Болотников несколько раз перечитал оба документа, прежде чем составить на их основе третий:

«Я, следователь районной прокуратуры, юрист первого класса Болотников А.И., рассмотрев материалы об установлении личности г-на Скоробогатова М.В., нашел: что г-н Скоробогатов М.В. прибыл в поселок Малые Пихты Мирновского р-на Нижнеярской обл. предположительно в августе прошлого, 197… года. В настоящее время г-н Скоробогатов М.В. работает учителем физики и математики средней школы п. Малые Пихты. В связи с тем, что вышеупомянутый г-н Скоробогатов М.В. в своем заявлении о восстановлении ранее утраченного паспорта указал о себе недостоверные сведения, постановил:

а) применить к нему меру пресечения: временное задержание, вплоть до полного установления личности;

б) в случае не нахождения по месту настоящего пребывания объявить розыск г-на Скоробогатова М.В., рождения 1935 г., уроженца города Ленинграда, предположительно беспартийного, предположительно ранее не судимого;

в) всем лицам, знающим о местопребывании г-на Скоробогатова М.В., известить органы охраны правопорядка.

Приложения:

1. Фотокарточка.

2. Словесный портрет:

Рост выше среднего, около 180 см, фигура атлетическая, голова круглая, шея жилистая, цвет волос — блондин, глаза голубые, лицо овальное, лоб скошенный, брови широкие, нос большой, тонкий, с горбинкой, уши не выяснены, особые приметы — явственное искривление позвоночника (правое плечо заметно ниже левого), многочисленные шрамы на голове и теле. Характерные привычки не отмечены.

3. Дактилоформула: не снималась…»

Болотников снял усталые пальцы с клавиатуры старенького «Ундервуда», изнеможенно откинулся в кресле. Не любил он печатать на машинке. Писать от руки — сколько угодно. Служба такая — сплошная писанина. А вот тарахтеть по клавишам — увольте. То ли дело Капочка — любо-дорого посмотреть. Наманикюренные пальчики так и летают над белыми буковками на черных кругляшах. К сожалению, даже у делопроизводителей прокуратуры бывают отпуска. У следователей они тоже бывают, но лично его, юриста первого класса Болотникова Антона Ивановича, это счастье ожидает не ранее октября. Вот и сиди теперь, барабань… И было бы ради чего утруждать пальцы. Рутинное дело. Не исключено, что этот пресловутый гражданин Скоробогатов не имеет никакого отношения к несчастному эвакуированному мальчишке, без вести пропавшему в те страшные военные годы.

Антон Иванович хорошо помнил их. И непрерывные уличные бои в разрушенном непрестанными бомбежками и артогнем, но не сломленном городе. Фонтаны воды пополам с осколками льда над Волгой. Лужицы замерзшей крови на сталинградских улицах, заметаемых вьюгами сорок второго. И знойное солнце сорок третьего над сшибающимися в сухих степях Курской дуги танковыми клиньями. Звенящий вой зависших в белесом небе штурмовиков и стрекот кузнечиков в минуты затишья. А ведь младший лейтенант, командир стрелкового взвода Антон Болотников знал, что, если останется жив, вернется в родной сибирский райцентр, где ждут его мать и уже овдовевшая старшая сестра. Каково же было восьмилетнему Мише, за два года потерявшему самых близких людей?

Ну погоди ты у меня, подумал следователь с ожесточением по адресу неизвестного самозванца, неведомо как разузнавшего анкетные данные три десятка лет назад сгинувшего мальчишки-блокадника. Я тебе покажу кузькину мать… В конце концов, выводить таких мерзавцев на чистую воду — это дело чести любого сотрудника правоохранительных органов. И он, следователь Болотников, обязательно выведет сего самозванца… Жаль только сожительницу его, Казарову Алевтину Вадимовну. Ей-то за что такая судьба? Мало того что проходит свидетельницей по делу об убийстве гражданина Безуглова Владислава Юрьевича, а тут еще выяснится, что шаромыжника приютила…

Эх, зря он вспомнил о гражданине Безуглове… Увели дело. Прямо из стойла, в самом разгаре расследования увели. По возвращении со следственных действий в поселке Малые Пихты Болотникова вызвал генеральный и велел подготовить все материалы, включая версии, лишь находящиеся в разработке, к передаче. И не только дело об убийстве любвеобильного малопихтинского физрука, но и дело о «подснежниках» — трех зверски зарезанных мужчинах, трупы которых были обнаружены в карьере Старого рудника после стаивания снега, — тоже. И бесполезно спорить, протестовать. И ладно бы «особо важным» передали или в областную прокуратуру. Все-таки — коллеги. Глядишь, и поделились бы по секрету в хорошую минуту, чем у них вся эта чертовщина завершилась. А вот там не узнаешь. Оттуда информацию не выдают. Все равно что камень в воду канул.

