Сон Релдона отличался особой чуткостью, несмотря на частое злоупотребление сонным составом. Он долго засыпал и быстро просыпался от малейшего шороха, не в состоянии снова забыться. Не прошло и пары часов, как его отдых был прерван бурным потоком брани и проклятий.

И какому идиоту приспичило нарушать тишину Запретного Города?

В такое-то время?!

Только мертвому…

Массы приписывают Релдону неоправданную холодность и жестокость. И если в первом все убедились давно, то повода для второго он пока не давал. Однако, сейчас он как никогда готов явить эту часть личности миру.

Сонный корень продолжал свое действие поэтому в голове клубился туман, а в глазах от вспыхнувших светильников заплясали яркие пятна. Кое-как поднявшись с кровати и сфокусировав зрение, Релдон только успел накинуть на себя халат, как двери в его спальню распахнулись.

На пороге появился Комар собственной персоной. Он бранился на Ингера Мидса, брызгая слюной и размахивая руками. Узнать его было почти невозможно — отвратительное разноцветное тряпье вместо нормальной одежды, борода и отросшие сальные патлы торчат во все стороны, красные воспаленные глаза и бросающаяся в глаза нездоровая худоба.

Релдон не обрадовался, что приказ тащить блудного прокуратора к нему, как только тот появится, будет исполнен настолько буквально. Раздражение на все и всех грозило выплеснуться через край.

— Мигг, успокойся и перестань стряхивать блох на мой ковер.

— Кишки Великана! Что эта собака себе позволяет?! — коротышка попытался приблизиться, но Ингер перегородил ему путь. — Убери своего пса, Релдон. Чего он в меня вцепился?

— Мигг, я повторяю последний раз. Уймись немедленно. Пока Мидс не исполнил второй приказ, — произнес Полоз ледяным тоном.

— Какой?

— Прикончить тебя и спрятать твои вонючие останки так, чтобы их никогда не обнаружили даже лучшие ищейки Империи.

— Ты в конец…ай! — вырвавшийся было Комар упал навзничь от ощутимого тычка гвардейским жезлом. На боку через дырку в лохмотьях было видно, как начала выступать и расплываться гематома на коже.

Прыти у коротышки поубавилось, а лицо перекосила гримаса боли. Он остался лежать на полу, оставляя грязные пятна на светлом пушистом ковре.

— Я знаю, что ты давно хочешь от меня избавиться. И вот твой шанс. Но! У меня есть ценная информация! — сквозь сомкнутые зубы вымолвил Комар, превозмогая боль.

— Не переживай, сначала я все узнаю, а потом избавлюсь от тебя, — Релдон брызнул на шелковый платок пару капель ароматического масла и разложил инструменты для дознания. — Ну и вонь. Ты бы хоть помылся перед тем, как возвращаться в приличное общество.

— У тебя не выйдет. Надо мной поработал магистр гипноза. Ты либо сотрёшь меня, либо вытаскивание сведений займет так много времени, что ты упустишь вертийцев и никогда не узнаешь их планов. Я в кое-то веки могу быть тебе полезен.

Релдон с досадой поморщился. Горбун говорил правду, это показывал активированный темпораль, а также его сердцебиение и пульс. Оба понимали, что, если они придут к соглашению, то никакого убийства не будет. По крайней мере сейчас. Несмотря на суровость и бесчувственную натуру, Полоз всегда держит слово, если нельзя как-то хитро обойти условия договоренностей.

— Пожалуйста, ты не пожалеешь!

Вообще Релдон жалел, что не ликвидировал его намного раньше.

— Если ты сообщишь что-то значимое, то я оставлю тебя в живых.

— По рукам! — проговорил коротышка, приподнимаясь на ковре. — А я обещаю не мстить.

Этому заверению нельзя верить. Злопамятность Касселя была известна, наверное, каждому в Империи и за ее пределами. Он первым делом приложит все усилия, чтобы расквитаться за унижение не только с Полозом, но и с Мидсом. И со всеми, кто мог стать свидетелем.

— И я никому не скажу! Даже Бизону.

Скажет, если не поставить блокировку. Но тогда будет сам виноват, дергаясь в мучительных конвульсиях.

— Я прослежу, чтобы именно так и было, — ответил Релдон с ухмылкой, на миг отняв надушенный платок от лица, чтобы Комар ее видел.

