Любить физрук не умел, однако суррогатом этого святого чувства пользовался без всякого зазрения совести, не брезгуя порой и замужними. Ухаживал Владик красиво. В разумных пределах проявлял щедрость. Неутомимо оттачивал навыки плотской любви. Времени и сил на завоевание женских сердец не жалел, но, приближая желанный миг обладания, исподволь присматривался к следующей жертве. При этом старался не нарушать равновесия в женском коллективе, умудряясь обставлять свои ухаживания таким образом, что никому и в голову не приходило считать его записным донжуаном. И вот что характерно — каждая следующая жертва безугловского сладострастия полагала себя «его единственной и неповторимой».
Не вышло у физрука только с русичкой. Алевтина Вадимовна разгадала его маневры еще на самых дальних подступах. Безуглова это не обескуражило. Он временно отступил, выбрав объект посговорчивее, но окончательно от планов завоевания неприступной крепости не отказался. Расчет малопихтинского Казановы строился на знании женской психологии. Какой бабе хочется остаться старой девой? Любая из них, даже безнадежная дурнушка — а Владик не брезговал и дурнушками, — мечтает провести хотя бы один-единственный романтический вечер в обществе хорошо сложенного, неутомимого в любви и тонко понимающего потребности женщины любовника. Вот и Алька Казарова, как он полагал, должна была рано или поздно рухнуть к его ногам.
Нет, Владик Безуглов не собирался пускать дело на самотек. Зоркий глаз завзятого сердцееда подмечал малейшие признаки кризиса в личной жизни неуступчивой русички. Дабы оценить его глубину, физрук время от времени подпускал пробные шары, проверяя готовность крепости к сдаче, используя даже агента влияния — историчку Нину Петровну, не погнушавшись слегка приударить за ней. Мимолетная интрижка с давно и прочно замужней Володиной Безуглову была не нужна. Ухаживал он за ней настолько топорно, что историчка сама вызвалась устроить его женитьбу на холостой русичке, которую полагала своей близкой подругой. Увы, этот пробный шар вышел несколько шероховатым. Алевтина Вадимовна и слышать не хотела о том, чтобы выйти замуж за Владислава Юрьевича. Осаду опять пришлось временно снять.
Вскоре физрук начал подмечать изменения в поведении русички. Взгляд ее все еще оставался задумчивым, но в этой задумчивости постепенно истаивала безнадежная печаль девки-вековухи. Спину Казарова держала прямее прежнего, плечи словно освободились от тяжкого, хотя и привычного груза. После уроков Алевтина Вадимовна больше не задерживалась, а по дороге домой старалась заскочить в магазин, чтобы накупить, как говаривали в поселке, «городской еды». Даже менее опытному в таких делах человеку стало бы ясно, что в личной жизни этой милой, ладно скроенной молодой женщины наметился прогресс. Тем паче эти перемены не укрылись от физрука, державшего неуступчивую коллегу под постоянным прицелом.
Подмигиваниями и туманными намеками Владик попытался вызвать Алевтину на откровенность. Не удалось. Тогда, подстрекаемый дьяволом уязвленного мужского самолюбия, он решил подпустить пробный шар особого свойства. Он подговорил поселкового дурачка Тузика подстеречь вечерком строптивую «учителшу», попугать ее слегка, сбить спесь, заставив умолять о помощи. Вот тогда он, товарищ Безуглов, настоящий спортсмен и красивый мужчина, и выступит на сцену в роли отважного королевича Елисея или этого, как его… Мизгиря. Физрук вспомнил, что играл эту роль в школьной постановке по сказочной пьесе Островского. Почему бы не сыграть ее снова? А Тузик отлично справится с ролью Лешего. Сможет ли после своего «чудесного избавления» русичка остаться с Мизгирем все той же островской Снегурочкой? Вряд ли… Разумеется, Безуглов всерьез не рассчитывал, что Казарова немедля бросится к нему на шею, но сама возможность хоть на миг ощутить свою власть над нею пьянила его.
