– “Джонотан, я была не права и прошу… нет, умоляю поцеловать меня прямо сейчас?”

Агата чувствовала его тепло и громко бьющееся сердце даже сквозь тонкую рубашку и свое несчастное ночное платье, наверное больше похожее на лохмотья, и от волнения перехватило в горле. Кажется, она проиграла этот спор. Да и не всё ли равно?

Когда Джонотан… Когда он так близко?! Когда он спас её. Когда готов идти до конца. Агата улыбнулась тревожно, со сладким замиранием сердца предвкушая, как он коснётся её наконец уверенными, волнующими губами и заставит снова ухнуть в пропасть самых нежных, невероятных чувств.

— Джонотан ди Арс, пожалуйста…

Но ее просьбу — тотальный и окончательный проигрыш в дурацком, никому уже ненужном споре — не дал договорить шум голоса и внезапно распахнутая дверь. Агата запрокинула голову, чтобы увидеть, какой наглец посмел вломиться в каюту капитана, и обомлела.

— Агата ди Эмери! Джонотан ди Арс! — хрипло воскликнула кирия Элен, впервые в жизни растрепанная и лохматая. Она схватилась рукой за опору двери и глядела на них дикими глазами, словно едва проснулась. — Что я… пропустила?..

— Всё, — хотелось буркнуть Агате, но не осталось сил.

Элен и правда проспала и шторм, и похищение своей воспитанницы, и то, как отца обменяли на её — Агату — жизнь и свободу. И бой с пиратами?! Вот это сон!..

Надо будет узнать у Джонотана рецепт того, что он подливал ей в вино.

На будущее, так сказать.

Все происходившее дальше она запомнила урывками. Кажется, кирия Элен скатилась в банальную истерику, и Джонотан успокаивал ее магией, после чего та, перестав раскачиваться и причитать, наконец взяла себя в руки и увела вяло сопротивляющуюся Агату в каюту, где помогла переодеться и расчесала волосы.

После этого, кажется, еще заглядывал Джонотан, но Агата не помнила, то ли ей приснилось, то ли Элен и правда не выгнала капитана. Прежде чем уйти, Джонотан решительно подошёл к Агате и нежно коснулся ее щеки — наплевав на все условности.

После этого ей снилось что-то мягкое и уютное, и что она проиграла-таки спор и Джонотан наконец целовал по-настоящему — долго, мучительно-сладко и так… так…

Так что когда кто-то настойчиво потряс ее за плечо, она сонно пробормотала что-то вроде: “Отстань” и лениво отмахнулась, переворачиваясь на другой бок, чтобы продлить сладкую негу.

— Кирия ди Эмери! Кирия ди Эмери! — ее энергично тряхнули еще раз. — Агата, просыпайтесь же! Тут капитан, а вы совершенно не готовы никого принимать.

— Кирия Элен и вы тут? Отлично! — в каюту вошел Джонотан, и Агата резко села на кровати, пытаясь проснуться и подтягивая одеяло до подбородка. — Запритесь в каюте. Сможете придвинуть к двери сундуки и скамью?

— Что происходит?! — Агата обернулась к окну, силясь разглядеть в бескрайнем море опасность и тут же вспомнила, что они шли под всеми парусами, чтобы догнать Вильхельма и сразиться с ним за жизнь отца.

Внутри всё похолодело, и Агата с трудом сглотнула. Кажется, вот и проклятый чёрный флаг неподалеку.

— Я буду с тобой, — вскочила она с кровати, тут же выкинув из головы все мысли о приличности и соответствии каким-то нормам общества.

Они все могут погибнуть в этой схватке! А он и без того видел её куда более обнаженной, хоть об этом пока никто не знает.

— Нет, Агата, вы останетесь тут. Это будет мой разговор.

— Но там мой отец! — почти зарычала она, обернувшись к Джонотану, который выглядел чуть лучше, чем до её сна. — Что ты планируешь сделать?!

Однако по-прежнему под его глазами пролегли тени, и несмотря на весь собранный и напряженный облик капитана “Госпожи Дикарки”, Агата чувствовала, что Джонотан ди Арс идет на пределах своих сил — как человеческих, так и магических.

— Мы уже уничтожили один из их кораблей. И одержали верх в абордажном сражении со вторым — те бежали от нас, сверкая пятками. Я убил не одного ублюдка и готов убить остальных. Всех, Агата, чтобы бы никто больше не тронул тебя и пальцем.

— Но… — Агата осеклась, вспомнив пятна крови на его рубахе, которую он успел сменить. Сейчас Джонотан был в боевом мундире, вооружен абордажным клинком и ножом, а уж решимость в глазах говорила лучше любых слов. Она никогда не видела его таким жестоким, но понимала и чувствовала, что сейчас иначе нельзя. — Ты знаешь этого Вильхельма…

— К сожалению. Не сейчас, Агата!

— Но у него мой отец.

— И именно поэтому мы его преследуем, не так ли?

— Просто… просто он ведь не убьет его, да? Ему нужны его деньги? Джонотан? И у тебя наверняка есть план. Позволь мне быть рядом.

— Ты останешься здесь, чтобы я мог спокойно делать, что должен, — приказал Джонотан и, увидев, что она собралась возразить, быстро добавил, смягчая свой тон и растущую панику: — Стоит тебе появиться на палубе, как я сразу начну думать в том направлении, которое никак не могу озвучить при почтенной кирии.

На губах Джонотана ди Арса снова появилась его улыбка, вкрадчивая и обаятельная, такая обезоруживающая, что Агата даже растерялась.

— Кириос ди Арс! — Элен выглядела так, словно собиралась выгнать Джонотана из каюты и никогда больше не подпускать к своей госпоже.

— Джонотан!

— Всегда к вашим услугам, дамы, но сначала я должен уладить небольшое недоразумение на пути к большому счастью.

С этими словами он одним быстрым движением пересек каюту, притянул Агату в объятия и нежно поцеловал в заалевшую щеку:

— Буду с нетерпением ждать твои мольбы, — шепнул он Агате и добавил громче. — На удачу, кирия!

Отвесив галантный поклон Элен, он скрылся за дверью, щелкнул замок. И Агата на секунду задохнулась от недоброго предчувствия. Джонотан все так же шутил и подначивал ее. Но она отчетливо видела запавшие глаза и тщательно скрытую усталость. Она могла сколько угодно беситься, что последнее слово осталось за ним, но тревога была сильнее.

И… он ее запер!

— Каков нахал! — пробормотала она, чтобы хоть что-то сказать в ответ на тревожный взгляд кирии Элен. Та даже никак не прокомментировала, пусть и целомудренный, но поцелуй.

Тут корабль сильно качнуло, послышался далекий стук. Кажется, они разворачивались. Подкатывающая вместе с воспоминаниями о пиратах паника была сильнее возмущения тем, что ее заперли.

— Элен, помогите же, — она сдвинула сундук со своими платьями, но этого явно было недостаточно для того, чтобы удержать дверь закрытой, в случае, если кто-то будет ломиться.

А будет ли? Агата замерла, отпустив единственный стул в каюте.

Ведь Джонни не просто так преследует пиратский корабль? У него же наверняка есть план, как вызволить ее отца. Так зачем тогда он вообще ее запер?

— Вот так они точно не смогут проникнуть внутрь! — пропыхтела Элен, которая в отличие от задумавшейся и нервно кусающей губы Агаты, весьма энергично обеспечивала им безопасность.

Выглядела она несколько растрепанной и запыхавшейся, зато к двери было сдвинуто все, что в принципе можно было двигать в каюте — пара сундуков и скамья, шляпные коробки Агаты и даже какой-то обрывок каната, судя по степени запыленности, вытащенный предприимчивой служанкой из под койки. Неаккуратную гору вещей венчал подсвечник, покачивающийся в такт волн на стуле.

— И никто не подумал, как мы будем выбираться, если, скажем… пираты подожгут корабль? — тихо сказала Агата, но Элен, кажется, услышала побледнела и шумно втянула воздух.

— Они правда могут это сделать?

— Если бы я знала, — пробормотала Агата, меряя шагами каюту, почти не замечая покачивания на волнах.

Она не могла находиться в неведении и ждать, пока все закончится. От чувства собственного бессилия подташнивало, но паника кирии Элен, возможно, сыграет ей на руку. Ей надо что-то предпринять, как-то контролировать происходящее, а не только позволять событиям тянуть ее, словно утлое суденышко.

Агата успокаивающе дотронулась до плеча кирии Элен:

— Я думаю, что все обойдется. Слышите, как тихо? Ничего особенного не происходит, просто переговоры. Уверена, что капитан ди Арс намеренно сгущает краски. Пожалуй, я попробую выбраться на палубу и проверю.