Я не хотела рассказывать ему о своем прошлом. Я не хотела говорить о Картере и еще одном мужчине, добравшемся до третьей базы. Мила с Причалов и Мила, лежащая в постели Дьявола, были такими разными, что я боялась, если их познакомить, все вокруг меня обратится в дым.

После тяжелого зрительного контакта он вынул пальцы и двинулся выше по моему телу.

– Мне нужно знать, котенок. – Он мягко прикоснулся своими губами к моим, и я выдохнула ему в рот, почувствовав на его языке свой вкус. Когда он отстранился, я схватила его за волосы и попыталась притянуть обратно, но он поймал мои запястья и приковал их к матрасу по обе стороны от моей головы. Его взгляд внезапно стал серьезным.

– Мне нужно знать все. Кто тебя целовал. Чем ты моешь голову. Сколько раз тебе нужно лизнуть леденец, чтобы добраться до сердцевины… – Взгляд его стал жестче. – И если придется привязать тебя, чтобы добиться ответов, я это сделаю.

Должно было иметь значение, что он только что пригрозил связать меня, но не имело. Моему сердцу нравилось все, что он говорил, и оно таяло в груди как шоколад. Было невозможно отказать Ронану, когда он демонстрировал эту сторону. И я не хотела снова быть связанной.

– Ты первый, – сказала я, задыхаясь.

По его невозмутимому выражению лица я решила, что он не ответит мне, и удивилась, когда он сказал:

– Что ты хочешь знать?

О, так много. Хотя теперь, когда мне дали зеленый свет на вопросы, они испарились. Было трудно думать, когда он сидел, оседлав меня, а его губы были так близко от моих. Если он хочет вникнуть в мою незначительную сексуальную историю, он должен быть таким же откровенным.

– Со сколькими женщинами ты был?

– Понятия не имею, но могу рассказать, скольким делал кунилингус.

– Скольким?

– Четырем.

О. Это число было намного меньше, чем я предполагала. Но все же на три больше, чем мне хотелось бы. Я закусила губу, задавшись вопросом, почему он делал это так редко.

– Тебе это не нравится?

Улыбка коснулась его губ, когда он поцеловал впадинку за моим ухом.

– Вполне нравится.

Я вздрогнула.

– Тогда почему всего четыре?

– Это напоминает мне о том, о чем я предпочитаю не вспоминать.

Беспокойство внезапно заполнило грудь. Его поза была расслабленной, неподвижной, когда он провел губами по моей шее, посасывая достаточно сильно, чтобы оставить след, но мое воображение столкнулось с холодной реальностью, которую мне было трудно переварить.

– Ты не обязан мне ничего рассказывать… но мое воображение теперь придумывает худшие варианты.

Он усмехнулся мне в горло.

– Вероятно, правильные.

Я напряглась.

– Ронан…

– Расслабься. Меня не подвергали насилию. По крайней мере, не такому.

Я выдохнула, мое тело расслабилось, но я все еще была слишком взволнована, чтобы наслаждаться прикосновениями его губ. Судя по небольшой паузе, он заметил мой дискомфорт и вздохнул.

– Моя мать была наркоманкой, котенок. Я бы не удивился, если бы тоже родился наркоманом. – Он провел губами по моей бьющейся жилке, как будто пытаясь успокоить меня. – Она трахалась, чтобы иметь деньги на свою привычку, и обычно была настолько под кайфом, что понятия не имела, чему подвергает сыновей. Моему брату было хуже всего. У меня всего лишь были синяки, которые пятилетний ребенок вполне в силах скрыть.

Все внутри застыло, глаза начало жечь.

– Твой брат был… – Я не смогла окончить фразу, но мне и не нужно было.

– Да.

– И ты вынужден был… – Смотреть?

– Да.

О боже. Я боялась, что меня стошнит. Как мать могла творить такое с собственным ребенком? Мысль о том, какими нелюбимыми и напуганными, должно быть, чувствовали себя Ронан и его брат, разрывала мне сердце.

После мгновения тишины Ронан отстранился, чтобы увидеть слезы, бегущие по моим щекам.

– Твою мать, – тихо выругался он. – Я тебе сказал, ничего со мной не было.

