Мысли вылетели из головы, губы словно обожгли мои, и я утонула в горьковатом аромате полыни и осеннего дождя.

Я пробыла в доме инквизитора ещё цулую луну. Глупое и радостное, какое-то щенячье счастье заполняло моё сердце, когда он был рядом. Мы много говорили, точнее говорил он, а я слушала. Я готова была слушать его всю оставшуюся жизнь.

Кошмары не посещали меня, если я спала у него, и доходили отголосками и смутными тенями, если я спала одна.

Лайра "вычислила" перемены через три дня. Улыбнулась хитро, подмигнула, а потом обняла.

Жара спала, и мы ездили по театрам, музеям, на балет, на концерт. То ли Лайра решила заняться моим просвящением, то ли в обычное время ей одной было скучно и поэтому сейчас отрывалась по полной.

Время летело незаметно, близилась середина каникул. Несколько раз звонила матушка и пыталась скандалить из-за того, что я не еду к ним. Я отнекивалась практикой, делами, посещением столицы.

Раз в седьмицу, на выходной, навещала бабушку. От знакомства с инквизитором та была явно не в восторге, и, кажется, что-то заподозрила, но промолчала.

Но однажды Лука пришёл с работы хмурый и озабоченный. Оказалось, что в одной из северных дальних деревень случился мощный выброс темных эманаций, а перед тем пропало двое слабо одаренных детей. Дело поручили ему. Нужно было ехать.

Лука провожал меня в воздушном порту — я летела ещё на месяц к родителям, а затем — обратно в Каньято.

— Я собрал для тебя литературу. Её пришлют в академию. Ты должна внимательно прочесть то, что там будет. Новый зав. практики, магистр Тормэто, целитель и имеет слабый дар магии крови. Он работает на государство. Пока я не нашел лучшей кандидатуры для твоего обучения. Не снимай кулон, — он взял меня за руку, — я постараюсь приехать, как смогу. Это не должно занять много времени.

Я послушно кивала каждому его слову. А на глаза набегали непрошеные слёзы. — Я буду ждать. — Ну ты чего? — он погладил мою щёку, — напиши, когда захочешь поговорить и я позвоню. Не плачь.

Мы стояли обнявшись. И мне так не хотелось его отпускать.

Приехала к родителям. Матушка изобразила обморок, увидев вместо помолвочного браслета белый браслет принадлежности инквизиции. Отец сухо поздравил с принятием на гос. службу, но было видно, что и он расстроен. Я не стала сообщать им по связи, решив "обрадовать" лично. В курсе была бабушка, но я взяла с неё слово, что она будет молчать.

Кстати, дважды в луну на мой счет теперь поступала не очень большая но приятная сумма. Как выразился Лука — "стажерские".

По возвращению в академию должна была поселится в крыле аспирантов, одна в комнате. Инквиизитор объяснил это тем, что у меня будет запрещенная литература и доступ к ней не должен получить кто-то ещё.

Вскоре поймала себя на том, что постоянно думаю о нём, переживаю и жду его звонка. Это было глупо, но я влюбилась.

Больше всего мое существование омрачали кошмары. Не кошмары даже, тяжелые, муторные сны, в которых за мной ползли тени, щупальца, кто-то звал. Я просыпалась после них среди ночи с чувством тоски и безысходности.

Аммулет, подаренный когда-то пра-прадедом я так и не нашла. Может быть его выкинули, как ненужный хлам? Обидно.

Лето кончилось, пришла пора возвращаться в академию. Лука так и не вернулся, дело зачахло, следов не было, но были две новые жертвы, поэтому приходилось искать. А потом в другой деревне, неподалёку от первой, пропал местный шаман — старик со светлым целительским даром. Через шесть дней его голову нашли обглоданную человеческими зубами. А всего остального и вовсе не нашли. Словом, было похоже, что инквизитор со своей командой застрял там надолго.

Магистр Ивар Тормэто оказался сухоньким старичком с живым и веселым нравом. Весь поток искренне полюбил его и его занятия.

А после занятий, трижды в седьмицу, он, на сколько мог, объяснял мне темномагическую теорию и практику.

От количества литературы, которую прислал Лука, мне сделалось дурно.

Нет, ну чисто в теории, если не есть и не спать, то я успею это прочесть и усвоить, и даже на учёбу время останется. Наверное.

