– Прошу, не делай этого, папа, – взмолилась я. – Он убьет тебя.

– Иван останется с тобой. Он о тебе позаботится.

Неприятное напряжение высосало из воздуха кислород. Ронан пробежался большим пальцем по шраму на своей нижней губе, и что-то неясное промелькнуло в его взгляде, но я не смогла разглядеть это сквозь слезы.

– Это все моя вина, – плакала я.

– Нет, – резко сказал папа. – Моя, и я возьму ответственность за это.

По его тону я поняла, что разговор окончен. Я прикусила губу, сдерживая ответ, пока не почувствовала вкус крови. Металлический привкус обычно заставлял мое давление падать, но в ужасе ситуации я ничего не почувствовала.

Ронан, глядя сухо, нарушил молчание.

– Все это немного мелодраматично для меня.

До этого момента я не знала, что такое ненависть. Тугой комок разрушения рос у меня в груди.

– Пришли координаты для обмена, – сказал папа.

Ронан молчал, наблюдая за мной с задумчивым и беспокойным блеском в глазах.

– Что, никакого злорадства? Непохоже на тебя, Дьявол.

Желудок у меня сжался, мои губы приоткрылись в осознании.

Ронан усмехнулся, увидев выражение моего лица.

– Не смотри на меня так, будто я это придумал. Я предпочитаю, чтобы женщина выкрикивала мое христианское имя, когда я вхожу в нее.

Я ошибалась. У Дьявола не было красной кожи и раздвоенного хвоста. Хаос в Москве он наводил грязными словами, легкой улыбкой и змеей вместо сердца.

– Мы договорились? – рявкнул папа.

Ронан долго и пристально смотрел на меня, от его холодного взгляда волоски на руках встали дыбом.

– Нет.

– Нет?

– Думаю, сначала я бы хотел немного поиграть со своей новой зверушкой.

Я выдержала его взгляд, не желая показывать свой ужас. К счастью, он не мог видеть холодного пота, проступившего под моей одеждой.

Папа скрипнул зубами.

– Только прикоснись к ней, и…

– Ты отрежешь мне член и затолкаешь его в горло Наде, – скучая, завершил Ронан. – Я и в первый раз услышал.

«Наде?»

У Дьявола была подружка. Мне стало интересно, держал ли он ее запертой в подвале, или то была оперная певица, игравшая Лизу.

– Если объявишься в Москве без приглашения, отправлю тебе дочь по частям в коробках FedEx. Понял?

– За это я отправлю тебя обратно в ад, Дьявол.

– Жду не дождусь, – ответил Ронан. – Скоро созвонимся, Алексей.

Он сбросил звонок раньше, чем папа успел ответить. Телефон тут же зазвонил.

Он выключил его и уставился на меня тяжелым взглядом, от которого по коже побежали мурашки.

– Ты так предана своему папе, – сказал он, хотя глаза его были темнее ночи. – Даже после того, что я тебе показал?

Я не хотела даже думать о том мальчике и о том, что с ним сделали. От этого все внутри переворачивалось и хотелось сомневаться во всем. Но мне не дали времени подумать над всем этим, а прямо сейчас у меня было два варианта: Дьявол или отец. Выбор был прост. Мой взгляд горел убежденностью.

Он дернул челюстью.

– Думаю, в тебе больше крови твоей матери, чем мне казалось.

Мне ненавистно было то, на что он намекал, будто она была кем-то помимо уважаемой женщины, умершей до того, как я узнала ее. Он был лжецом. Он лгал с первой секунды как я его встретила.

Мое тело напряглось, когда он подошел ко мне. Его тень была живым присутствием, которое проникало в грудь и вырывало дыхание из моих легких.

– Ты не должен этого делать, – сказала я ему.

– Снова ошибаешься, котенок, – ответил он, обходя мой стул. – Твой папа заплатит за то, что натворил. – Я выдохнула, когда он потянул мою голову назад за хвост, его голос стал жестче. – Он с ума сойдет, думая о том, что я делаю с его драгоценной дочерью. А когда я закончу с тобой, его голова украсит мою каминную полку.

Я сглотнула.

– Ты болен.

Он пробежался большим пальцем по моим губам, размазывая по щеке кровь с того места, где я прокусила ее.

