Мы остановились ну углу пятой по счёту улицы. Когда Лука вышел из машины, откуда-то из-за угла выбежали две светловолосых девочки — лет пяти и девяти на вид. Он радостно засмеялся и подхватил маленькую на руки, чмокнул её в макушку, закружил, что-то говоря, а девчушка в ответ заулыбалась и закивал головой.

Водитель выгрузил сумки, из одной из них был извлечен большой плюшевый заяц и вручен малышке, а из другой — яркая цветная коробка, которая перекочевала в руки старшей. Получив подарки дети тут же убежали во двор. Да, я как-то не учла, что у инквизитора тут может быть семья. Вообще они обычно не женятся официально, но это не мешает всему остальному. В груди неприятно кольнуло.

— Тебе что, особое приглашение нужно? — Лука открыл дверь и протянул мне руку, — приехали, конечная! — Спасибо. А это… — я указала глазами в ту же сторону, куда убежали дети. — Это мои племянницы. Лайра, моя сестра, вышла замуж за моего помощника, Карла. Они живут в соседнем доме. У них четверо. Вот младшие и носятся туда-сюда.

Старшие большие уже. Потом, может быть, зайдут, — он легко подхватил сумки, — идем. Предвидя твои вопросы, у меня есть дочь, она живет со своей матерью. Ребенок договорной. Тара не захотела, чтобы я участвовал в воспитании. Она целитель, дар единственный, средней силы. В следующем году поступает в академию.

Я переваривала полученную информацию. Выходит слухи о том, что старшая сестра Луки в доме скорби — всего-лишь слухи. Или нет? Столько ведь лет прошло. Спросить об этом я не решилась.

Я заняла комнату в доме инквизитора на втором этаже. Белая мебель, серебристые обои, несколько картин с голубыми цветами и панарамное окно, выходящее на задний двор. Система кондиционирования поддерживала комфортную температуру. Вроде бы стильно, продуманно и уютно. Но чувство, что ты в гостинице, никак не покидало меня.

Скоро Лайра явилась сама. Улыбчивая и очень живая светловолосая женщина с ярко-голубыми глазами невольно вызывала симпатию.

Я сидела на ковре на полу и разбирала вещи, когда Лука зашел ко мне перед её приходом. Сел рядом, подобрав ноги под себя, как это принято у степняков. — Катарина, сейчас придëт моя сестра. Для неё ты — моя подопечная и приехала посмотреть столицу. Пожалуйста, не вспоминай при ней про семейку Райно. На ней стоят ментальные блоки, но…

Лука опустил глаза. Я накрыла его руку своей. — Я поняла. Я слышала… Кое-что. Захочешь — расскажешь потом. — Спасибо.

А теперь я с Лайрой готовила пирог с вишней на её кухне. Сама не знаю, как так вышло. — А как зовут твою бабушку? Лука говорил, она целитель? — Да. Валенсия Соруя. — Никогда не слышала. О, она из Загорья? — Нет, это фамилия деда. Дед не был одаренным, поэтому…

— Оу, прости пожалуйста, — Лайра тронула меня за руку.

— Ничего. Я была маленькой, когда его не стало. А мой прадед, Юар, степняк наполовину, да ещё и шаман, как его отец, поэтому его родовое имя я вряд ли выговорю без бумажки, — я рассмеялась, а пра-прадед, Фаргв, Великий степной шаман, говорят жив до сих пор, от него в нашей семье темный дар. — О да, я представляю. А как вышло, что он женился на таринке, тогда это было не принято? Так, так, — Лайра улыбнулась хитро, — я чую семейную легенду. Расскажи, пожалуйста! Обладаю такие вещи! — Ох, это странная история, — я улыбнулась. Это была одна из моих любимых историй, но должна же я была "набить себе цену". — Серьезно? Расскажешь? Я так понимаю, шаман взял девушку из местных? Нуууу, Катарина, не томи! — Лайра от нетерпения порезала на своём месте. — Да, ты права. В ту пору моей пра-прабабке, Феофании, было шестнадцать. И была она девушкой своевольной, однако отец её любил пуще других пятерых сестер. У неё не было дара, а жили они в деревне, на границе со степью. Однажды её старшая сестра чуть не умерла родами, целителя или лекаря в деревне не было, а ближайший город был далеко. Тогда муж еë сестры поскакал в степь и вернулся с шаманом соседнего племени. Тот владел даром жизни и смерти, и спас дитя и роженицу. Но взамен потребовал у отца сестер Феофанию в жёны.

— И ему отдали? — всплеснула руками Лайра. — Нет, — я рассмеялась, — их отец сказал шаману, что бы тот сел на коня, а он посадит дочь в мешок, и принесëт. Девка, мол, строптивая, сама не пойдëт. А вместо того посадил в мешок белую козу. И вынес Фаргву. Шаман козу забрал, расхохотался и уехал.

А ночью моя пра-прабабка взяла все свои украшения, повязала два отреза ткани и кувшин с медом в узелок, отвязала молодую кобылу и ускакала в степь, к шаману, который ей в сердце запал, да так, что не жить ей было без него, и не убоялась она гнева родительского. А шаман уж ждал её за деревней — знал, что она придёт.

Но когда у них родился прадед, Феофания затосковала в степи и стала хиреть. Говорят, шаман спросил духов, и те велели ему вернуться с женой и ребенком в её деревню, и выстроить там дом на окраине. Так он и сделал, потому что очень её любил. Жил на два мира.

У них родились три сына, два были темными и ушли в Степь.

У прадеда был сильный светлый дар управлятеля погодой, а у его жены — слабый целительский. Они остались тут, в Таринии. Бабушка, её старшая сестра и один её брат — целители. У ещё одной сестры дар совсем слабый, она вышла замуж и уехала с мужем к северным пределам. У двух других братьев дар темный, но, во избежании конфликта с соседями, их наши власти трогать не стали, и по достижению совершеннолетия оба ушли в Степь.

Туда-же ушёл пра-прадед, когда Феофании не стало. — Ого, вот это история! Вот это любовь! — Лайра ахнула и прижала руки к сердцу. — Знаешь, я иногда думаю, что любовь — величайшая сила, способная соединить не только два сердца, но и два мира. И в этом — одна из главных тайн Вселенной… — я замолчала, "плывя" в своих мыслях и образах прошлого.

Лука уехал и велел его не ждать.

Ужинали в доме Карла и Лайры.

Удивительное дело — дома в гос. поселке были типовыми, но этот домик разительно отличался от дома Луки — полосатые, кажется, домотканые коврики, простая деревянная мебель, оттенки бежевого и темно-красного — диванчики, кресла, подушечки. Корзина с клубками, вальяжный толстый рыжий кот с драным ухом, пара детских плюшевых игрушек… Тепло и уютно, словно приехала домой.

Карл был, откровенно, некрасив — худое лицо, вытянутый острый нос, прозрачно-серые водянистые глаза и оттопыренные кончики ушей делали его похожим на крысу-переростка. Зато на жену он смотрел с обажанием, и она в ответ улыбалась ему так, словно светилась изнутри. К тому же Карл оказался на удивление добрым и весёлым человеком, постоянно сыпавшим шутками. Хм, и это — "ищейка", "страшный" темный маг?

А дети, что старшие братья-близнецы, Грегориан и Даниэль, которым было по шестнадцать, что младшие сестрички, Милана и Дарина, внешностью и даром пошли в мать.

Время за болтовней и шутками летело незаметно, в дом инквизитора я вернулась ближе к полуночи. Приняла душ и почти мгновенно вырубилась, едва коснувшись подушки головой.

Проснулась глубокой ночью, от хлопка входной двери. Потом скрипнула дверь в мою комнату. Я замерла. Лука вошел и почти бесшумно и сел на краю кровати. — Я чувствую, что ты не спишь. Вылезай из под одеяла. Поехали, — меня, сквозь одеяло, бесцеремонно схватили за пятку и дёрнули. — А как же ты? — я села, сонно моргая на ночного гостя, — ты не спал. — Ну если ты настаиваешь, то я действительно посплю. Пару часов.

И он растянулся на моей постели. Пока я думала, что высказать ему на такие шутки, послышалось мерное посапывание. Нет, ну нормально, а? Эта наглая морда действительно дрыхла. Поседела рядом некоторое время обдумывая, не разбудить ли наглеца. Мелькнула даже шальная мысль спихнуть его с кровати, но так и не решилась потревожить чужой сон.

Поскольку спален в доме было всего две, ушла в хозяйскую и, подумав, залезла под его одеяло — досыпать. Я проваливалась в сон, чувствую, как плыву в аромате горькой полыни и холодного дождя.