– Это… мило. – Сморщенный нос говорил о противоположном.

Она махнула рукой на журнальный столик.

– Тут все веганское?

– Ага, – сказала Кэт.

Когда оперная певица осознала это, в ее глазах появилась нотка негодования. Можно было бы подумать, что она голодает и у нее аллергия на все веганское, но я знала истинную причину ее гнева. Ей было ненавистно то, что я имела какое-то влияние на семью Ронана.

– Это… – Надя была так растеряна, я подумала, что она снова скажет «мило», но она выдавила улыбку. – Я действительно ценю твою гуманность, но тебе не кажется это немного… эгоистичным подчинять весь дом своим взглядам? – Она заботливо положила свою наманикюренную руку на мою. – Хотя, я уверена, ты об этом не подумала.

Впервые я почувствовала порыв ткнуть кого-нибудь вилкой. Вместо этого я стряхнула ее руку прежде, чем ее фальшь передалась мне.

– Я не устанавливаю тут порядки. Я пленница, помнишь?

Она нахмурилась.

– Очевидно, персонал сочувствует тебе… Только подумай, сколько хлопот доставляет бедняжке Полине твоя диета. Она становится старше и… крупнее каждый день. – Надя бросила взгляд на живот Джианны. – Без обид.

– Мама не толстая! – крикнула Кэт прежде, чем кто-нибудь успел вставить хоть слово. – Она растит моего брата. А ты грубая!

– Кэт, что я тебе говорила? – упрекнула Джианна с легкой улыбкой.

Малышка перестала хмуриться на Надю, она изобразила притворную жалость, которую я часто наблюдала этим утром.

– Уверена, ты такая грубая только из-за множества «моциональных травм». – Затем она добавила: – Без обид.

Стоило мучительных усилий не рассмеяться, зная, что эти «моциональные травмы» она получила от Ронана. Надя прищурилась, собираясь выплюнуть что-то в адрес малышки, но угрожающий взгляд Джианны заставил ее передумать.

– Кроме того, – вмешалась Кэт, – Полина любит веганские блюда. Она мне так и сказала. – Кэт посмотрела на Надю исподлобья. – Даже дядя говорит, что он веган, потому что кладет на свой стейк веганское масло.

Легкая улыбка тронула мои губы. Я видела, как он делал это, и это было так похоже на него – с минимальными усилиями занимать высокую моральную позицию.

Надя закатила глаза и, разглядывая ногти, спросила:

– Так где Ронан? Надеюсь, отлеживается в своей комнате.

Мы с Джианной рассмеялись. Как и Кэт, хотя я подумала, что она просто поддержала нас. После вчерашнего ранения Ронан, скорее, рубил дрова. Или делал что-нибудь другое, требующее меньше сил и более смертоносное.

– Дядя гуляет с папой, – объявила Кэт.

– О… я, должно быть, забыла. Он сказал мне что-то в этом роде, когда заезжал ко мне вчера.

Интересно. Мне было любопытно, пошел он к ней до того, как я отсосала ему и оседлала его лицо, или перед тем, как я отключилась вместе с ним в его постели.

– Тогда я, наверное, подожду, пока он вернется, – вздохнула Надя.

Я бы предпочла, чтобы меня похитил настоящий Дьявол, лишь бы не сидеть тут еще хотя бы минуту.

– Итак, Мила, куда ты планируешь отправиться после всего этого? – холодно спросила Надя.

– О, я не знаю. Москва мне так нравится, что я могу остаться. – Я врала сквозь зубы, но ядовитое выражение ее лица того стоило.

– Ты. Остаешься. – Это был не вопрос.

– Почему бы и нет?

– Ты Михайлова, – она сказала это как нечто само собой разумеющееся. – Ты здесь чужая.

– Где это сказано? – спросила я, нахмурившись. – Что-то я не видела ни одного указателя, запрещающего Михайловым находиться в Москве.

Ее взгляд ожесточился.

– Он не позволит тебе остаться.

– Кто? – Я разыгрывала дурочку.

– Ронан, – прорычала она. – Ты для него всего лишь залог. И, может быть, мимолетное развлечение вроде новой модной игрушки, но, уверяю тебя, его интерес пройдет.

Я уронила тарелку на журнальный столик.