– У всех свои недостатки, не так ли?

Мой взгляд горел несогласием.

– Маленькая лгунишка, – протянул он. – Я не забыл, как быстро ты кончила на меня… и на всю мою руку, раз уж на то пошло. Сама сказала, что если не я, то найдешь другого. – Его хватка на волосах стала крепче. – Может быть, Альберт тебя устроит.

Мне стало дурно.

Я чувствовала унижение.

Слабость.

Я не знала, переживу ли это.

– Теперь, когда формальности окончены, может быть, дадим твоему папе предварительную картину того, что будет дальше?

Я моргнула, когда он выставил перед нами телефон.

Дьявол был сардоническим и технически подкованным. Мой шея болела от безжалостной хватки, когда он сильнее потянул за волосы, чтобы сделать извращенное селфи.

– Улыбнись.

Щелк.

– Ты могла бы по крайней мере попытаться приложить усилия, – сказал Ронан, рассматривая фотографию так, будто разочаровался во мне.

Этот мужчина был встревожен.

Дьявол, разгуливавший по улицам Москвы.

Он спрятал телефон в задний карман и опустился передо мной на корточки. Развязывая веревки на моих запястьях, он рассеянно провел большим пальцем по огрубевшей коже под ними. Эта ласка только вчера убедила меня в том, что он заботится обо мне, но, возможно, теплота была лишь тайным приемом, который злодеи передавали друг другу, чтобы заманить жертву, прежде чем растоптать ее сердце ногами.

– Твой отец такой же сумасшедший, как ты? – бесцветно спросила я.

Он удивленно посмотрел на меня.

– Не уверен. Никогда с ним не встречался. Но если тебе от этого станет легче, моя мать была такой же садисткой, как и твоя.

Мой взгляд вспыхнул негодованием, но выражение его лица и тот факт, что он был достаточно близко, чтобы дать мне пощечину, сдержали мой ответ. Он предупреждающе посмотрел на меня, прежде чем встал и выключил любительское порно на экране.

Я потерла запястья и встала, морщась от боли в мышцах, настороженно наблюдая, как он прислонился к комоду, сосредоточившись на своем телефоне. Наверное, отправлял это дурацкое фото папе.

Он мог бы вложить гораздо больше силы в ту пощечину: красный отпечаток ладони на моей щеке сделал бы селфи лучше. Я не была так уж уверена, что он хотел причинить мне боль. Может быть, я смогу его образумить. Может быть, мне удастся выбраться из этого с нетронутой душой.

Хотя, к сожалению, вся моя уверенность рухнула, когда он заговорил.

– Твоя одежда, – сказал он, все еще не сводя взгляда с телефона. – Снимай.

Я уставилась на него, дыхание сперло.

Он уже видел все, что я могла предложить, – записал, чтобы смотреть, когда заблагорассудится, – но суть была не в этом. Каждый нерв в моем теле боролся против подчинения его воле. Пацифист во мне хотел подчиниться. Мозг приказывал мне подчиниться прямо сейчас, но моя гордость и – отчего-то – мое сердце тянули меня в другом направлении.

Тяжело сглотнув, я сделала шаг назад. Это движение заставило его темный взгляд встретиться с моим. Я бы не отдала этому Дьяволу свою душу.

Если он ее хочет, ему придется вырвать ее у меня из груди.

– Нет.

Его взгляд стал жестче, удерживая мой, когда он положил телефон на комод рядом с собой и уделил мне все свое ужасающее внимание. Моя решимость дрогнула, словно натянутая струна. Я пятилась, пока не уперлась ногами в кровать.

– Котенок, – предупредил он, делая шаг ко мне, – «нет» теперь отсутствует в твоем словаре. Когда я говорю тебе что-то сделать, ты делаешь это с улыбкой. Не сделаешь этого, и жизнь для тебя станет очень неприятной. Снимай. Одежду.

Я должна была знать, что он запланировал для меня. Мое воображение пугало меня, вырисовывая множество тревожных картин того, как он мог бы отомстить. Неизвестность скрутила мои легкие тугой хваткой. Я хотела, чтобы он сделал все, что было в его силах, иначе тревога будет снедать меня до тех пор, пока я не сдамся физически.