Сбежала в гостевой домик, в свою лабораторию. На глазах стояли злые слёзы. Эмоций было — через край. Холод нетопленного два дня дома и тонкое платье, в котором я убежала из дома, быстро остудили мой пыл.

Затопила печку. Огонь разгорался, когда пришёл Джонатан и принёс теплую кофту. — Пойдем домой чай пить. Как раз тут хоть немного потеплеет. — Спасибо, что-то совсем не хочется. Уйди, пожалуйста. — Как знаешь, — он оставил кофту на лавке и вышел.

Я принесла коробку с вороном и принялась за дело. Через час вестник был готов. Не-живой ворон сидел на столе и присматривался ко мне. — Карррлуша. Карлуша. Карлуша хоррроший. Дай монетку. Крррррр! От неожиданности я подпрыгнула. — Да ты у нас говорящий. Да ты ж моя прелесть. — Каррррлуша, ха-ха-ха, — ворон рассмеялся жутковатым басом. Захотелось позвать Джонатана, что бы он тоже это услышал, но я одернула себя. Через полчаса я, настроив птицу на амулет Луки, и привязав на шею мешочек с амулетом связи и запиской, отпустила вестника в небо.

Ворон захлопал крыльями, взял курс на запад и скрылся в сумерках — ему, в отличии от живых соплеменников, темнота была не помеха.

Затем я вернулась в дом, собрала свои вещи и вызвала такси.

Джонатан стоял, понурив голову. — Может не надо? Обещаю, я буду вести себя, как примерный друг и брат. — Я не думаю, что в свете последних событий мне стоит оставаться с тобой под одной крышей. — А как же кот? — Буду навещать. — А если тебе опять приснится дракон? — Разберусь.

Машина подъехала, я погрузила вещи и села на заднее сидение. Взгляд выхватил на прощание сгорбленную и какую-то потерянную фигуру Джонатана.

Инфобраслет пиликнул сообщением: "Я люблю тебя. Прости".На глаза навернулись непрошеные слёзы. Зачем? Зачем это всё со мной?

Легла спать в разбитом состоянии, с чувством тяжести и усталости. Но не могла уснуть. Можно, конечно, было наложить на себя сонные чары, но я не хотела этого делать.

Я открыла очередную книгу легенд, на этот раз — народа махо. Зачиталась, да так и уснула с ней в руках. Мне снился яркий платок, черные кудри и темные глаза. На миг показалось, что это та же кочевница, что продала мне браслет и я пошла за ней, желая выяснить, где она его взяла. — Уважаемая бейди, подождите! Я хочу кое-что спросить! Женщина обернулась и улыбнулась белозубой улыбкой, а затем сделала подзывающий жест рукой. Я двинулась следом.

Так мы шли через большую рыночную площадь, петляя между торговыми рядами и людьми. Я пыталась, но не могла догнать кочевницу, а она, в свою очередь, переодически оглядывалась и манила меня за собой.

Мы дошли до стены, где была арка, завешанная пестрым покрывалом. Бейди приоткрыла её и сделала мне приглашающий жест рукой.

Я шагнула и оказалась на узком карнизе над глубокой пропастью. Хотела, было, дернуться обратно, но уперлась спиной в гладкую каменную стену. Посмотрела вправо — стена с карнизом, на сколько хватало обзора уходила вдаль, без выступов или впадин. Поглядела в другую сторону — та же история. На другой стороне, далеко, угадывались туманные очертания скал. Дыхание перехватило, затошнило от ужаса.

Переведя дух наконец-то решилась глянуть вниз. Лучше бы я этого не делала. На дне пропасти было нечто, более всего напоминающее черный густой кисель. Нечто было живо — билось, пульсировало, вздыхало. Там и тут на поверхности появлялись и исчезали отростки, напоминающие щупальца. Но самым страшным было не это. Нечто было чуждо. Чуждо этому миру, чуждо пониманию и осознанию. На столько, что мозг не смог принять увиденное. Живот скрутило спазмом тошноты, я потеряла равновесие, взмахнула руками… И проснулась.

Три дня прошло, как в тумане. Я, словно кукла, сидела на занятиях, механически ела, механически выполняла ежедневную рутину. По ночам снилось что-то муторное, серое, бессвязное, а может и не снилось вовсе — я не была уверена.

К вечеру третьего дня "ожил" и завибрировал амулет связи. Дрожащими руками я выложила его на лист бумаги.

"Ты сумасшедшая женщина! Я чуть не прибил твою птичку! Как ты там?"

Я рассмеялась и села писать ответ.

Оказалось, что в Буруане переболело почти все население. Город опустел — остались лишь маги с высоким потенциалом, и не-одаренные, которые выжили. Болезнь почти не трогала детей и подростков, взрослых осталось около двадцати процентов населения — не-одаренных сначала хоронили, потом стали сжигать горами.

Переболевшие одаренные уходили из города в неизвестном направлении. В городах, которые изолировали, всё было относительно спокойно. Сейчас власти пытались организавать жизнь выживших и очистить город от трупов. Страшные новости… Но, может быть, есть хоть какая-то надежда, что всё это кончится…

Когда восстановят связь, он не знал. Обещал писать раз в два-три дня — насущных вопросов, требующих срочных решений, было очень много.

Настроение пошло вверх. Только стало немного тоскливо. А ещё грыз червячок совести, который я попыталась заглушить голосом разума. В конце концов Джонатану я ничего не обещала, считая его просто другом.

Я легла спать глубоко за полночь. Мне снился сначала Лука, бредущий по снежному полю. Я пыталась догнать его, но так и не смогла. Смирившись, я шла за ним, и, казалось, этому не будет конца.

Затем сон сменился сюжетом ещё хуже. Я сидела в лесу, под огромным деревом, пели птички, было солнечно и по весеннему прохладно.

Я наслаждалась моментом, пока что-то не привлекло моё внимание и я не повернула голову направо. Чуть ниже, между двух осин, на траве лежал Джонатан и смотрел вверх не мигая.

Его тело оплетали корни и стебли, двигаясь, словно маленькие змеи, заплетаясь в странные узоры. Я молча поднялась, тихо, стараясь не издать ни звука, словно боясь, что меня заметят медленно двинулась к нему. В этот момент живая масса растений потянула его вниз, под землю, и я побежала — уже не таясь.

Я пыталась руками разорвать стебли, что его оплели, вытащить его, но все усилия были тщетны. Сам он никак не реагировал на происходящее. Когда его, по большей части, втянуло под землю, он внезапно посмотрел на меня и рассмеялся жутким смехом. Изо его рта, глаз и носа полилась чернота, и в ту же секунду мы провалились вниз.

Я падала с неба, ломая крылья. Я знала — что с неба падают два дракона: нельзя убить себе подобного вне дуэли и остаться в живых…

Любезная Аделаид снова убила меня. Во второй раз. Но теперь поплатилась за это собственной жизнью. Слабое утешение…

Тело менялось, обретая человеческую форму. В какой-то миг я поняла, что падаю не на землю — внизу колыхалось НЕЧТО. Нечто чуждое, чуждое на столько, что разум отказывался воспринимать это, смотреть на это… Ещё немного — и я в него упаду.

И я закричала, закричала от ужаса и отвращения, срывая голос.

Меня подхватили драконьи лапы, когда падать оставалось совсем немного. Черный дракон, до того, видимо, "догонявший" меня, сложив крылья, распахнул их и пошёл вверх.

Чуждое удалялось, и я закрыла глаза, чтобы не видеть то, что осталось внизу.

Резкая смена картинки — я сижу на лавочке, на краю поляны на скале. Лес вокруг пахнет осенью, сыростью, и скорыми холодами. Арион, уже в человеческом обличии, тихо подошёл сзади и накинул на плечи пушистый плед. — Прости, я не успел тогда… Я не думал, что она решиться. — Сколько прошло с тех пор? — Я не знаю. Я шел по твоему следу от планеты к планете, вниз по спирали миров, используя стазис во время перемещения. Слишком далеко выкинуло твою душу, что бы я мог достать тебя, как первый раз. Но каждый раз ошибался.

Я поморщилась, воспоминания о том, как было впервые, когда в ином мире, за сотни тысяч звезд отсюда, тень дракона пришла в мои сны…

Повернулась, что бы посмотреть дракону в глаза. — Ошибался? — Да. В трех мирах ты жила, но успела окончить свой путь раньше, чем я нашёл тебя. Это, словно зайти в комнату, где ты была только что, но уже вышла. — Арион, что это было? — я решила сменить тему, — Там, внизу? Он обошёл скамейку, на которой я сидела, встал предо мной на колени и положил свою голову на мои. — У меня нет пока ответа. Мне пора, Аёве. Иначе я снова наврежу тебе. Я ещё приду.