают волны, и море забирает тело, что лежит подле неё, смывает следы. Волна взмывает вверх, закрывая обзор и шторм внезапно гаснет, словно его и не было.

На пустом берегу, прямо на песке, рядом с каменной девушкой, чуть раскачиваясь, сидит мужчина. Это Драгон — второй её брат. Плечи его сгорблены, словно к земле его давит непосильная ноша.

Я не слышу того, что он говорит. Но готова поклясться, что знаю. Его губы шепчут, словно молитву "Никогда, никогда тебя не прощу. Никогда, никогда не хочу любить… "

Эти слова он повторяет, словно заклятие, а сам раскачивается в такт. Затем, когда на горизонте появляется дракон, разбегается и прыгает вверх, сам обращаясь гигантским крылатым ящером.

Мы стоим с Ратной на берегу и смотрим, как сошлись в смертельной битве два дракона — черно-зеленый Архон и серебристый Драгон.

Битва была короткой и яростной, и вот серебристый дракон падает в море…

— Я просто хотела, что бы мои дети были счастливы. Что бы они умели любить, — Ратна идет к статуе, что была её дочерью, — мне жаль, дитя. Мне очень жаль. Найди браслет. Она делает взмах рукой и сначала статуя девушки, затем она сама, а затем и весь мир осыпается песком, и меня увлекает в песчанную воронку. Я падаю, падаю вниз вместе с песком, и песок забивается мне в нос, затем в горло и легкие.

Я читала инструкции и рассаживала семена по горшочкам. Странное, наверное, занятие с учетом того, что происходит вокруг. Но город в блокаде, сколько это продлится — не ясно. А есть что-то надо.

А ещё я пыталась "сложить пазл" из того, что показала мне… Богиня? И того, что я знала сама о драконах. Выходило из рук вон плохо.

Я как раз посадила перцы и наложила на них заклинание ускоренного роста, когда какое-то движение сбоку привлекло моё внимание.

— Джонатан! — я рванула было к другу, но споткнулась, встретившись взглядом с тем, кто стоял в дверном проёме.

Я даже не говорю о том, что у стоящего напротив была совершенно другая аура и сила. Хватило одного его взгляда… Друг не смотрел так… Так, словно ты — забавная зверюшка… А он — король… Или не король даже… Хтанг!

Мозг сам выдал это понятие, означающее у драконов нечто между титулом князя и званием верховного главнокомандующего.

Ладони вспотели, по спине прошла волна холодных мурашек, на ладонях сам собой заплясали языки черного пламени. Во рту мгновенно пересохло, язык прилип к нёбу, а слова встали поперёк горла. — Что, и прямо ударишь? Не пожалеешь — не меня, ни его? — стоящий напротив меня усмехнулся, — Не такой встречи после стольких лет я ожидал от тебя, Аё… — Не называй меня так, — я сделала ещё шаг назад, темное пламя взметнулось ещё выше. — Давай поговорим? Мне нужна твоя помощь. — С чего бы я должна тебе помогать?

Джонатан… Хотя нет, Арион, тяжко вздохнул и поднял руки в примиряющем жесте. — Успокойся, Аёве, — голос приобрел бархатные нотки, голова на миг закружилась, — давай присядем. Ты напоишь меня, хм… Чаем? Или чем тут у вас принято. Подумай — твой дружок всё ещё тут. Ты же не хочешь ему навредить. И мне не хочешь. Ты просто напугана, это нормально. Я опустила руки, пламя погасло.

Разливала чай, затем, подумав, налила суп. — Раз уж ты в этом теле — будь любезен: ешь! — я брякнула миску перед мужчиной на стол. — Ты изменилась. — Да, ты знаешь, я тут несколько раз умирала и рождалась вновь. Может быть даже — несколько сотен раз. А прилети ты на пару-тройку сотен лет позже, имел бы дело с древней, по местным меркам, шаманкой. — Это не страшно, — он подвинул к себе тарелку, — вернемся в наш мир, пара десятков лет, и ты остепенишься, обретёшь подобающую женственность, манеры, покорность и лоск.

От подобного заявления я выронила из рук нож, которым собиралась нарезать хлеб. — Что??? — Что-то не так, Аё? Ты же не думаешь, что я оставлю тебя в этом мире? Или захочу остаться сам? Может быть ещё в этом дурацком теле? Я не сразу нашла слова, лишь зло выдохнув сквозь зубы.

Подняла нож и нервно кинула в раковину. Взяла чистый, что бы нарезать хлеб. И пыталась всё это время дышать ровно и медленно, что бы успокоиться. — Тебе это "дурацкое тело" никто не предлагал, на сколько я понимаю… Как ты, кстати, в нём оказался? — Это долгая история. — Так я никуда не тороплюсь. Можешь начинать.

Я стояла возле раковины, спиной к… Дракону. Богиня! Кошмар воплотился самым неожиданным образом. Сил повернуться не было. Ставшие ледяными руки мелко подрагивали.

Он помолчал некоторое время. — Вероятно корабль, на котором я летел, зацепил что-то в сверхпространстве. Дойдя до заданной точки он потерпел крушение. Тело моё в стазисе, в промежуточной фазе между двумя обличиями. Думаю — в корабле, или, может быть, в капсуле, которая в случае аварии отстреливается. Где точно — я не знаю. Из воспоминаний твоего друга я знаю, что наверху есть озеро. Может быть — там. Всё это время я пытался отыскать носителя, который мог бы вместить в себя мой дух и разум, и помочь мне выбраться. А ещё — дозваться тебя. — Так это ты убивал тех, кто приходил в аномальную зону все эти годы? — А много их было? — По три-четыре человека каждый год. И так — последние двадцать четыре года, — голос мой словно сел, поэтому последнее я сказала почти шёпотом. — Нет, Аё, нет. Твой друг — седьмой. Остальные были слишком слабы, что бы выдержать подобное. Их тела, — он замялся, подбирая слова, — ломались, не удержав потенциал моей магии, и умирали. Хотя мальчишка удивил меня, почти вытолкнув моё сознание из себя. Силён. Только слишком неопытен. — Угу. Куда ему до дракона с историей в несколько тысяч лет, — я всё — таки нашла в себе силы повернуться к говорившему лицом.