— Как думаешь, надолго это? — Не знаю. Может на пару седьмиц. А может — на пару месяцев. Лука не сказал ничего. — Ты так и не сказала, что ты задумала, для чего "вскрыла" темный дар. — Видел у меня амулет связи, сделанный моим пра-прадедом? — Ну, видел. — Я хочу сделать такой-же для Луки. — Так на него силы много не надо. — Для него — нет. А вот для того, кто его доставит инквизитору — да. — Аааа, точно. А я то об этом и не подумал, — мой спутник посмотрел на меня с интересом, — а как твой "почтальон" найдёт инквиза? — На нём мой амулет. По нему и найдёт. — Эх… Меня бы кто-то так любил, — парень явно загрустил. — Да ладно тебе, маги долго живут. Луке вон сорок пять, а мне — двадцать четыре. Может твоё счастье ещё в ясли ходит? — Да уж, — друг глянул на меня как-то обиженно, — ты прямо мастер утешений. — Ну прости. Я иногда сначала говорю. А потом уже — думаю.

— Оно и видно.

По возвращению домой я перебралась в гостевой домик. Ещё перед тем, как отправиться гулять, растопила там печку. Теперь, когда там стало чуть теплее, начала освобождать и отмывать одну из комнат — пора было организовывать рабочее пространство. Джонатан вызвался помочь, но я быстро сообразила, что он больше мешает, чем помогает. Поэтому после того, как мы вдвоём вытянули из помещения здоровый старинный сундук, я выдворила его за двери.

Вымыла комнату, затем отправилась за ограду. Уже было темно, а мне, для моего дела, нужно было найти довольно крупную и хорошо сохранившуюся птицу. Побродила вдоль дороги, "раскидывая", на сколько могла, энергетическую сеть. Бесполезно. Ничегошеньки нет. Вернулась обратно несолоно хлебавши.

Завтра нужно неприменно найти птицу. Осталось ещё два выходных, и мне хотелось бы за это время справится с задачей, которую я себе поставила.

Я переодевалась ко сну, когда память принесла воспоминания. Голос, просивший"…просто разреши мне приходить в твои сны… "

Вздохнула, покрутила в руках амулет в виде птичьего черепа, который подарил Фаргв, и, решившись, сняла. Проверила блоки, установленные Лукой. Так я и думала — после проклятого озера от них не осталось и следа. Что же, может быть это и к лучшему.

Выключила свет, и, полная решимости во всëм разобраться, легла спать.

*****************************

Я сидела на лесной поляне, на небольшой скамейке, заботливо поставленной здесь Арионом. Лес рос на склоне одной из гор, и здесь, в этом месте, была довольно большая плоская площадка. На ней когда-то, поняв, что мне здесь нравится, дракон организовал место отдыха. Лес пах прелой листвой — тут, так же, как в Таринии, была осень. Где-то вдали переговаривались птицы, а прямо передо мной пархала запоздавшая на зимовку бабочка.

Мужчина бесшумно вышел из-за моей спины, так же молча и бесшумно опустился передо мной прямо на землю и положил голову мне на колени. — Аë, скажи мне, что это не сон. Скажи мне, что это и вправду ты. Я сидела в оцепенении, не в силах пошевелиться, ответить, поднять руку. Сознание раздвоилось. От позвоночника по телу расползались тысячи мурашек, кончики пальцев кололо от желания погладить темные волосы. И в то же врнмя я понимала кто я, и что я знаю об этом месте и этом мужчине только то, что приносили мне сны и видения.

Что это? Порождение моей бурной фантазии? Привет из прошлой жизни? Видения, внушенные проклятым озером? — Это сон, — я с трудом выдавила из себя слова, — и меня зовут не Аë.

Губы онемели, язык не слушался. И почувствовала боль, страшную чужую боль, от которой моë собственное сердце сжалось, словно внутри завязался тугой узел. — Знаю, радость, вижу. Ты похожа на себя и не похожа одновременно. Но всё равно это ты. Это ты, согревающая сердце. — Я… Я не понимаю о чем ты, — сказала, а мои руки сами по себе зарылись в волосы мужчины, чья голова всё ещё была на моих коленях. Этих прикосновений не хватало до боли, вот что я осознала в этот момент. — Сила утекает, Аë. Я не знаю, что произошло. Но там, где я сейчас очень холодно. Моё сердце ещё бъется для тебя, хотя сам я словно за гранью. Ты должна помочь мне. — Как? — Я не знаю, прости. Это я должен был заботиться о тебе. Прости. Арон стал серым, рассыпался в прах и легкий порыв ветра унёс то, что от него осталось. На руки упали две горячих капли. Спустя секунду я осознала, что это были мои слëзы.

