— И в номинации "Альбом года" побеждает…

Полный мужчина склонился над конвертом у девушки.

— Аллан Вест.

Под аплодисменты Аллан вышел на сцену. Его речь была забавной. Это было ясно по смеху публики, и Кир старался улыбаться каждый раз, когда слышал его. Рядом с ним раздавались перешептывания, светские беседы и обсуждения, но все, что занимало его в те минуты — это статуэтка, путеводной звездой блестевшая в свете софитов.

— "Запись года"… Карен Вествуд.

Блондинка в голом платье прошла к сцене.

"Иди быстрее", — мысленно умолял ее Кир. "Иди быстрее".

Но говорила она еще медленнее, чем шла.

— Спасибо моему школьному учителю Норе Сью. Она первая, кто поверил в меня. Спасибо, Джена. Ты помогла мне, когда рядом никого не оказалось…

Весь зал умиленно слушал ее байки, пока она поправляла волосы, игриво лобзая статуэтку. Прошла вечность, прежде чем новоиспеченная звезда ушла, и к микрофону вернулись ведущие. Беспокойство с новой силой разгорелось в нем.

— "Песня года"…

Вновь эта томительная пауза.

— Эд Капрано!

"Черт, вот ублюдок", — пронеслось у него в голове, пока он в очередной раз напрягал для аплодисментов руки.

Эд самодовольно двинулся к сцене. Его речь была еще убийственнее.

"Черт, я так больше не могу. Надо выйти покурить".

Он стал перелезать гостей. На ходу Кир вспоминал, где выход, но взгляд натыкался лишь на эпатажный декор вечерних платьев.

— Ты куда? — толкнул его Берг.

— Мне надо в туалет, я быстро.

— "Лучший новый исполнитель"…

Пауза была длиннее обычной. Он слышал бег крови в голове, ее потоки в капиллярах. Тело словно не принадлежало ему. В ожидании затаились люди в зале, сцена, даже камеры. Всех интересовало лишь одно — вокруг кого будет крутиться мир в следующие мгновения?

— Мистер Кир!

— Давай, иди, — толкнул его Берг к сцене.

Весь путь до нее совершал кто-то другой, не он. Кир лишь смотрел с закоулков чужого сознания на ступени, на чьи-то попытки отразить на своем лице улыбку.

Ведущие уступили микрофон, и статуэтка приятным грузом легла в его холодные руки.

Аплодисменты стихли, и Кир поднял голову. Красивейшие люди смотрели туда же, куда и подсветка, туда же, куда были направлены телекамеры и взгляды людей всего мира. На нем словно остановила взор Вселенная, но все, что занимало его в этот миг — это застывшие, словно примерзшие к горлу связки.

— Знаете, так сложно поверить в это.

К его удивлению, голос звучал ровно.

— Если бы два года назад мне сказали: "Кир, ты скоро выиграешь "Грэмми", я бы вызвал этому парню скорую.

Зал засмеялся.

— Все, что у меня было — это малоизвестная рок-группа, которой я отдавал себя без остатка. То, что я здесь — невероятное чудо, за которое я должен сказать "спасибо" тебе, Джон. Ты появился в моей жизни так внезапно, в тот период, когда моя вера в себя уже была на исходе.

Зал одобрительно улыбнулся. Вскоре Кир расслабился.

— Оказавшись здесь и заслужив ваше признание, я понял вот что. Иногда нужно верить не только в себя, но и в Бога. В высшие силы, что приведут тебя туда, куда нужно. Если бы я понял это в семнадцать, не сомневайтесь, таких у меня было бы гораздо больше.

Он поднял вверх награду, и все зааплодировали ему. Шум долго не стихал, и пока Кир шел на место, многие исполнители, гости, известные во всем мире, протягивали к нему руки, чтобы поздравить его.

Тело перестало дрожать. Мысли приноровились к реальности. Церемония продолжилась, и он с расслабленной улыбкой смотрел на других людей, выходящих к сцене. Но ненадолго. Потому что еще трижды его имя разрезало воздух. Номинации за лучшее рок-исполнение, лучший рок-альбом, лучшую рок-песню" были отданы ему. Берг стал продюсером года и был вне себя от радости.

— Ты понимаешь, что будет дальше, Кир? Понимаешь? — иступлено повторял он на выходе из зала.

Но тот не успел ничего ответить ему. После окончания церемонии его плотным кольцом обступили репортеры. Люди что-то наперебой спрашивали у него, протягивая к лицу десяток микрофонов. Что только Кир не слышал о себе в этот вечер. Его называли волшебным, невероятным, открытием года, надеждой рока. Его хотели все. Абсолютно все.

В брюках не переставал вибрировать телефон. Сообщения в соцсетях без остановки приходили ему. Лишь в машине, по дороге на тусовку, Кир успел мельком взглянуть на них. Люди писали ему, что он заслужил эти награды, что у него все впереди, и на церемонии он выглядел просто ошеломительно. Шли часы, а экран все не хотел гаснуть. Мир продолжал судорожно встречать новую звезду, но Кир по-прежнему не осознавал этого.

"Чувак, жизнь больше не будет прежней. Тебя столько всего ждет", — говорили на тусовке бывшие номинанты. Они спрашивали о его машинах и говорили, что скоро они будут гораздо круче. Спрашивали о его квартире, доме в Лос-Анджелесе и тут же отмахивались, утверждая, что все это останется в старой реальности. В новой перед ним открыты все дороги. Все рестораны и отели, одежда на любой вкус и частные самолеты первым классом. Девушки в эксклюзивных нарядах, при марафете от лучших мастеров уже сейчас были доступны ему. Весь вечер они сидели рядом, направляя на него все свое внимание. Все хотели селфи с ним, с его наградами, и спустя пару часов соцсети были переполнены ими.

Так продолжалось до самого утра. Тогда шампанское уже отпустило его. На горизонте сверкала граница рассвета, и из окна такси Кир наблюдал, как оттенки синего вытесняет желто-розовая палитра. Как неутомимо она захватывает небо, приближая к нему начало нового дня, отсчет новой удивительной жизни.

Лифт быстро довез его до вершины небоскреба. С трудом верилось, что утром он так же ехал в нем. Казалось, весь мир должен стать другим. Просто исчезнуть, уступив место новым краскам. Но зайдя в пейтхаус, Кир увидел все то же самое. Полупустая гостиная в хайтековском стиле, немытая посуда. В спальне все так же не заправлена кровать, а ветер из приоткрытого окна шевелит шторы.

Навесные полки терпеливо ожидали возложения наград. Кирилл расставил их в ряд и сел напротив. В тишине он наблюдал, как утреннее солнце играет по их поверхности. Как оно уходит в сторону, все меньше оставляя на них золотые блики. Когда они остались в тени, Кирилл со страхом залез к себе в душу. Там по-прежнему было пусто.

***

«Значит так, малыш, с этого момента все будет по-другому. Теперь ты не просто музыкант. Ты — звезда и должен всегда помнить об этом. Любое твое действие, слово, твой внешний вид уже не принадлежат тебе. От них зависит мнение общественности, а оно, как ты понимаешь, для нас очень важно. Один промах и все, мы потеряем кучу денег. Поэтому, парень, первое время ты обговариваешь со мной и Ридом каждый свой шаг. Одежду, комментарии к событиям, речь для интервью.

У нас много планов. В ближайшие месяцы нужно обойти уйму мероприятий и всевозможных тусовок. Твоя популярность должна быть на пике к релизу нового альбома. Потому что впереди мировой тур, дорогой, и попотеть придется знатно. Так что без глупостей. Делай все, что я тебе говорю и, мы взлетим еще выше. Сама американская мечта будет мечтать о тебе».

С таким сообщением Кирилл проснулся к обеду. Он сел на кровать и стал смотреть на статуэтки. Долго, не смыкая глаз, вонзаясь в край кровати пальцами. Ни одной эмоции не отразилось на его точеном лице. Телефон звонил пару раз, но он даже не обернулся к нему. А потом резко встал. С несвойственной ему аккуратностью достал из шкафа джинсовую куртку и все, что прислал ему Берг в референсах.

Его ждал «Dior». Когда оранжевый Лампоргини остановился у бутика, за стеклянной дверью показались движения. Пока Кир поднимался по ступенькам, усмешка пару раз невольно скользнула на его лице. Он видел, как консультанты обустраивали лаунж-зону, готовясь встречать его. Как в руках одной из девушек блеснул бокал и бутылка шампанского. Швейцар открыл перед ним дверь, и их лица тут же озарились улыбками.