— А ты умеешь извиняться, — он выглядел слишком довольным, — это… хорошо.

Вильхельм подался вперед, оперевшись локтями на стол и сложив руки в замок.

— Я предлагаю тебе простую сделку.

— Сделку? — облизав пересохшие губы, пепеспросила Агата, — Если дело в деньгах, мой отец…

— Нет, — перебил ее Вильхельм, — деньги меня не интересуют. То есть интересуют, конечно, но с тобой гораздо интереснее… поиграть.

— Я не понимаю… — тихо проговорила Агата, поведя плечами, чтобы унять дрожь.

— Я отпущу тебя и даже позабочусь о том, чтобы ты благополучно и целой и невредимой добралась до отцовского корабля, но взамен тебе придется кое-что сделать…

Он помедлил, задумчиво улыбаясь, как будто ему слишком нравилось то, что было у него в мыслях.

— Я не буду с вами с… с-пать! — гневно выпалила Агата, хотя голос все равно сорвался.

— О, нет-нет, моя маленькая рыбка, ты была весьма убедительна, когда пыталась разбить мне голову. Я, пожалуй, предложу тебе два… нет, даже три варианта. Потому что ты такая славная, сладкая рыбка.

— Что за варианты? — настороженно спросила Агата, делая шаг назад, потому что предложение Вильхельма не могло ей сулить ничего хорошего.

Может быть ей удастся выскочить за дверь? Там надо будет только пересечь шканцы и влезть на борт. Скорее всего она сможет прыгнуть. Точно сможет, уж духу ей хватит. Но вот сможет ли она хоть куда-то доплыть? За окнами, насколько она могла судить, было лишь открытое море, но может быть, где то совсем рядом острова? Или отцовский корабль? Наверняка ее ищут! Конечно, Джонотан ее ищет.

— Я бы не советовал, — с ленцой протянул пират, заметив ее взгляд и кивая в сторону двери. — Вся команда сейчас, конечно, занята, но боюсь, мои ребята давненько не были на суше. Не достаточно давно, чтобы не послушать меня, но…

Агата содрогнулась и снова посмотрела на Вильхельма:

— Так что Вы мне предлагаете?

— “Что вы мне предлагаете, господин Вильхельм?” — поправил он ее.

Агата промолчала, Вильхельм приподнял бровь, показывая, что ждет.

— Что вы предлагаете, г-господин Вильхельм? — повторила она, все равно запнувшись, потому что пират менее всего походил на господина. Он был… пиратом!

— Уже лучше, рыбка моя, — улыбнулся он, кивая. — Вежливой быть очень легко, правда?

Он помолчал немного, явно наслаждаясь ее гневом, нетрепением и отчаянием.

— Как я сказал, у тебя есть три варианта. Ты можешь выбрать любой, и после того, как выполнишь требование, я гарантирую, что верну тебя. По рукам?

— Я хочу сначала услышать варианты, — процедила Агата.

— Мне кажется, ты не в той ситуации, чтобы торговаться, — с наигранным сожалением вздохнул Вильхельм.

— Никакого… спать мы не будем? — не то потребовала, не то уточнила Агата.

— Клянусь, — прижал руку к груди пират, склоняя голову, а потом обжег взглядом зеленых глаз, — если только ты сама не попросишь тебя трахнуть.

Агата отшатнулась, но Вильхельм только рассмеялся. Его смех был неожиданно мягким и действительно веселым, морщинки собрались в уголках его глаз, а улыбка была белозубой, хотя мало кто из пиратов мог таким похвастаться.

Несмотря на ужас ситуации, на секунду Агате стало любопытно, кем же он был до того, как стал пиратом. Все-таки манеры и речь у него были, как у знатного кириоса. Но Вильхельм, отсмеявшись, вновь заговорил:

— Итак, я сейчас пойду наказывать Харта. Он заслуживает по меньшей мере сорока плетей за то, что притащил женщину на борт. А то и всех пятидесяти. Возможно, команда проголосует за то, чтобы потом он отправился на корм акулам. У тебя есть три варианта на то время, что я буду занят: ты идешь со мной на палубу, где смотришь на порку, а потом я делаю тоже самое с тобой. Не пятьдесят, конечно… но сама понимаешь, рыбка моя, мы на пиратском корабле, я не могу наказать Харта и не тронуть тебя. По-хорошему, я должен выбросить тебя за борт, но думаю, моих ребят вполне устроит вид твоего обнаженного тела, извивающегося под плетьми. Я даже сделаю это мягко, потому что обещал вернуть тебя в целости.

Агата задохнулась, представив себе это, сердце забилось где-то в горле, в глазах потемнело, и она покачнулась.

— Ну-ну, не пугайся так, я же обещал три варианта, тебе не обязательно сразу соглашаться прям на первый.

— Вы, вы… чудовище!

Вильхельм лишь развел руками, дескать, что поделать. Руки так и не удалось освободить, и Агата с трудом оставалась на ногах в условиях качки.

— Вариант второй: ты становишься на колени и просишь тебя простить за ужасный поступок. Хорошо просишь. Твой ротик должен быть мягким и нежным, убедительным, одним словом.

— Я не по… — начала была Агата и осеклась, широко распахнутыми глазами глядя на Вильхельма, она уже хотела было согласиться на этот вариант, когда вдруг поняла, что именно подразумевалось под извинениями. — Вы обещали, что…

— Никаких грязных развлечений? Ну это и не оно, а извинения. Я предпочитаю, чтобы миленькие девушки приносили их именно так.

Агата замотала головой со всем отчаянием, предполагая, что хуже варианта быть не может. От одной мысли хотелось сгореть со стыда.

Вильхельм приподнял брови, откровенно веселясь:

— Нет? Ты уверена? Ну тогда остается третий, и самый скучный вариант: я ухожу на палубу и запираю каюту, чтобы ты была в безопасности…

Агата посмотрела на него с отчаянным недоверием.

— Ты снимаешь эту ночнушку… или нет, оставь, я же благородный пират, в конце концов. Так вот, ты ложишься на этот стол, как послушная девочка, я буду так любезен, что даже сам подниму подол, чтобы твоя чудесная попка ожидала моего возвращения. А потом я тебя накажу. Просто шлепки, ничего страшного. Мы бы уже могли закончить, если бы ты не брыкалась. С другой стороны, тогда у тебя не было бы этого третьего варианта в обмен на свободу. Мне кажется, это честная сделка.

Как только за Вильхельмом закрылась дверь, Агата вскочила и заметалась по каюте. Разумеется она не собиралась покорно ждать его возвращения. Даже мысль о том, чтобы просто спрыгнуть в море и плыть, пока ее не найдет кто-то из своих, уже не казалась безумной. Все, что угодно, только не унизительная “сделка”! Ее, конечно же, уже разыскивают и надо просто хотя бы где-то спрятаться, а лучше — попытаться выбраться наружу и осмотреться.

Агата на цыпочках подошла к двери, прислушиваясь, готовая в любой момент отпрянуть. Даже сквозь массивную деревянную дверь доносились голоса. Нет, через палубу не выбраться. Она лихорадочно огляделась и заметила на стене два клинка, закрепленных крест накрест. Наверняка уже не боевые, а только декорации для устрашения, но всё же. Она с трудом просунула запястья под один из краев лезвий и перетерла ткань, связывающую руки. Хоть бы этот Вильхельм не вернулся и не застал её в этой унизительной позе… Проклятый платок разошелся на нитки, и Агата с наслаждением разодрала его на части, мечтая избавиться и от этого воспоминания, и от запаха Вильхельма, которым была пропитана ткань.

Осмотревшись снова, она подхватила валяющийся на полу канделябр и, стараясь не шуметь, продела его в дверную ручку. Слабая защита, но сойдет в качестве щеколды. По крайней мере, она будет знать, что кто-то ломится в каюту.

От мысли, что на нее может открыть охоту вся команда этого проклятого Вильхельма, затошнило. Или это качка снова дает о себе знать? Она перевела взгляд на окно; за прямоугольными стеклышками покачнулся далекий горизонт, и дурнота подкатилась к горлу.

Этот пират знает ее отца! Агата замерла на мгновение, все еще шокированная этой мыслью. Он знал ее девочкой… И всё равно предлагал все эти отвратительные вещи! Она передернулась, зябко обхватывая себя за плечи. Что же делать? Как можно выбраться совершенно одной, безоружной с корабля, кишашего пиратами?

Агата прерывисто вздохнула, чувствуя, что по щекам покатились неконтролируемые слезы.

Боги, чем она это заслужила? Хотелось сжаться, замереть где-нибудь в углу, закрыть глаза и, чтобы все это оказалось страшным сном, но она не позволила себе разрыдаться. Сердито оттерла слезы рукой и нетвердым шагом двинулась к окну: для начала вдохнуть свежий воздух и прекратить эту глупую истерику. Она жива, и даже непоправимого не случилось.