Встала ещё до рассвета, одолжила у квартирной хозяйки корзину побольше и двинулась в лес.

Пели птицы, ветер мягко шевелил темные ветви хавой и сосен, день обещал быть чудесным, настроение было отменным. Вот странно — отчего местные боятся этого леса? Я здесь чувствую себя, словно дома, тепло, уютно и расслаблено. Никакой паники или страха.

Сбор ягод увлëк меня, к полудню корзина была полна, я устало опустилась на замшелый камень. Попила воды. Фух, ну и жара, льняная рубаха липла к телу — светило, стоящее в зените, пекло от души, от земли неимоверно парило и запах разогретой смолы, растений и земли немного кружил голову. Плеснула воды на руку и открыла лицо, стало легче. Хорошо, что я штанах, а то бы в платье вообще упарилась.

Местные жители предпочитали одеваться "по старинке", и женщины носили тут двойные юбки в складку до щиколоток. В брюках и коротких, до колена, юбках могли щеголять только магички. Но я решила, что раз уж местные сюда своего носа не суют, то тыкать в меня пальцем, если я надену брюки, тоже будет некому.

Под такие размышления я не заметила, как выпила всю воду. Закинула в рот пару ягод. Ммм, вкуснота.

Ладно, тут не далеко, дойду без воды. Вообще стоит топать в сторону дома — во всему быть грозе, не хотелось бы попасть под ливень.

Минут через пятнадцать хотьбы бодрым шагом я забеспокоилась. Через полчаса я поняла, что заблудилась. Ещё десять минут я тупо тыкала в экран своего инфо-браслета, который в ответ пищал, шел рябью и затем просто выключился.

Ах ты ж, ёжики, что происходит?

Тут меня накрыла истерика: браслеты были обязаны носить все граждане Таринии: это было и удостоверением личности и способом связи с миром. Все прочие сложные электронные и техномагические устройства, кроме развлекательных экранов, принадлежали государству и выдавались гражданам строго для работы и учебы при необходимости.

Браслет было нельзя снимать, да и кому бы в голову пришло… Без него ничего не купишь, никуда не пройдешь, да и вообще далеко не уйдешь.

Простые граждане заряжали его раз в полгода на специальных станциях, магически одаренные — самостоятельно. По ним можно было также отследить местоположение человека и то, жив он или нет.

Ой, мамочки, это меня теперь и не найдут даже. А если найдут как я объясню, почему мой браслет вышел из строя? Страх стадом мурашек замаршировал вдоль позвоночника.

Так, я не о том думаю. Выберусь живой — там и разберемся. В конце концов не сама же я его сломала?

Нужно сесть и успокоится. Дождаться, пока Яхве начнет клонится к закату и пойти в противоположном направлении.

Через полчаса, словно издеваясь надо мной, небо стало затягиваться облаками.

Ещё через полчаса я поняла тщетность своей затеи, встала и двинулась куда глаза глядят. Метров через двести вышла к глубокому ущелью, да так внезапно, что затормозить успела только в последний момент, только посыпалась из под ноги сухая глина вниз с обрыва. Это меня несколько отрезвило и, можно сказать, взбодрило. По крайней мере я собралась и не брела, абы куда придется, а ступала осторожно, внимательно глядя под ноги.

Пошла вдоль края обрыва, вниз по склону, и через десять минут вышла к ещё одному разлому. Выругавшись, на чем свет стоит, побрела обратно — вверх.

Не самая хорошая идея в моём положении, но выбора у меня, похоже, нет. Так я шла около часа. Вдали начало громыхать, в лесу стало темно, словно ночью.

Хотелось сесть и позорно разрываться. Вот только делу это не поможет. Было невыносимо душно, язык распух и прилип к нëбу, хотелось пить. Пару раз закидывала в рот горсть ягод, надеясь, что это облегчит состояние, но неженика была слишком сладкой и лучше не стало.

Наконец я вышла к заросшей кустами околючника и молодым осинником, но ещё заметной просеке, которая одним концом упиралась в ущелье, продолжаясь на другой стороне. Были видны остатки старого деревянного моста, но он сгнил и провалился вниз. Что же, выбор очевиден.

Я двинулась вдоль просеки. Должна же она хоть куда-то привести? Примерно ещё через час я вышла к заброшенному зданию.