Ладно, глаза бояться, руки делают.

Дни даже не текли своей чередой, летели. Осень перевалила за середину. Инквизитор звонил мне раз в три дня. Того, кто творил бесчинства на севере так и не нашли, и Луку отозвали по более значимым делам, а дело передали другому сотруднику.

Обещал приехать. Обещал… Но не ехал. Ссылался на занятость.

Исследования, которые возглавила ба вышли на "новый уровень" — клинических испытаний. Десять "улучшенных" эмбрионов были готовы к подсадке "донорам" — женщинам с изначально слабой искрой, у которых был взят материал для "улучшения" а самих их предполагалось держать под действиями накопителей, что бы усилить потенциал детей. Тогда же я узнала, что одной из подопытных решила стать моя матушка. Брррр. Честно говоря, я не могла сформировать своё отношение к данной новости, поэтому решила просто постараться не думать об этом.

Снег пришел в наши края внезапно и очень рано, в начале второй луны осени. Просто сыпал пять дней к ряду, не прекращая. А потом была ещё пара снегопадов, и вот теперь на улицах лежали огромные сугробы, будто не осень вовсе, а самая настоящая зима.

Впереди были длинные выходные, целых пять дней — государь праздновал День рождения. В честь этого были организованы народные гуляния — площадь рассветили огоньками, небо — немагическими иллюзиями.

Темнело рано. Здесь вообще темнело рано и резко.

Мы с Натьям, с которой не прекратили общаться разъехавшись по разным комнатам, пошли прогуляться. — Катарина, а идем сегодня на танцы! Говорят, будут военные маги из пограничного гарнизона. Там недавно смена была, теперь мальчики молодые служат, только из военакадемии! — подруга была как всегда в своём репертуаре. — Что-то настроения нет, прости, — я машинально посмотрела на табло инфобраслета, прикидывая, сколько осталось до того, как позвонит Лука.

— Совсем зачахла и позеленела. Всё своего инквиза забыть не можешь. Было бы о чем горевать. Тьфу. Пройдëшь мимо — не заметишь, — девушка перехватила мой удивленный взгляд, — ой, да брось ты, весь поток шепчется. И что ты половину каникул в его доме прожила, и что магистра Тормэто прислали тебя инквизиторской науке учить да приглядывать. — Всё не так, как ты думаешь, — я нахмурилась, — нас с господином Брезгом связывают деловые отношения. — Ой-ой, ага, деловая. То-то ты на браслет постоянно смотришь, и на каждое сообщение дергаешься. А сама словно тень ходишь.

Я опустила глаза. Крыть было нечем. Стало противно от того, что сплетни поползли по академии. А ещё — внезапно обидно. Обиду сменила злость. — А пошли, — я решительно посмотрела Натьям в глаза, — пошли танцевать! — О, вот это мне нравится, вот это дело. Ой, смотри, новый магазин "Леденцы и кофе", пойдëм, глянем, и кофейку выпьем, я совсем задубела, — и подружка потянула меня за руку в направлении заведения с яркой вывеской.

Вечером, в танцевальном клубе Эверика, народа было — не протолкнуться. Оказалось, что младший брат Натьям, Георг, работает там барменом, поэтому нам быстро нашелся столик. — Ой, девочки, а можно и я к вам приземлюсь? — Тану, степнячка с курса старше, плюхнулась на стул напротив, — фух, жарко тут, нужно освежиться!

Через полчаса мы уже смеялись, и беззаботно болтали, потягивая коктейли.

Вообще в академии не одобряли алкоголь — двое суток после него магический потенциал был не стабилен, что сказывалось на практических занятиях. Но впереди были длинные выходные.

Тану оказалась хохотушкой и болтушкой, под стать Натьям.

Затем пошли танцевать. Объявили хастл. Меня пригласил молодой офицер. — Ибрагим. — Катарина. У вас красивое имя, господин офицер. — Благодарю. Партнер вел, алкоголь кружил голову. Было весело и легко. Ибрагим был необычайно высок — я едва ли доставала макушкой до его подбородка, поэтому мне пришлось запрокинуть голову, что бы рассмотреть парня. Волосы темно-русые, голубые глаза, чувственные губы и четкие скулы. Ну хорош. Явно не таринец. Парень заметил мой интерес и улыбнулся.