— И никакие грабители не страшны, — прошептал он заговорщицки в ее приоткрытые губы, прижимая к себе так горячо, как никогда прежде не делал.

И это в очередной раз выбило пол из-под ног.

Агата тут же вспомнила их последнюю ссору и расставание. Тогда она узнала, что её прекрасный благородный Джонни, в которого она была так влюблена, всего лишь поспорил с их соседом, кириосом ди Брит, что добьется от неё поцелуя — или, если проиграет, будет весь год танцевать с ужасно занудной дочерью начальника порта на всех балах.

Воспоминание об этом тут же всколхынуло притупившееся из-за разлуки желание уязвить Джонни в ответ с ещё большей силой. Гадкий, несносный, ужасный тип, который издевается над ней снова!

Она никогда, никогда его не простит. Или еще лучше — будет мучить, пока он не начнет раскаиваться. Тогда она будет великодушной. Возможно.

— А вот и ваше платье! — радостный голос прозвучал одновременно со звуком распахнувшейся двери, и в проеме показался пышный ворох сливочного цвета кружев и алого атласа.

Найры за всем этим портновским великолепием даже не было видно.

Джонотан заговорщицки подмигнул, роняя Агату на пол, отчего она чуть не вскрикнула, но он коснулся пальцем ее губ, заставив вспыхнуть, и одним быстрым движением залез под кровать.

— О, госпожа, что с вами?

— Прилегла отдохнуть, — мрачно ответила Агата, сдувая с лица прядь и, прежде чем подняться, одернула до пола покрывало, посылая грозный взгляд белозубо улыбающемуся Джонни. — На полу не так жарко, знаете…

— Ох, госпожа, приказать принести что-нибудь? — сочувственно поинтересовалась служанка, аккуратно расправляя платье на кровати. — Все слуги, правда, заняты, уж гости скоро начнут съезжаться.

— Оставь, — отмахнулась Агата, поднимаясь с пола, — чем скорее буду готова, тем скорее смогу выйти в сад. С самого утра хочу на воздух.

Найра ловко уложила ее пышные кудри в нарочито-небрежный узел, перевила жемчужной нитью в тон кружев. Агата терпеливо ждала завершения образа, уже готовая предстать перед гостями, но присутствие “грабителя” под кроватью действовало на нервы. Они ещё не договорили!

Наконец Найра оставила ее в покое, хотела было сопроводить до бальной комнаты, но Агата взмолилась:

— Дай мне ещё чуть-чуть времени, я волнуюсь! Пожалуйста! Пару мгновений.

Не очень вежливо вытолкав Найру за дверь, Агата резко опустилась на колени, ловко собирая руками пышный подол, заглянула под кровать, твердо намеренная вытащить Джонни и заставить умолять о прощении.

Но ее намерению не суждено было сбыться._______

Сбежал… Нет, ну какой наглец! Агата так рассердилась, что если бы он вернулся чудесным образом и возник посреди комнаты, она бы снова отвесила ему пощечину. Но он просто исчез, словно и не было.

Надо будет опросить слуг, не видели ли мелькнувшую тень в черном… И вообще поставить слуг дежурить и следить за крышей: с такой легкостью, как в дом проник Джонни, сюда, выходит, мог попасть кто угодно?!

От этой мысли Агата похолодела, руки и плечи покрылись мурашками. Или ее друг детства прав: надо уметь ударить кулаком любого наглеца, кто посмеет сунуться без спроса. Да, даже самого Джонотана!

Агата прошлась еще раз по комнате, убедилась, что тут точно никого нет, выглянула за окно, вглядываясь в сплошную темноту за горящими пятнами света. В дверь настойчиво стучала Мартина, требуя выйти к гостям.

Ладно, пора. Выдохнув и взявшись за двери, Агата распахнула их решительно, так, что Мартина, ломившаяся снаружи, едва не упала.

— Идем, я готова, — Агата невозмутимо протянула ей руку, удерживая на ногах, а затем кивнула со всем достоинством, и прошествовала к месту сбора гостей.

В бальном зале, пышно украшенном живыми цветами, Агата появилась впечатляюще — одетая в этот яркий, сочного алого цвета атлас. Отец точно оценил цвет платья, и теперь Агата старательно проходила между гостями, здоровалась и разговаривала с каждым, не давая ему возможности отчитать или заставить сменить наряд.