Я в центре аномалии, на самой вершине проклятой горы, и я жива!

Чудесно. Сил бояться или удивляться просто не было. Может я уже не жива? Или я уже не я? А может аномалия давно развеялась, а местные жители просто не ходят сюда из привычки и суеверия? Это было больше похоже на правду.

Оставила корзину на крыльце заброшенного здания, разделась до белья — всë равно здесь никого нет. Гроза громыхала где-то в отдалении, гром катался железными бочками по небу, духота стояла такая и сырость стояла такая, что воздух в лёгкие приходилось, буквально, проталкивать. Вот только здесь, на границе степей и Таринского плоскогорья, сухие грозы были не редкостью, и не понятно было — будет дождь или нет.

Не зная, дождусь ли я небесной воды, пошла искать воду земную — озеро. И нашла. Озер оказалось целых два, соедененных тонким перешейком. Одно было прозрачным и неглубоким, с мелким серым песочком на дне, а второе пугало своей глубиной, и, словно смотрело в душу злым черным оком.

Нет, я явно перегрелась, раз такие мысли в голову лезут.

Просканировала воду на пригодность к питью. Вполне "съедобно". Правда магический фон от воды шёл приличный, а водичка была довольно холодной. Но в моей ситуации это даже плюс. Сначала напилась, а потом залезла целиком в маленькое озеро. Поежилась от перепада температур, опускаясь в холодную воду, а потом тело само включило режим излечения. Богиня Пресветлая, да я и не помню, когда мне в последний раз было так хорошо!

Вдоволь наплескавшись вылезла и пошла бродить по окрестностям. Наткнулась на заброшенный фруктовый сад. Ого, чего тут только нет, да я в раю!

Гроза громыхала всё ближе, поэтому я, нарвала пахнущих медом слив, готовых лопнуть спелым соком, полупрозрачных маëл, и огромных, в два моих кулака, красных яблок, и с "добычей" вернулась назад. Едва зашла под навес над крыльцом, как дождь хлынул стеной. Оделась, поела и, растянувшись прямо на полу, провалилась в сон.

Во сне я видела темную тень, похожую на тонкую черную блестящую ящерицу или диковинную змею. Она металась вокруг меня и звала: "Аëве! Аëве! Мне холодно, Аëве!"

Проснулась резко, как от удара. Села, кое-как собрав в кучу затекшие конечности, и стала оглядываться по сторонам, не в силах избавиться от ощущения чужого присутствия. Дождь уже кончился, лишь редкие крупные капли срывались с крыши и листьев деревьев, на улице были глубокие сумерки, темно-синие, какие-то по осеннему прозрачные, а температура заметно опустилась вниз.

Влажная, то ли от пота, то ли отсыревшая от дождя одежда совершенно не защищала, а бросить на себя простенькое согревающее заклинание я не решалась — мало ли, как среагирует на такое своеволие аномальная зона? Нужно было выбираться.

Из разговоров местных я помнила, что слева, где кончается обрыв, от бывшего детского сада-пансионата вниз, в Каньято, ведëт лестница, прорубленная в скале. Снизу её закрывает металлическая дверь. Но, может быть, я смогу как-то через неё перебраться?

Выбора, похоже, всё равно нет: пытаться идти обратно через лес — гиблое дело, заблужусь и сгину без всяких магических аномалий.

К лестнице вела дорожка, выложенная камнем, да и сама лестница, явно обработанная магией, отлично сохранилась, словно и не было тех лет, что прошли со дня катастрофы. Даже пыли и мелкого мусора на ступеньках не наблюдалось, будто только сегодня по ним прошёлся метлой усердный дворник. А вот внизу меня ждал сюрприз: дверь свободно открылась и выпустила меня.

Что?

Я подергала закрывшуюся за мной дверь. Заперто. То есть всех выпускать и никого не запускать? Интересно.

Решив не заморачиваться, двинулась домой.

Утром, закапав в нос сок поморника белохвостого, я явилась в лавку и сказалась больной. Матильда поохала и отпустила: ещё бы — нос мой от сока распух и не дышал, глаза покраснели и слезились, такой рожей только покупателей распугивать. Да простит меня Богиня за этот обман