Коротышка сник. Ему сотрут память. Да так, что никто не сможет восстановить уничтоженный кусок. Полоз всегда найдет способ вывернуться.

— Не смей вставать. Все равно этот ковер теперь только сжечь, — с этими словами Релдон дал знак Ингеру приблизиться к столу и послал импульс в темпораль-трапецию с несколькими маятниками на длинных трубках. Устройство зашуршало, и по его поверхности пошли волны сверху вниз и обратно.

Прокуратор откинул верхнюю крышку, обнажая внутренний механизм. Подкрутил завод и настроил маховики на нужную частоту. После чего закрыл, положил сверху каменный диск и насыпал на него красного песка. Именно этот цвет оказывает влияние на ритмы тела человека. Аккуратно поместив темпораль в центре диска, маг активировал устройство импульсом. Бегунок начал вращение, на песке стала вырисовываться паутина узоров. Маятники летали вокруг по сложным траекториям в миллиметре друг от друга.

Командант неотрывно следил за появляющимися линиями, а Релдон монотонно гудел в темпораль-гармонику, стирая ему память. Воздействие было поверхностным, пока память не успела закрепиться.

Прокуратор часто перестраховывался и пользовался этим приемом, чтобы удостовериться, что даже преданные ему люди не смогут никому поведать о чем-то, не предназначенном для чужих ушей. Тем самым они сами будут в относительной безопасности. Скрючившись на полу, Комар закрыл руками уши и смежил с силой веки. Как только Релдон завершил ритуал, он знаком отпустил Команданта. Тот покорно вышел нетвердой походкой, еще не придя в себя от воздействия.

— А теперь, Мигг, я тебя внимательно слушаю.

— Леонис передал меч с перчатками герцогу Тонгилу, и комплект теперь в Риу. Я хотел их забрать. Не себе, ты же понимаешь. У меня были четкие распоряжения от Главного Прокуратора на подобный случай. Но я рискнул, хотя должен был немедленно сообщить о местонахождении комплекта Сциору, чтобы он вернулся и забрал его лично. Только я попал в плен к северянам.

— Так вот где ты все это время пропадал, — рассмеялся Релдон. — Продолжай.

— Ты должен был догадаться, что Сциор жаждет получить меч и свергнуть Дейона. Поэтому он постоянно торчит в этом проклятом Вертисе. Ему надоело играть вторую роль в Империи. Он ведь давно мечтает возглавить ее. А тебе и Свену уготована печальная участь. Но без меча ему не одолеть.

— Про Суга и так все известно. Меня больше интересуют вертийцы. В перчатках уже закончилась магия?

— Нет. С ними сильный маг. Не ниже магистерского уровня. Он запросто играл моими воспоминаниями, легко раскрутив и раскрыв, хотя я отчаянно сопротивлялся.

— Как он выглядел.

— Ну, белобрысый вертиец. Высокий и худой. Постоянно смеется. На лице — шрам, — на миг Комар замолчал и слегка нахмурился, что-то вытаскивая из недр памяти. — С ним механик-толстячок. Из подручных средств эти двое собирали действенные темпорали почти без потери вибрации. Маг обездвижил и спеленал меня, как младенца, конструкцией из простых перекрестных резонаторов и карманного маятника. Я даже пискнуть не успел.

— Роктав? — удивился Релдон. — Только его мне не хватало. Это очень…очень плохая новость. Магистров в Вертисе всего трое, включая Короля. Значит, Леонис не только отдал меч, но и послал своего сильнейшего мага на помощь дочери. Серьезный противник, у тебя не было шансов.

Простая констатация факта. Кассель всегда чувствовал обиду, когда ему напоминали его о недостаточном уровне магической силы, чтобы действительно являться Магистром, а не только считаться таковым. В Сентории было только с десяток магов такого высокого уровня. И трое из них — из числа прокураторов. Все прекрасно знали, что Комар и Фазан находились не на своих местах.

— И что скандально известный Стерх намерен вытворять на Ритуале Призыва?

— Я не знаю, — обреченно вздохнул горбун. — Но они долго готовились.

— Думай. Напряги свою дырявую память, — злость все же прорвалась наружу, превратив голос в шипение.