Накануне «спектакля», Безуглов заскочил к Тузику, который жил неподалеку от дома Казаровой, в покосившейся избе. В качестве гонорара физрук принес бутылку водки для тузиковой матери-алкоголички, а самому исполнителю роли «лешего» — пригоршню «Раковых шеек». Тузика дома не оказалась, но обрадованная подношением старуха заявила, что сын куда-то ушел. Это несколько обескуражило Владислава Юрьевича, но назначенный час приближался, и он поспешил занять заранее выбранный наблюдательный пункт между приткнувшимся к забору грузовиком и громадным амбаром. Тузик пока не появлялся, и физрук уже собирался махнуть рукой на свою затею, как из темного переулка вдруг вывернули пьяные в дугу зверообразные… лешие. Во всяком случае, неизвестные походили на этих сказочных чудищ куда больше нескладного худощавого дурачка.
Безуглов поздравил себя с невиданной удачей. Теперь ему не придется дожидаться необязательного «наемника». В роли леших прекрасно выступят эти пьянчужки. Тем более что почти одновременно с ними на сцене появилась и невольная исполнительница роли Снегурочки. Даже в слабом свете, сочившемся из окон ближайших домов, было видно, как хороша она в своем полурастегнутом полушубке, ладно облегающем ее стройное, крепкое тело. Ночная темень и безлюдность улочки поневоле наводили на игривые мысли безнаказанно позаигрывать с симпатичной бабенкой. Во всяком случае, зверообразные пьянчужки исключением не стали. Они немедля преградили Казаровой дорогу. Недолго думая, самый наглый из них что-то угрожающе пробормотал и ухватил женщину за отвороты полушубка.
У притаившегося Мизгиря перехватило дыхание. Уж слишком лихо взялись за Снегурочку лешие. Однако, к немалому его смущению, Казарова и не подумала звать на помощь. Да и вообще события начали разворачиваться совсем не по сценарию. Похоже, что вошедшие в раж актеры второго плана собирались надругаться над примой, а у исполнителя главной роли враз пропало желание вмешиваться. Владик мог с утра до вечера любоваться в зеркале своей рельефной мускулатурой, но настоящими бойцовскими качествами не отличался. Сообразил, что теперь физрук Безуглов для насильников лишний свидетель, а вовсе не отважный витязь. Сунься он сейчас, лешие могли и ножичком пырнуть. Доказывай потом у райских врат, что намерения у тебя были самые благородные.
То, что произошло дальше, больше всего походило не на спектакль, а на кошмарный сон. Совершенно неподвижный морозный воздух без всякой видимой причины свился в бешено крутящийся снежный вихрь. Вернее — это выглядело как вихрь. Когда сгусток взметенного снега пересек бледное пятно света из окна ближайшей избы, Владик успел разглядеть сверкающий шар, ощетинившийся то ли крючьями, то ли ножами. Окутанный снегом шар наскочил на алкашей, намотал их на крючья и умчался в беспросветную мглу Заовражья. Миг — и в проулке не осталось никого, кроме все еще барахтающейся в сугробе русички и окаменевшего от ужаса физрука.
Считая себя атеистом, Владислав Юрьевич в церковь не ходил, но суевериями с детства был напичкан по самую макушку. И после случившегося старался обходить Алевтину Вадимовну стороной. Кто ее знает, эту живущую на отшибе ведьму. Вдруг ее стережет нечистая сила? Безопаснее было переключить внимание на других, не столь строптивых коллег женского пола. Однако всего через несколько дней в школе появился новый физик, и планы школьного Казановы вновь переменились. Физик оказался высоким, широкоплечим сероглазым мужчиной среднего возраста. Позвоночник, правда, слегка искривлен — правое плечо чуть ниже левого, — но рукопожатие по-мужски крепкое. Уж в этом-то физрук разбирался.
И если по части физической красоты еще неизвестно, кто из них двоих выглядел привлекательнее, то глаза незнакомца были куда опаснее. Опытный ловелас, Безуглов хорошо понимал, что такими вот дымчатыми халцедонами и вырезают в женских душах самые прихотливые узоры. Едва Михаил Васильевич Скоробогатов переступил порог учительской, как все ее женское население потянулось к нему, будто подсолнухи к солнцу. Заметил это не только физрук, но и русчика. И по тому, как запунцовели ее щеки, Владислав Юрьевич определил, что этот блондин и есть ее избранник. И с этого момента Безуглов стал искать случая устранить соперника. Не потому даже, что тот сожительствовал с неуступчивой ведьмой Казаровой, просто наличие в поселковой школе второго дамского любимчика — это уже перебор.