— Катарина! Катарина! — друг тряс меня за плечи, — Катарина, что происходит? Я открыла глаза и попыталась сесть, но не смогла — тело била крупная дрожь, воздуха не хватало. — Не… Не знаю, — перед глазами поплыло. — Да что, шамугель тебя загрызи, стряслось??? Сознание уплыло в темноту.

Второй раз я очнулась от того, что в меня вливают какое-то горькое лекарство. Проглотила, но часть выпитого пошла обратно — потекла через нос и рот, попала в легкие. — Да твою же музыку! — Джонатан похлопал меня по спине. Через пару минут я, наконец-то, отплевалась и откашлялась. — Что произошло? — Что произошло? Это я должен тебя спросить. Я проснулся, от возмущений магического и эмоционального фона. Прибежал к тебе. А ты лежишь — холодная, словно ледышка, магический фон на нуле, энергетическое истощение, эмоциональный — словно умер только что кто, и не реагируешь ни на что. — Я не знаю, — я всхлипнула. Пыталась сидеть, но завалилась на бок. — Лежи уже, пока на пол не свалилась. — Угу. В этот момент у соседей заорали собаки, по улице что-то затарахтело. — Что это? — Мотоциклет. Госпожа Кегелапан пожаловала. Иди, открывай, а то она сейчас двери начнёт выламывать. — С чего ты взяла? — Она единственная в Каньято, кто ездит на мотоциклете. В двери забарабанили и Джонатан пошел открывать.

Я всё-таки села. Голова кружилась, словно я накануне пила, было одновременно дурно и весело. Ясненько — кто-то с перепугу накачал меня своей силой по самую макушку. Я слышала голоса. Разговор шел сначала на повышенных тонах, потом — тише, но ко мне так никто не зашел. Просидела так пять минут, десять. Да что происходит?

Хотела уже встать и пойти в разведку сама, как двери отворились, и в комнату заглянула законница. — Ты как? — Спасибо, я в порядке. — Вот, я же говорил, всё нормально, — Джонатан подхватил переключившую на него законницу под локоток и повел из комнаты, — сестра просто переволновалась, вот и случился выброс силы. Идемте, Мейла, я сам о ней позабочусь. — Ах, да? Ну хорошо. Поправляйся, Катарина. Законница дала себя увести, и сквозь приоткрытую дверь я услышала, как Джонатан расписывает ей, какой чудесный чай и мёд прислал ему дядька из предгорий, и как он сейчас напоит им такую прелестную даму, а она в ответ глупо хихикает. Вот же… Охмурëжник!

До меня медленно дошло, что друг назвал меня сестрой. Оригинально. А ведь Мейла легко может проверить, так ли это. Хотя стоп! Связь же не работает. Значит — не может. Надеюсь, к тому времени, как связь заработает, она об этом забудет.

Посмотрела на часы — два часа от полуночи. Надо спать. Но спать страшно. Встала, взяла из шкафа очередную книгу легенд, на этот раз — народов Тажмарана.

Фаргв сказал, что мне нужно читать мифы так, словно это история, заключенная в шарады. Подобное занятие оказалось весьма интересным — читать мифы не просто как сказки, а пытаться отделить истину от выдумки. Примерно через полчаса под окном затарахтел мотоциклет госпожи Кегелапан. Джонатан вернулся ко мне в комнату.

— Давай, ложись, я на тебя заклинание исцеляющего сна наведу. А завтра ты мне всё расскажешь. — О, младший братик раскомандовался, — я захлопнула книгу и максимально широко улыбнулась. Джонатан скрестил руки на груди. — Ты же не знаешь кто твой отец, и ты, в отличии от меня, не смотрела наши генетические карты. — Дааааа лаааадно… Быть не может! — я почувствовала, как моё лицо вытягивается. — Ты бы себя видела сейчас, — он задорно улыбнулся, — шучу. Почти. Наши линии пересекались минимум в двух местах, что для магов не редкость, поэтому сложно сказать точно, но родство в четвертом — пятом колене. — Ого. — Ага. Так что я не соврал Мейле. Кстати, интересная женщина. — Да, я заметила. И она тобой, похоже, то же впечетлена. — Так, хватит болтать! Я, как целитель, прописываю тебе покой и лечебный сон. В ответ я изобразила ехидный смех, но всё-таки послушно легла и накрылась одеялом.