Орхан, кажется, подался вперед, но она не смотрела, чтобы не натыкаться лишний раз на масляный взгляд Хайрата и откровенно веселящийся — Вильхельма. Но даже резко развернувшись спиной, она чувствовала горячий взгляд обнаженными лопатками. Звякнули, взметнувшись золотыми змейками, цепочки, Агата зацепилась взглядом за судорожно сжатые кулаки одного из теней, взгляды и близость которых едва ли замечала до этого момента, улыбнулась, плавно поднимая обе руки вверх и покачивая бедрами.

Скользнув взглядом по блестящему от пота загорелому, сильному торсу, взглянула в лицо тени, что был так напряжен, и едва не споткнулась, на мгновение сбиваясь с ритма и чувствуя, как грохот сердца заглушает барабаны.

Лица теней наполовину прикрывали черные маски, но ей хватило насмешливо изогнутой брови и сердито полыхнувших таких знакомых глаз, чтобы задохнуться.

— Убью, — долетел до неё сердитый выдох, потонувший в гуле крови у неё в ушах.

Агате показалось, что все тело ее вспыхнуло. Щеки горели так, что легкая ткань прикрывающая нижнюю часть лица, казалось, воспламенится.

— Джонни! — прошептала она одними губами, срывая платок, закрывающий лицо, потому что воздуха стало катастрофически не хватать.

Подчиняясь танцу, стражи сделали новый выпад, и Джонотан, как настоящая тень, повторил их движения — пригнулся низко и бесшумно скользнул босыми ногами.

— Ты что творишь, ненормальная?! — голос Джонотана казалось вибрировал на коже вместе с гулом барабанов, когда он замер вместе с другими воинами в низкой боевой стойке, касаясь ладонью пола и подняв голову.

Она чувствовала его взгляд, чувствовала, как горит разгоряченное танцем тело, и больше всего на свете хотела броситься прямо к нему. Он всё-таки пришел! Конечно же он ее не бросил, что бы ни говорили Вильхельм и предатель Хайрат!

— Ты, — выдохнула она, и видимо что-то мелькнуло в ее глазах, потому что взгляд Джонотана исподлобья, обещающий все кары небесные, смягчился на мгновение, а потом он почти нежно пообещал:

— Выпорю! Ты — моя!

Агата задохнулась от его гнева и жаркой волны. Сузила сердито глаза и опустилась на колени, вздымая высоко руки, пробежала пальцами одной руки по другой, обвела грудь, и послала нежную улыбку Орхану, который не сводил с нее горящего взгляда.

Джонотан остался за спиной, и она прогнулась назад, прижимая раскрытые ладони к груди, запрокидывая голову так, что косы змеями свились на полу. Только бы убедиться, что ей не почудилось, что это и правда Джонотан, ее Джонни.

— Ты мне не указ! — дерзко шепнула Агата, чувствуя, как цепочки скользят по обнаженному телу.

— Хороша, — прошелестел его голос практически над ней, когда все тени склонились над ее распростертым телом, закрывая от чужих взглядов. — Непокорная…

И хотя в голосе Джонотана звучало бешенство, Агата улыбнулась и легко поднялась на ноги, оборачиваясь несколько раз вокруг себя, чтобы проследить взглядом за Джонни, который вместе с другими тенями в стремительной пляске теперь обходил ее по кругу. Он был немного бледнее остальных, чуть менее смуглая от солнца кожа, но двигался так же ловко и уверенно, словно всегда был одним из них. Блестел пот на обнаженном торсе, красиво перекатывались сильные мышцы, и сабля в руке Джонстона лежала так, что не стоило сомневаться — он прекрасно ей владеет. Она видела это ещё на борту корабля, в сражении с пиратами…

На мгновение закружилась голова, и Агате пришлось выставить руку вперед, чтобы удержать потерянное шаткое равновесие. Кончики пальцев мазнули по горячей коже, и она, словно очнувшись, отступила на шаг от тяжело дышащего Джонни, опуская руки и разжимая пальцы, придерживающие последнюю вуаль, которая лужицей розового шелка стекла по ее ногам, оставляя совершенно обнаженной.

— Всех убью, — хрипло просипел он, прежде, чем склониться, перед ней вместе с остальными тенями.

