Еще шаг назад, на ладонях сами-собой заплясали языки темного пламени. — А ну давай назад, раритет, — вызверилась я, — я тебе сейчас решу проблему, мало не покажется! — Ну вот, а говорила выгорела, — предок нагло ухмыльнулся, а затем добавил, подняв ладони вверх в примирительном жесте, — всё-всё, пошутил я. Надо же было тебя как-то растормошить. Так что, детки, каков план? В степь? Джонатан подошёл ко мне и ободряюще улыбнулся.

Я медлила секунду, а затем протянула ему левую руку запястьем вверх, совершенно уверенная в правильности принятого решения и кивнула. Он осторожно обхватил её снизу ладонью. Фаргв издал совершенно не подобающее верховному шаману "Хы" и запел.

Мир вокруг утонул в сияющем вихре, прямо в воздухе вспыхивали древние руны и ложились нам обоим на запястья тонкой вязью. Так мы и стояли: в воротах города вместо арки Богини, совершенно счастливые и благословенные ею безо всяких храмов и пышных торжеств.

*****************************

Измененных отлавливали по всей Тарини, Великой степи, Тажмарану и еще нескольким мелким окрестными государствам. А потом" возвращали" через смерть и мгновенное воскрешение. Про остальной мир не знаю, но степняки разослали послания с инструкциями во все страны.

Именно степные шаманы пришли в Тариинские города, восстановили хоть какое-то подобие порядка всего за пару месяцев и объеденили Таринию, Степь, Тажмаран и еще семь мелких государств в единый союз. Подавили востание в Буруане и еще паре городов. Организовали восстановительные работы, посевную, размещение оставшихся без попечения детей в семьи и учреждения.

Нам говорили, что степняки варвары… Варвары пришли и организовали быт, власть и жизнь в разоренных болезнью городах и поселках.

Все измененные, что попали в "волну" из дикой смеси жизни и смерти, которую я устроила, спасая Луку, так же "вернулись".

Фаргв "закрыл" меня от лишних глаз, когда через две недели всех нас выпустили из карантина для того, что бы инквизитор не увидел мой восстанавливающийся резерв, и моё "интересное" положение. Как выразился пра-прадед, "Что бы этот жук исчез без истерик".

Джонатан "унаследовал" часть драконьей магии. Темной магии. Нет, крылья отращивать не научился, зато научился ходить по чужим снам и влиять на решения других без близкого контакта. Хотя новая власть благоволила ему, об этом решили не рассказывать даже ближайшим родственникам, даже Фаргву.

А ещё обнаружилось, что он прошел полную шаманскую инициацию. Не обошлось без шуточек формата "Я же говорил, что самое страшное испытание — знакомство с тобой".

Сначала муж помогал Фаргву наводить порядок в Буруане, а затем мы уехали. Но не в степь…

****************************

На сколько хватало глаза, вдаль тянулся бесконечный песчаный берег. И море, полное звезд, словно ночное небо. Был теплый вечер и свежий ветер касался кожи, трепал подол белого льняного платья и иногда доносил до меня соленые брызги. Я сидела на песке и смотрела вдаль. — Не сиди на холодном, простудишься, — Джонатан дал мне руку, помогая подняться: самой это теперь сделать стало сложно. — Чувствую себя увальнем, — рассмеялась я. — Уже скоро, — улыбнулся в ответ он, и погладил меня по внушительному животу, — снова будешь козой скакать и кого-нибудь спасать. — Неа. Хватит. Уже наспасалась. Мы пошли по берегу, рука в руке, а волны бесконечного звëздного моря накатывали на песок одна за другой… — Слушай, вот странно: мне снилось, что ты ведешь за руки сына, а у нас будет дочка. — Хм, и правда странно, — он показушно поскреб подбородок, — что бы это могло значить? Аааа, всё! Ко мне пришло великое осознание! Вдруг у нас будут ещё дети, ты не думала? И мы снова рассмеялись.

По берегу моря шел мужчина — он был высок и темноволос. Он был красив особой, мужественной и немного аристократичной красотой…

Ещё недавно в его груди словно бы кто-то пробил дыру, и боль вначале была невыносима, а затем эту дыру заполнило чувство пустоты, с каждым шагом вымещая собой боль.

Он шел, и с каждым шагом память его, терзавшая душу и разум, словно отступала, бледнела, истаивая.

Кто он и как здесь оказался? Он и сам теперь не знал. Просто шел по берегу моря, под незнакомыми и такими прекрасными звёздами.

А затем заметил впереди тонкую женскую фигурку в светлом платье.

Девушка сидела на песке, подставив лицо брызгам соленой воды и что-то тихонько пела.

Мужчина сел рядом и стал слушать. И он был готов поклясться, что не слышал ничего прекраснее. Когда девушка допела песню и открыла глаза, она спросила его — Ты кто? — Я, — мужчина замешкался, что-то припоминая, — я дракон. — Забавно, — она перевела взгляд на море, — мои братья тоже были драконами. А как зовут тебя, дракон? — Я… Я не помню. А тебя? — Когда-то меня звали Этана, — она замолчала ненадолго, — но ты можешь назвать меня иначе, если хочешь. — Яве, — голос дракона охрип от волнения, — на моём языке это значит песня моря. Яве улыбнулась. — Тогда я назову тебя Яхве. — И что это значит? — Это значит любящий. — Мне нравится, — он подвинулся чуть ближе, взяв её ладонь в свою. И в пустоте его груди в такт морским волнам забилось сердце…