Юг в этом году снова потерял большую часть всходов из-за сильной засухи и старой ирригационной системы, Восток все еще бунтует, лишаясь населения с пугающей быстротой.

Центр, Запад и Север вновь будут кормить убыточные регионы. А все потому что Комар и Фазан ничего не понимают в управлении, но очень любят власть. Они никогда не согласятся поставить на местах тех, кого порекомендовал бы Релдон, или применить что-то из его советов. Прикрываясь Бизоном, эти двое раздирают Империю, сами не догадываясь, насколько сильно это ударяет по всеобщему благополучию и спокойствию. Как только Юг с самым большим количеством населения по примеру самого малочисленного Востока заполыхает, забыв про страх и риск — тогда у Сентории будут серьезные проблемы.

А еще есть армия. Огромная прожорливая толпа, умеющая только убивать. Дисциплина будет держаться до тех пор, пока им дают цель и жалование. Солдат нельзя натравливать на своих для уничтожения недовольных. После себя они оставят тлен, разруху и еще большую ненависть к власти. Нужен сильный враг и поскорей. Тогда можно даже дыры в бюджете закрыть за счет завоеванных земель и богатств.

Оставалась проверить чуть больше половины и можно сыграть в Шатранж со Свеном. Но тот пришел раньше, чем закончилась стопка непроверенных документов. Толстяк плюхнулся на кушетку и придвинул столик вплотную к пузу, рассматривая фигуры, оставшиеся с прошлого вечера и подцепляя пирожное с блюда со сладостями, которое тут же поставил перед ним слуга.

Релдон поморщился и с еле сдерживаемой агрессией спросил:

— Твои люди следили за центром Главной Площади. Они уверены, что среди схваченных нет никого из северян или полукровок?

— Нет. Флаг принесли какие-то кулинары. Только ты бы видел их рожи. Бандиты-бандитами!

— Черные Повара?

— Да, точно. Всех на входе обыскивали, но ткань под одеждой не считается опасной.

— Их уже допросили?

— Конечно. Сейчас эта четверка сидит и пускает слюни. Им кто-то хорошенько промыл мозги, чтобы мы не смогли ничего узнать. Ну, и внушил им необходимость пронести королевский штандарт.

— Верховный Магистр, Свен. Хотя от Роктава я ожидал чего-то посерьезней.

— След вертийцев ведет к Черным Кулинарам…вот ведь прилипло! Черным Поварам и похищению Касселя. Возможно, ход с флагом был лишь отвлекающим маневром.

— Возможно. Но для чего?

Полоз хищно улыбнулся. Он любил когда ему противостоит сильный соперник. Такое случается крайне редко, поэтому от поимки северян он рассчитывает получить больше удовольствие.

Свен глянул на воодушевившегося собеседника и, облизнув толстые пальцы в патоке, продолжил:

— В любом случае, мои люди полностью в твоем распоряжении. Но их тоже недостаточно. Я даже не предполагал, насколько Сциор обескровил столицу, забрав почти всю армию в Вертис, — толстяк снова облизнул пальцы, вызвав очередной полный раздражения взгляд у Релдона. — А что за безобразная драка у Восточных Ворот?

— Досадная мелочь — очередной инцидент между нищими и мусорщиками.

— Что не поделили в этот раз? — хмыкнул Релдон, присаживаясь за игровой столик для Шатранжа.

— Место в очереди за подарками для оказавшихся в трудной ситуации. Хлеб, сыр и несколько монет. Но сцепились, как волки с собаками. Зачинщиков уже отправили в Кирпичный Бастион. Отсидятся в тюрьме, подумают, возможно, даже выйдут живыми. Хотя надо было казнить.

— Сегодня только Император решает, кому жить, а кому умереть. А он даже приговоренных отморозков и убийц не тронул. Что с ними делать будем, кстати?

— Все равно казним. Только завтра. А что с Императором?

— Дейон в хорошем расположении духа.

— С чего ты взял? Научился заглядывать под маску? Или он соизволил с тобой заговорить? —Релдон был так сильно раздражен видом довольного толстяка, поэтому даже не пытался сдерживаться и с удовольствием изливал яд.

— Нет, написал, — не обращая внимания на его дурной тон, расплылся в улыбке Свен, передвинув одну из своих фигур.