Болотников вздохнул, снова перечитал оба документа и свое постановление. Подумал, а что он будет делать, если малопихтинский учитель физики и математики окажется именно тем самым блокадником Мишей Скоробогатовым, исчезнувшем в Старом руднике летом сорок третьего? Мало ли… Он же совсем крохой был. Подобрала сердобольная бездетная женщина, а властям не сообщила. Нет, не сходится. Она бы его тогда на свою фамилию записала. Да и Миша вряд ли запомнил бы такие подробности, как адрес ленинградской прописки. И все-таки, все-таки… Нет, зря он… Не такое уж это рутинное дело, каким оно кажется на первый взгляд.

Ну вот как увязать между собой педагога-энтузиаста, все свое не только рабочее, но и личное время тратящего на поселковых пацанов — по крайней мере, такой образ нарисован в характеристике, предоставленной завучем малопихтинской школы, — и ловкого преступника, живущего под чужим именем? Не та это публика. Ну, допустим, пристроился он к одинокой, живущей на отшибе бабенке, а та и рада радехонька — кормит, поит, в баньке моет, работать не заставляет, да еще любит до самозабвения. Это понятно, это в обычае у контингента. А вот зачем ему лезть в школу, да не завхозом каким-нибудь, а — учителем? Совесть заела? Вряд ли… Совесть у контингента явление редкое. А если не совесть, тогда что? Тогда какой-то умысел…

Болотников попытался представить преступный умысел, требующий организации кружка астрономии и космонавтики. Ограбить школу? А что там брать? Да и завхозу это сделать было бы гораздо проще. Получить надежные документы? Может быть… Заработал же он себе характеристику, над которой плакать хочется от умиления. Освоиться, в буквальном смысле этого слова, стать «своим» в шахтерском поселке и под шумок взломать кассу «Красного медника»? Тогда почему — через школу? С его-то математическими способностями можно было попытаться хотя бы младшим счетоводом устроиться на руднике.

А что, если его цель хорошо проявить себя и при этом не засветиться рядом с крупными промышленными предприятиями? Тогда гражданин Лжескоробогатов — это… Стоп-стоп-стоп, сказал он себе. Не залезай в дебри, товарищ Болотников. Такого рода контингент уж точно не твоя забота. Отобрали у тебя два дела, и правильно. И это отберут. И тоже правильно поступят. Твоя забота — опрос свидетелей, выявление связей, выяснение возможных адресов пребывания подозреваемого. Должен ты выяснить все, что в пределах твоей компетенции. И доложить — куда следует, не откладывая ни на минуту. В противном случае юристу первого класса Болотникову Антону Ивановичу могут и шею намылить за недонесение.

Стоит ли в таком случае тянуть резину? Не проще ли перестраховаться, коль уж осенила догадка о возможном происхождении и намерениях лжегражданина Лжескоробогатова? Чтоб с гарантией не намылили… Ну нет, так перестраховываться — себя не уважать. В конце концов, граждане, выдающие себя за других ранее исчезнувших граждан, — это компетенция правоохранительных органов. Нет-нет, сначала он, следователь прокуратуры Болотников, сам разберется с лицом, выдающим себя за Скоробогатова Михаила Васильевича. Вот вернется сей гражданин из Нижнеярска, доставит его участковый Марьин в район, тогда и поговорим. А не вернется — что ж, на сей счет у него постановление заготовлено. Болотников вздохнул, размял пальцы и снова застучал по клавишам допотопного пишущего агрегата. Неожиданно он увлекся и барабанил без остановки до самого обеда. Отвлек его телефонный звонок. Схватил трубку, отозвался по-старомодному: