После того, как легат Валериан вернулся с совещания в штабе у генерала, он объявил, что наши четыре легиона отправляются в Скинград, для сдерживания натиска войска Доминиона, которое, по последним сведениям, уже отчётливо просматривалось со стен города, а форты, расположенные вдоль Золотой дороги, захватывались один за другим. Марш тридцатитысячного войска сам по себе впечатлял, почти ровные ряды легионеров и приписанных к ним ауксилий, вызывали бурную реакцию не только у окрестных крестьян, которые останавливали все свои работы на полях и просто пялились на нас, но у торговцев, которым приходилось сворачивать свои повозки с товарами, и ждать пока армия пройдёт, кто-то из них с восторгом провожал своих доблестных защитников, а кто-то, не понимая сложившейся ситуации, сквозь зубы бормотал ругательства, сетуя на упущенную прибыль.
Чем ближе наша армия приближалась к Скинграду, тем тревожнее были новости с фронта. Альтмеры, пользуясь не только численным преимуществом, а на данный момент на нашем участке фронта скопилось более сотни тысяч солдат Доминиона, но и тотальным превосходством в магии оттеснили большую часть войск от города и принялись за его осаду. Отступающие легионы, потерявшие общее командование, так как в последней битве на ставку командования упал натуральный метеорит, постепенно вливались в наше войско, и на ходу выстраивали новые цепочки командования. Что было достаточно забавно, так как в мирное время, получить звание центуриона, мог только дворянин, не говоря уже о легате, которого обычно назначали как минимум из виконтов и то, если у семьи были какие-нибудь связи. Сейчас же центурионами становились вчерашние опционы, а легатом двадцать первого вообще стал сын трактирщика, который, однако, смог организовать не только грамотное отступление, но и сохранить большую часть подразделения, удержав его от бегства малыми отрядами.
Таким образом, когда войско приблизилось к Скинграду достаточно, чтобы разглядеть его стены, наша общая численность достигла примерно семидесяти тысяч, что означало, что преимущество не на нашей стороне. Заметив нас, войска Доминиона начали перестроение для отражения атаки, мы же наоборот, стали разворачивать строй.
Многокилометровый строй занимал, казалось, все поля вокруг города, с противоположной стороны картина повторялась. Мой семнадцатый легион расположили на краю правого фланга вплотную к кромке леса. Наш центр был усилен легионерами ветеранами, которые уже воевали здесь, но потерпели поражение. Левый же фланг был зеркальной копией правого. Общий план битвы был достаточно прост — сблизиться и связать боем основные силы и в то время как собранная в два крупных отряда кавалерии должны будут ударить с флангов, смешивая ряды противников. План был откровенно слабым, но генерал решил, что всё будет так, несмотря на некоторые возражения, не только потому что ему так захотелось, но и потому, что потеря Скинграда откроет Доминиону прямой путь в Имперский город, и потому, что у нас просто не было достаточного количества времени на более изощрённые манёвры.
Бой начали альтмеры, протрубив приказ о начале атаки, за ним последовал аналогичный сигнал с нашей стороны, отчего две огромные массы пехоты двинулись навстречу друг другу. Если наши первые ряды выглядели единообразно и представляли из себя слегка кривоватые коробочки манипул, то вражеский стой был менее однородным. То первые ряды противника представлял из себя извивающуюся ленту, и мне откровенно было не понятно, что враг собирается делать. Ответ пришёл внезапно, когда между двумя массами солдат оставалось не больше сотни метров, а лучники с обеих сторон начали запускать первые залпы стрел. Из тыла вражеского войска полетел град боевых заклинаний, в местах попадания которых образовывались серьёзные бреши в строю, куда ту же бросились ближайшие отряды врага. Хаос и неразбериха на передовой не дала легионерам правильно отреагировать на произошедшее и войска Доминиона как хищник вцепились в раненую добычу, вонзая клыки всё дальше и дальше в строй. Смешивая свои и чужие ряды, враг делал наших лучников не таким эффективными, а превосходство солдат Доминиона в индивидуальной выучке позволяло им убивать по несколько легионеров в поединках один на один.
Смотря на творящееся в центре и на левом фланге, я искренне благодарил тех богов, которые свели меня с Изабеллой, ведь только благодаря ей и усилиям её подчинённых, магическая атака на наш фланг разбилась о магический щит, а уже привычно рванувших вперёд пехотинцев встретили стрелы и стена ростовых щитов легионеров. Плотный строй и какая-никакая выучка полностью нивелировали все преимущества, которые были на данный момент у противника, каждую секунду на землю падали мёртвые и раненые каджиты, босмеры и альтмеры, получившие укол копьём или коротким мечом из-за щита. Легат Валериан, видя такой успех, дал команду трубить наступление.
За заунывным воем одинокого рога, последовал слитный звук, это был первый шаг легионеров, за ним последовал другой. Попав под воздействие какой-то древней и могучей магии солдаты, которые совсем недавно были крестьянами и ремесленниками, превратились в единую сущность, состоящую из множества прямоугольных коробочек, которые безжалостно перемалывали тех, кто стоял у них на пути. Они, конечно, не превратились в бессмертных и могучих воинов, и то тут, то там, я видел, как падает тот или иной легионер, но место павшего тут же занимал новый солдат. Над головами легионеров летели стрелы, собирающие богатый урожай от временно деморализованного противника, который явно не ожидал, что ранее отлично работающая тактика вдруг даст сбой.
Успех на нашем фланге привёл к тому, что именно на нас сконцентрировался основной огонь магов противника, который успешно сдерживал барьер, поднятый Изабеллой, но судя по тому, что почти все участники магического круга, ответственные за его поддержание активно глотали зелья, бесконечно его поддерживать не удастся. Впрочем, наше успешное наступление сделало свой дело, и во всяком случае центр войска, что творилось на левом фланге мне было просто не видно, сумел воспользоваться небольшой передышкой и перегруппироваться, отведя потрёпанные манипулы вглубь строя, и выставив свежие на передний план. Ветераны, которые имели намного больше опыта чем новобранцы, показали уже ощутившим аромат победы врагам, почему Тамриэль столь долгий срок был под контролем именно Империи и её легионов. Монолитный строй как гранитная скала принимал на себя удары атакующих волн, разбивая их на части, и как только первый натиск спал, сделали свой первый шаг.
Удачные действия уже на двух направлениях привели к тому, что пехота противника дрогнула, и теперь вместо того, чтобы бросаться в атаку, начала понемногу отступать. Постепенно оттесняя противника к центру подальше от леса, тем самым создавая натуральную давку, солдаты моего и соседних легионов слегка увлеклись, оголяя собственный фланг, чем сразу воспользовался вражеский командующий, направив вдоль кромки леса несколько сотен тяжёлых всадников, и если им удастся этот манёвр, то они не только раздавят задние ряды манипул, полностью нивелируя достигнутый результат, но и с большой вероятностью полностью обрушат фланг.
Не дожидаясь приказа легата, я повёл подчинённых мне орков за собой, стараясь закрыть образовавшуюся брешь. Тяжёлые пехотинцы действовали как на учениях и построились в единую шеренгу выставив перед собой длинные пики, перед скачущей на них лавины конницы. Стоя в первом ряду, я готовился к скорому столкновению сжимая в руках древко, один из концов которого смотрел точно в незащищённую шею скачущей прямо на меня лошади. Секунды тянулись невыносимо долго, и казалось, что вот-вот наш строй просто сомнут, но обрушившаяся перед нами метель буквально на секунду сбила с шага лошадей, отчего те приблизились к нашим рядам не на полной скорости, тем самым почти полностью потеряв всё преимущество кавалерийского натиска.
Тот всадник, который скакал прямо на меня оказался как бабочка нанизан на пику, его не спасла ни отличная броня, ни собственный скакун. Такая же ситуация была на протяжении всего строя, потерявшие скорость всадники просто не смогли проломить жиденький строй и их первые ряды повисли на пиках. Оставив бесполезное древко, я выхватил шестопёр и высоко подняв его над головой просто проревел, и мой рёв подхватили остальные. Побросав бесполезные пики, тяжёлые пехотинцы схватились за оружие и как дикие звери бросились на кавалеристов. Животный рёв из множества глоток не только испугал животных, но и кажется неплохо оглушил их всадников, отчего первые секунды боя оказались максимально опустошительными.