Пусть даже это и нарушение этикета. Совсем небольшое, достаточное, чтобы о ней говорили чуть больше, но не достаточное для светского скандала. Может быть, заодно ей удастся отвадить нескольких довольно неприятных потенциальных женихов, выбранных отцом: ведь красный могли носить только замужние дамы. Агате уже двадцать, но с женитьбой отец словно нарочно оттягивал момент, впрочем, скорее очень тщательно выбирал — самого выгодного.

Если бы Агата могла, именно сегодня она предпочла бы эффектному появлению ночную встречу в саду с Джонотаном — и наконец-то откровенный разговор. Но она была на него слишком сердита для обстоятельного разговора, и, увы, танцевала уже третий танец, стараясь незаметно вести партнера поближе к распахнутым на балкон дверям — там было больше воздуха, а от сердитого взгляда отца ее оберегал полный зал кружащихся в вальсе пар.

Партнеры, как назло, поддавались, так что танцы не приносили особого удовольствия, и Агата постоянно отвлекалась на всех обладателей темных волос.

Она мило улыбнулась, старательно переступающему с ноги на ногу сыну бургомистра. Кириос Коллинз младший — симпатичный, немного надменный белокурый молодой человек — прижимал ее слишком крепко, и судя по тому, как он задумчиво поглядывал под ноги, считал про себя.

Насколько Агата знала, он преуспел в торговле табаком и сотрудничал с ее отцом. Они несколько раз пересекались на прогулке и приемах в доме бургомистра, но близко не общались. В целом он был неплохим вариантом, чтобы отвлечь внимание отца, если, конечно, он не рассматривал семью и имущество Коллинзов в качестве перспективного слияния семейных дел.

“Раз-два-три-два-два-три”, — посчитала Агата, вздыхая, чтобы не предложить Колинзу перестать рассматривать кружево на ее груди, и незаметно поглядывая по сторонам, в поисках следующего кавалера, когда в повороте они неожиданно столкнулись с выросшим, словно из ниоткуда Джонотаном.

— Кирия, кириос, — он вежливо кивнул, не двигаясь с места, из-за чего им тоже пришлось остановиться.

— Ищите кого-то? — вскинула брови Агата, мечтая, чтобы сын бургомистра немного ослабил хватку: отбиваться было бы глупо, но Джонотан явно веселился, наблюдая за тем, как она пытается немного отодвинуться.

— О нет, кирия, наслаждаюсь, — он отвесил изящный поклон, — всегда приятно побывать в столь блистательном обществе. Вы позволите, кириос?

И когда Агата уже задумалась о том, чтобы вложить свою руку в ладонь Джонотана (и заодно высказать ему всё, что накипело), тот издевательски кивнул ей, и указал Коллинзу на двери комнаты, где мужчины курили сигары:

— Сожалею, что приходится вас прерывать, но дела…

— Конечно-конечно, капитан, — кириос склонился над ее рукой в поспешном поцелуе, — Кирия… Агата, прошу меня извинить, но это и правда не терпит отлагательств. Капитана очень сложно застать в наших краях.

Агата замерла практически посреди зала, из последних сил сохраняя невозмутимое выражение лица. Да какого… морского дьявола он смеет сначала залезать к ней в спальню, а потом делать вид, что пришел сюда по делам! Посмотрите на него — теперь он благородный кириос, занятый Очень Важными Делами.

Агата чувствовала, что так и пышет жаром от возмущения, и поэтому на следующего кавалера, пригласившего на танец, старалась не смотреть — не дай боги испепелит на месте.

— Позволите перехватить вашу даму, кириос, — внезапно прозвучал бас отца за ее спиной, и сердце Агаты предательски екнуло.

— Конечно, — юноша столь поспешно передал ее руку, что Агате нестерпимо захотелось сбежать.

К сожалению кириос ди Эмери явно был настроен на разговор, раз уж даже решился едва ли не впервые за много лет потанцевать с дочерью.

— С днем рождения, Агата, — отец благодушно улыбался, но улыбка не могла ее обмануть, слишком хорошо она знала этот пристальный тяжелый взгляд.

Против воли захотелось распрямить и без того выпрямленную спину и поднять подбородок повыше: