— Всё, хватит, хватит, — преодолевая собственную слабость, я заключил Изабеллу в объятья и повалил на кровать, прижимая её к своей груди, — клятвенно заверяю, что больше такого не повторится и всё что я пью, я буду тщательно проверять, в том числе магией, если ты меня научишь.

— Дурак, — успокоившись, Изабелла поплотнее прижалась ко мне, — я действительно перепугалась за тебя, когда увидела после боя. Снежно белая кожа, чёрные вены, весь утыканный сломанными стрелами и со сквозной раной на животе, кожа на которой едва сдерживала твои внутренности.

— Ты же знаешь, я живучий, и такими пустяками меня не пронять, — погладив её по голове, тем самым окончательно успокоив, я решил сменить тему разговора, — лучше расскажи, что успело произойти, пока я был без сознания?

— Ничего особенного, в городе отловили остатки войск Доминиона, их командующего распяли на Башне Белого Золота и до сих пор поддерживают в нём жизнь, а не принявшие участие в штурме легионы отправились на юг, освобождать захваченные ранее территории.

— То есть война скоро кончится? — с облегчением спросил я.

— Думаю да, и пусть наши войска многое потеряли во время последнего боя, эльфы лишились самой боеспособной части армии. Кстати, всех пойманных членов Талмора сегодня утром прилюдно казнили.

— Туда им и дорога, а что с родственниками, с нашими, есть от них какие-нибудь вести?

— Есть, но не знаю, стоит ли тебе их слышать сейчас…

— Говори, — понимая, что ничего хорошего я не услышу, пришлось добавить в голос твёрдости, — лучше я услышу это сейчас, пока не могу нормально двигаться, чем, когда восстановлюсь и рвану лично завоёвывать Саммерсет.

— Не знаю с кого начать… Скажу сразу Лирис, Фрига и Бруни в порядке и сейчас замещают тебя на посту легата, с остальными сложнее, — выдержав небольшую паузу и облизнув губы, она продолжила, — Громаш потерял глаз, одна из стрел неудачно попала в прорезь его личины, как говорит Тимис, восстановить его не получится, во всяком случае без вмешательства высших сил. Но плохо другое, стрела не только выбила глаз, но достала до мозга, так что Громаш сейчас лежит без сознания, и непонятно, когда очнётся. Рядом с ним дежурит несколько выживших орков, моля Малаката об исцелении. Но пока безрезультатно.

— Плохо, но ничего критичного, думаю ты сама знаешь, кого мы можем попросить о помощи, за определённую плату…

— Я об этом уже думала, но этот способ лучше применить, когда всё успокоится, а агенты Пенитус Окулатус перестанут обыскивать каждый угол в поисках предателей и шпионов.

— Тогда давай, рассказывай дальше, как там Фельд, Калинд?

— Твой племянник лишился левой руки и сейчас больше напоминает прожаренный кусок мяса, он зачем-то сошёлся в рукопашной с огненным атронахом, и хоть и победил, но от последующего взрыва это его не спасло. С Калиндом всё и проще, и сложнее, когда его обнаружили на целой горе из изрубленных тел, на неё не оставалось живого места, как он выжил до прибытия помощи никто так и не понял, сейчас за ним, как и за Фельдом наблюдает Тимис, раз в несколько часов смазывая их раны мазью и вливая целительной энергии, но они пока тоже не приходили в сознание.

— Главное, что все живы, остальное поправимо, — я улыбнулся Изабелле, но она лишь отвела взгляд.

— Ты ещё спрашивал про родственников… Так вот, там не всё так хорошо.

— Говори, — поняв её настрой, я приготовился к худшему.

— Из Титанорожденных только половина осталась в живых, ещё пятеро, в том числе твой дед, остались калеками. Но когда я их встретила, они благодарили меня за те глушилки, которые я им дала, как они сказали, если бы не они, то они погибли бы все.

Слушать эту новость было сложно, за один единственный бой, клан лишился почти половины своих бойцов, после такого удара будет сложно восстановиться.

— Сломанные Стрелы, — продолжила свой рассказ Изабелла, — с ними всё не так плохо, всего трое погибших и не одного калеки, — внезапно поняв, как это прозвучало, она опустила взгляд в пол и замолчала.

— Я всё понимаю, — нежно подхватив её подбородок, я поднял её голову, — и не держу обиду.

— И да, — вновь взяв себя в руки, Изабелла поправили и без того идеально уложенные волосы, — за проявленный героизм и отвагу, наш семнадцатый легион переводят в гарнизонную службу в столице.

Восстановление после ранений и отравления заняло примерно неделю, как и предполагал Тимис, который, похоже, знает мой организм намного лучше меня самого. Всё это время было мной потрачено не только на непосредственно лечебные процедуры, но и на организацию работы остатков моего легиона уже в качестве условной военной стражи столицы. Маршруты патрулей, первичный отсев задержанных, вылавливание последних недобитых солдат Доминиона и надзор за военнопленными — всё это легло на мои плечи. Причём, мною было замечено, что в качестве гарнизона в столице остались только те легионы, в которых большинство солдат и командиры были откуда угодно, только не из Сиродила, в следствие чего, постепенно возвращающаяся в город аристократия не имела на нас почти никакого влияния.

Вообще, восстановление столицы после разграбления и приток в неё новых жителей был колоссальным, и пусть по большей части это были вчерашние беженцы-крестьяне из разорённых графств, но всё равно, масштаб пугал. За считанные дни, огромные кузницы, которыми ранее владели целые поколения наследников ремесленной династии, заполнялись деревенскими кузнецами, который тут же начинали работать, стараясь хоть как-то обеспечить потребности армии в ремонте и новой амуниции.

Захваченные военнопленные под чутким надзором восстанавливали порушенные в ходе боёв здания, латали мостовые и даже чистили изрядно загаженную за последние пару веков канализацию. Подневольный труд использовался повсеместно и для любых целей, а перепуганные до мокрых штанов солдаты Доминиона безропотно делали всё что им прикажут. Попытки побега, конечно случались, но истощённые постоянной работой и скудной кормёжкой пленные не могли уйти далеко, а после поимки их или показательно пороли, или вешали, если побегушник кого-то убьёт или ранит.

Условно мирная жизнь, позволила выделить немного свободного времени, чтобы пройтись по всем раненым друзьям и родственникам, которые, потеряв возможность воевать, а иногда и нормально передвигаться, и сейчас изнывали от скуки.

Громаш, мой верный спутник на протяжении всего моего путешествия, очнулся через пять дней после штурма столицы и ощупав пустую глазнику, грязно выругался. Причём ругал он в основном себя, так как потерял бдительность во время боя, думая, что всё уже кончено. Потеря глаза и все связанные с этим неудобства его не сильно расстроили и нацепив на глаз повязку, он тут же начал вникать в сложившуюся ситуацию и активно принимать участие в делах легиона, вернул свою позицию главы всей орочьей общины.

Калинд пролежал немного дольше, чем наш общий зеленокожий друг, почти неделю, и не смог сходу приступить к своим обязанностям, так как многие его травмы требовали более тщательного и вдумчивого лечения. Однако, немного придя в себя, он поведал, как именно он смог оказаться на горе из поверженных врагов. По его словам, отряд с ним во главе грамотно зажали на одной из боковых улиц, и, казалось бы, всё кончено: справа и слева глухие стены домов, на крышах которых сидят лучники, спереди и сзади пехотинцы врага, которых как минимум втрое больше, но гордый редгард не спешил сдаваться и ринулся в бой. Рубя, уклоняясь, получая всё новые и новые раны, он продолжал сражаться, пока не остался последним выжившим в кольце врагов. Ослабевший от потери крови и многочисленных ран, в изорванной броне и со сломанным клинком в руках, ему казалось, что вот и пришла смерть. Но случилось чудо, хотя такая формулировка была бы в корне не верной, так как произошедшее случилось только благодаря многолетним упорным тренировкам — в руке поющего клинка зажегся духовный меч. Почувствовав ту силу, к которой он шёл долгие годы, Калинд продолжил бой, но уже на совершенно ином уровне. Что было дальше он помнил смутно, но последним его воспоминанием было удивлённое лицо эльфийского командира, которому он отсёк голову.