Я покачала головой, потому что тот факт, что он мог относиться к этому так равнодушно, подсказал: он прошел через то, через что никто никогда не должен был проходить. Слеза скатилась по моим губам. Он слизнул ее, а затем начал целовать меня, медленно и уверенно, пока я не нашла в себе силы ответить. Под нажимом его губ напряжение спало и сменилось теплом. Он прервал поцелуй.

– Твоя очередь.

Что?

А, точно. Его вопросы.

– Эм… двое, – нетвердо сказала я. – Двое трогали меня… так.

Он издал грубый звук.

– Два покойника.

Я нахмурилась.

– Я не собираюсь рассказывать тебе всякую чушь, если ты будешь убивать людей из-за этого. – Странно, что мне приходилось объяснять это… но как есть.

Его взгляд потемнел.

– Один из них был Иван?

– Нет.

Взгляд стал прохладнее.

– Хорошо. Пусть живут.

– Как благородно, – ответила я сухо.

– Продолжай.

Секунду подумав, я сказала:

– Меня целовали пятеро. Когда меня не держали в плену, я мыла голову шампунем Pacifica. И чтобы добраться до сердцевины леденца, мне нужно лизнуть его триста восемьдесят восемь раз.

Он рассмеялся тому, что я знала ответ на этот вопрос.

– Твою мать. – Эти слова сказали ничего и все сразу.

– Твое любопытство удовлетворено? – спросил я.

Его глаза вспыхнули, затем он ослабил хватку на моих запястьях и пробежал большим пальцем по моим губам.

– Нет.

Его прикосновение обожгло и разлило жар внутри меня. Мое дыхание стало прерывистым. Грудь горела. Я словно была на дне бассейна с развевающимися волосами. И мне больше не было дела до того, утону я или нет.

– Ты трахнешь меня теперь? – спросила я.

Он прикусил мое горло и прорычал:

– Да.

Может быть, Дьявол украл мое дыхание. Но я отдала ему свое сердце.

Пот ручьями стекал по позвоночнику, длинные волосы были влажными и липли к спине, мышцы превратились в желе, мягкое и податливое после того, как Ронан заставил меня принять все позы, известные человечеству. Мы бы израсходовали три презерватива… если бы ими пользовались. Не то чтобы я поощряла это.

– Погоди, – выдохнула я почти через два часа после того, как Ронан вошел в меня. – Презерватив.

– У тебя спираль.

– Презервативы не только для контроля рождаемости.

– Я уже был внутри тебя без ничего. Если у меня что-то есть, то и у тебя теперь тоже.

– Утешает.

Он усмехнулся.

– Я чист, котенок. – Затем он вошел в меня так идеально, что глаза закатились, а мозг отключился.

Теперь я лежала на спине, закинув ноги ему на плечи, пока он трахал меня так сильно, чтобы я чувствовала его всю следующую неделю. Я стонала с каждым толчком, мои ногти впивались в его сильные бедра. Когда он трахался, он был менее человечен и больше походил на Дьявола. Казалось, у него была бесконечная выносливость и преступная целеустремленность, как будто он брал нечто, чего не должен был, и наслаждался каждым моментом. Он замедлил темп и прохрипел:

– На чем мы остановились?

Издав мучительный стон, я откинула голову на матрас.

– Нет… Я не могу. Только не снова.

Он скинул мои ноги с плеч, опустился на меня сверху и прикусил мою шею.

– Думаю, можешь.

Вздохнув, я повернула голову, чтобы ему было удобнее.

– Тебе не нужно на работу?

Я почувствовала его улыбку.

– Прямо сейчас мне платят за то, чтобы я трахал тебя.

– Прямо-таки зарплату?

Он хохотнул.

– Да.

Звук его смеха так тяжело отозвался в моей груди, что я повернула голову и поймала его губы своими. Он застонал мне в рот и начал трахать меня медленно. Я опустила пальцы вниз по его спине, увлеченная ощущениями. Я не думала, что когда-нибудь смогу насытиться, вне зависимости от того, как крепко я сжимала его или как близко он был.

– На чем мы остановились, котенок? – спросил он у моих губ.