– Все сегодня задались целью испортить мой завтрак? – воскликнула я. – И к твоему сведению, Надя, я на него никогда не претендовала. – Я вспомнила, как он недавно ушел, воспоминание все еще жгло грудь. – Можешь забирать его, мне все равно.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

Жар, охвативший мою спину, заставил меня подняться на ноги.

– Поздравляю… гангстер целиком в твоем распоряжении. – Я прищурилась. – Теперь все, что тебе осталось, придумать, как его удержать, потому что не похоже, что ты с ним справляешься.

Вспыхнув, она вскочила на своих шпильках. Даже босиком я была намного выше. Учитывая ее взгляд, когда она была вынуждена поднять глаза, чтобы посмотреть на меня, ей это не нравилось.

– Думаешь, я не смогу его удержать? – насмешливо спросила она.

– Мама, – прошептала Кэт. – Это пассивная агрессия?

– Нет, cara, это просто агрессия. А теперь веди себя тихо и дай мне оладушек.

Я напряженно рассмеялась.

– Давай-ка посмотрим… – Я начала загибать пальцы. – Раз, ты ничего о нем не знаешь. Два, ты настолько ревнива, что пристаешь к пленнице, которую он собирается обменять как залог. И три, тебе нужен психолог. Так что, нет, не думаю, что ты можешь его удержать. Но желаю удачи.

Изложив все это, я пошла прочь, но резкий рывок за волосы заставил меня остановиться.

Она. Дернула. Меня. За. Волосы.

Я скрипнула зубами, когда меня захлестнула ярость негодования.

Глубоко вдохнув, я решила быть выше и пошла…

– Ты практически рабыня, – злобно выплюнула Надя. – Я хочу выпить. Налей мне.

Что там насчет того, чтобы быть выше?

Не задумываясь, я схватила прядь ее нелепо блестящих волос и потянула, дернув ее голову в сторону. Она затравленно взглянула на меня, а потом глаза ее наполнились злобным огнем. Она схватила, потянув, еще одну мою прядь, из-за чего мы обе потеряли равновесие и упали на пол.

Мы врезались в журнальный столик. Тарелки с едой соскользнули и посыпались на пол. Надя схватила горсть каши и размазала ее по моей футболке, рыча:

– Не нужен мне психолог!

– Это первое, что говорят психи! – Я оседлала ее и ударила головой об пол.

– Ты дикарка! – взвизгнула Надя, шлепнув меня, словно девчонка. – Не поверю, что он хоть когда-нибудь захочет тебя!

– Давай, Мила! – подбадривала Кэт с дивана.

Надя так сильно дернула меня за волосы, будто пыталась выдрать их, заставив меня скатиться с нее, чтобы сохранить пряди.

– Этот смайлик с высунутым языком был для тебя, да? – спросила она, пнув меня шпилькой в бок.

– Не знаю, о чем ты, чокнутая, – прорычала я, впиваясь ногтями в ее бок так, чтобы она отпустила мои волосы. Затем я взгромоздилась ей на спину и начала возить ее лицом по каше на полу.

– Сучка! – Она повернула голову, чтобы не задохнуться в каше. – Жду не дождусь завтрашнего дня.

Что-то в ее тоне заставило меня вздрогнуть.

Заметив, она рассмеялась.

– Ты не знаешь? Завтра ты уходишь… как там говориться? – Когда она вспомнила фразу, та прозвучала как насмешливое хихиканье. – Бай-бай.

Холод исходил из моей груди, поглощая меня всю. Я едва почувствовала, как кто-то оттащил меня от Нади.

– Нет, дядя, – пожаловалась Кэт. – Всё только началось.

Мои ноги оторвались от пола, когда Ронан подхватил меня за талию. Обычно он был таким теплым, но сейчас его рука горела, словно ледяные кандалы. Все в комнате обменивались резкими репликами, но их заглушал звон в ушах. Моя грудь вздымалась от напряжения, хотя гнев исчез, оставив после себя холодную отстраненность.

Надя встала и вытерла кашу с лица, ее глаза злобно блестели.

– Она не знала, – расхохоталась она, затем надулась. – Надеюсь, это не должно было стать сюрпризом.

Ронан зашипел, ярость вибрировала в его груди.

Надя метала в меня убийственные взгляды.

– Следовало догадаться, что ты будешь прямо как мать.

Она уловила оттенок неуверенности в моем взгляде и рассмеялась.

– Ничего не знаешь о своей дорогой старой матушке?

– Заткнись, – зарычал Ронан.