Но музыка и грохот барабанов еще не смолкли, и Агата, пылая, с колотящимся сердцем продолжала танцевать, вспоминая картинки из книги. Она, как могла грациозно переступила с ноги на ногу, качнув бедрами, цепочки скользили по влажной от масел и пота коже. Посмотрела на Орхана, тот едва заметно улыбался, глаза его неотрывно следовали за ее движениями. Агата почувствовала приятное, пьянящее чувство власти: кажется, у нее получилось, первый раз с ее ночного побега, Орхан выглядел довольным. Но, о чем же теперь просить? Что задумал Джонотан?

Она повернулась, вновь отыскивая Джонотана в кругу теней, отвлеклась и наступила на уже сброшенное покрывало. Ноги поехали, Агата взмахнула руками в отчаянной попытке удержать равновесие и не рухнуть позорно, все испортив.

Она уже сжалась, прикрывая глаза и предчувствуя неминуемое падение, когда горячие, уверенные ладони, скользнули по ее талии, и она с размаху впечаталась в твердую грудь.

— Джонотан! — выдохнула Агата ему практически в губы.

Она ухватилась за его плечи, чтобы не упасть, ее обнаженная грудь прижалась к его голому торсу так, что цепочки впились в кожу.

— Танцуй, дикарка моя, — прихрипел Джонотан, его ладони, скользнули по пояснице, пальцы на мгновение сжались, словно он не мог заставить себя выпустить ее из объятий, — или нам отрубят головы.

Агата отпрянула и послала подавшемуся вперед Орхану самую соблазнительную улыбку и, хотя ее потряхивало от страха и возбуждения, от близости Джонотана и того, с какой готовностью отозвалось все внутри на его прикосновение, она больше не смотрела на него.

К счастью музыка затихала, барабаны прогрохотали последний раз так громко, что внутренняя дрожь рассыпалась ощутимыми мурашками. Агата замерла на мгновение с высоко поднятыми над головой руками.

Кажется смолкла музыка и послышались овации, а может быть ей все это чудилось, потому что в ушах гудело, а перед глазами поплыло. Агата качнулась вперед, приложила руку груди, чувствуя, как бьется под ладонью сердце, и склонилась в поклоне перед Орханом.

— Моя невеста — удивительная девушка, — начал Орхан на своем языке, поднявшись, — раз знает о древнем танце, посвященном богине Луны.

— Я знаю, господин, — проговорила Агата на ануарском, вызывая удивление всех собравшихся, даже Хайрат, сверлящий её убийственным взглядом, явно был сбит с толку. Непривычные слова с трудом складывались в предложения, но тем лучше: пусть оценят её старания и трудности, ведь она так готовилась к этому дню. Агата коснулась сложенными руками почти полностью обнаженной груди, посылая горящий взгляд Орхану. — Это мой подарок вам, о Солнце моей жизни. Если мне суждено провести жизнь на Востоке, я сделаю всё, чтобы стать одной из вас. Великая богиня Луны снизошла ко мне этой ночью и научила…

Вильхельм одобрительно цокнул, разглядывая её безо всякого стеснения, отец отчаянно отводил взгляд и искал поддержки у Элен, сидящей рядом, но Агата снова смотрела только на Орхана, способного определить её судьбу.

— Ты говоришь на ануарском… — медленно и задумчиво заметил он.

— Богиня Луны снизошла до моих просьб, — проговорила Агата, — наставила меня, и открыла, как доставить вам, удовольствие мой господин.

Ей показалось, или сзади кто-то дернулся было к ней? Оглянуться и посмотреть она не могла: что бы Джонотан ние придумал, сейчас ей надо дойти до конца. Она не может попросить свободы для себя: здесь в кругу всех этих гостей это станет оскорблением хозяина дома, к тому же оскорблением от женщины.

Сейчас Орхан смотрел благосклонно, хоть и задумчиво: ему явно понравился и танец, и то, что он видел. И удивило ее знание языка… Но Агата отметила, что никто не торопиться помочь ей прикрыться. И в целом никто, кроме разве что отца и Элен, не выглядит шокированным. Да, взгляды были заинтересованные, оценивающие — она почти физически ощущала их на себе. И это заставило распрямить плечи и убрать руки от груди.

— Богиня Луны подсказала, что после этого танца господин выполнит любую мою просьбу, — проговорила она ровно, прямо глядя на Орхана.