— Очень смешно, — Релдон сделал ход и выжидающе посмотрел на многозначительно замолчавшего собеседника, а потом воскликнул в неподдельном изумлении. — Не может быть!

— Нет конечно, — рассмеялся Свен приятным раскатистым смехом, сотрясаясь всеми складками, а на его глазах выступили слезы. — Ну-ну. Он просто впервые спокойно отправился в свои покои, поел и даже переоделся, не доставив никаких хлопот.

— И это, по-твоему, свидетельствует о позитивном настрое?

— Ритуал Призыва бередит в нем старые раны. Но сегодня никаких проблем. Удивительно даже, все остались живы.

— Он теряет силу стремительней, чем мы думали. Вот и все.

Внесли чай и новую порцию сладостей, на которые тут же набросился Свен, пока противник задумался, не в силах сконцентрироваться на партии.

— Внимательней, ты оставишь без защиты своего фарзина, — цокнул языком толстяк, и Релдон благодарно кивнул за подсказку. — Ты обещал показать мне работающего стража из Нижнего Города.

— Только если ты одержишь победу.

В следующий миг Свен лишился одной из своих белых пияд.

— Релдон, это подлый ход. Но вернемся к Дейону. Мне даже не пришлось его успокаивать. Ты же знаешь, как он вечером неспокоен. Но мы умиротворенно посидели в саду.

— Думаешь, это влияние Императрицы?

— Хитро, но больше тебе меня не обмануть, — толстяк переместил фигурку коня на несколько клеток назад, чтобы он не стал следующей жертвой черных. — Не буду тебе больше подсказывать.

В этот раз под угрозой оказался рух черных, поэтому Релдону пришлось пожертвовать одной из пияд.

— Я решил снова предложить Дейону осмотреть шкатулку, которую ты мне отдал.

— И?

— Он ее взял и очень долго вертел, но не открыл, — тяжело вздохнул Свен и задумался, но, передвинув вперед коня на прежнее место, продолжил. — И не намекнул, как это сделать. Хотя я уверен, что он догадался, как это сделать. А ведь эта малютка могла принадлежать самому Победителю. Это невероятно. Придется отдать ее в Историческое общество, заодно пусть отреставрируют покрытие. Оно в нескольких местах треснуло, что портит всю красоту.

Релдон разбирался в искусстве, но, будучи человеком с сугубо прагматичным взглядом на вещи, не видел в нем практической пользы. Он терпел разговоры о прекрасном, зная, насколько всем этим восхищался собеседник и что того не заткнуть, когда он начинал восхвалять очередную статую и картину.

— Надеюсь, когда-нибудь я, наконец, смогу услышать что-то из той эпохи, — Свен быстро прожевал последнее печенье. — Я уверен это акустический темпораль. Но, кажется, я уже повторяюсь.

— Поражаюсь тебе, — пробормотал Релдон, одновременно обдумывая свой следующий ход. — Ты ее нахваливаешь, как собственное дитя.

— Так и есть, — охотно подтвердил тот. — Мне приятно заботится о забытых веками крошках. Они без этого зачахнут.

Свен хмыкнул и схватил, наконец, надоедливого черного руха.

— Релдон, ведь без искусства невозможно движения вперед. Мы потому и застряли, так как не помним и не понимаем того, что было сделано до нас. Потеряв связь с той культурой, мы остались у разбитого корыта, пытаясь заново изобрести колесо и бездумно копируя известные нам приемы. Мне не изобретаем ничего нового именно потому, что не знаем основ и глубин. Мы барахтаемся на поверхности, так как мы стерли самое главное из нашей жизни. Нам известно, что нужно использовать красный для воздействия на тело и фиолетовый для разума, но почему? Почему так важен черный квадрат? Для чего законы музыки были построены вокруг гармонии консонанса?

Толстяк увлекся, забрал несколько черных фигур и хитро мигнул маленькими глазками.

— Я не вижу тут ничего мистического. В результате колебания тел, например, струны, металлической пластины, бумажного листа, всего в принципе, возникают колебания воздушной среды, волнообразно распространяясь во все стороны. Они и возбуждают наше сознание ощущением звука. Он может быть приятным или отталкивающим, а также по-разному воздействовать на нас. И все.