5-я Областная конференция ОЗЕТа открылась в феврале 1932 г. Ее делегаты представляли более 27 тыс. индивидуальных и 20 тыс. коллективных членов, объединенных в 354 ячейки, из них 85% рабочих и 90% неевреев. На конференции подчеркивалось, что сильно укрепилась финансовая база ЛенОЗЕТА, годовой оборот которого достиг 700 тыс. рублей. Доходы организации состояли в основном из средств, поступавших от юридических членов (т.е. учреждений) и прибыли от подсобных предприятий. Это позволяло

ЛенОЗЕТу содержать 140 освобожденных работников. Главным его успехом считалась налаживание связи с заводами и фабриками. Теперь в ЛенОЗЕТе «место расфуфыренных дам заняла рабочая аудитория». Конкретная помощь Биробиджану и выполнение нарядов на переселение обсуждались на конференции во вторую очередь. Председателем ЛенОЗЕТа стал Зельцер, а Васильев был назначен ответственным секретарем.

После конференции акцент в деятельности ЛенОЗЕТа ненадолго сместился на шефскую работу в Биробиджане. Оживление в этот вопрос внесла возвратившаяся в город после двухмесячного пребывания на Дальнем Востоке рабочая делегация. Тяжелое положение переселенцев произвело, очевидно, сильное впечатление на членов делегации. На встрече с Московским ОЗЕТом и в своих последующих выступлениях в Ленинграде рабочие настаивали на увеличении конкретной помощи. В результате в Биробиджан послали бригаду квалифицированных рабочих для ремонта тракторов и дорожных машин. Отдельные заводы города были прикреплены к ряду биробиджанских объектов.

Не прекращалась и агитационная деятельность ОЗЕТа, которая включала борьбу с антисемитизмом и еврейским национализмом, «правым» и «левацким» уклонами. В эту работу вовлекались школьные ячейки «Друзей ОЗЕТа» и даже армия. Той же цели были посвящены радиопередачи, а также газетные публикации в заводских многотиражках и стенгазетах. Весь 1932 г. ЛенОЗЕТ был на прекрасном счету у Центрального Совета ОЗЕТа (ЦСО) и получил переходящее знамя, как передовой коллектив. Во главе организации встала Висневская, большевичка с 1905 г.

К 1933 г. энтузиазм по поводу еврейского землеустройства уменьшился как у евреев, так и у советского руководства, не говоря уже о русских рабочих, из которых в основном были сформированы низовые озет-ячейки. Уже в ноябре 1932 г. печать сообщала о значительном спаде в работе краснопутиловской ячейки. За пять месяцев на заводе не собрали ни копейки членских взносов и провалили лотерейную кампанию. Неуспех крупнейшего завода указывал на положение во всей организации. Как оказалось, контрольные цифры плана за 1932 г. ЛенОЗЕТом выполнены не были. Проведенная в октябре Областная конференция зафиксировала только 25 тысяч членов. Тем не менее планы шефской работы, спускаемые ЛенОЗЕТу, пока не уменьшались. Убедившись, видимо, в том, что на переселенцев полагаться нельзя, ЦСО на этот раз потребовало от ЛенОЗЕТа не только собрать средства на строительство в Биробиджане и Крыму, но и самостоятельно построить необходимые дома, используя своих людей.

В 1933—1934 гг., по-видимому, вновь вырос процент евреев в организации, что можно объяснить их реакцией на события в Германии, а также влиянием пропагандистской шумихи вокруг образования Еврейской автономной области (ЕАО) в мае 1934 г. Озетовская и местная ленинградская печать неоднократно подчеркивали, что в то время, как в Германии и Польше свирепствует антисемитизм, в Советском Союзе самая бесправная в прошлом национальность получила автономию. Косвенным доказательством роста процента евреев можно считать исчезновение со страниц Трибуны данных о национальном составе ЛенОЗЕТа. Кроме того, в тех случаях, когда печать сообщала о достижениях какой-нибудь озет-ячейки, почти всегда назывались одни еврейские имена.

17-й съезд ВКП(б), на котором Сталин призвал к борьбе с «уклонами» в национальном вопросе, ознаменовал начало нового этапа, на котором само существование ОЗЕТа, независимо от степени его интернационализации, выглядело все более неуместным. Все же, учитывая стратегическую важность заселения дальневосточной границы, а также пропагандистские цели, советское правительство не спешило ликвидировать ОЗЕТ. 1-й Съезд Советов ЕАО вызвал оживление пропагандистской кампании в Ленинграде, осуществлявшейся, как обычно, в приказном порядке. На Съезд была послана и ленинградская делегация, привезшая с собой подарков на 60 тыс. рублей.

Массовый террор, последовавший за убийством Кирова, не способствовал, надо думать, активизации деятельности организации. В 1935 —1936 гг. она ограничивалась, в основном, сбором членских взносов, причем собранные деньги тратились почти исключительно на содержание собственного аппарата. Поэтому, например, скромная попытка организовать курсы фотографов для ЕАО не удалась из-за отсутствия средств. На майском 1936 г. собрании актива работа ЛенОЗЕТа резко критиковалась как самими активистами, так и ответственным секретарем ЦСО Е.Эйдельманом. В духе времени раздавались голоса о недостаточной бдительности руководства организации. Относительно высокая в начале года цифра подписки на Трибуну уменьшилась втрое, когда выяснилось, что прежде ЛенОЗЕТ платил за тысячу подписок, которые не распространялись и никем не читались. Весной 1936 г. ЛенОЗЕТ отмечал десятилетие пригородного колхоза Еврабзем. Второй колхоз, Евселькооп, к тому времени уже не существовал. Еврабзем добился определенного благосостояния для своих членов. Тем не менее молодежь, притягиваемая близостью большого города, покидала колхоз.

В начале 1937 г. должность председателя ЛенОЗЕТа занял уроженец белорусского местечка Б.Эскин, малограмотный партийный организатор, выпускник Губсовпартшколы. Уже не несколько сот, как в предыдущие годы, а всего лишь 80 активистов со всего Ленинграда собрались в мае в Евдомпросвете, чтобы «на основе решений Пленума ЦК ВКП(б)», в присутствии Е.Эйдельмана и представителей обкома партии «вскрыть недостатки в работе ЛенОЗЕТа и помочь руководству их исправить». Дела организации шли плохо. Число ячеек резко уменьшилось, как и общее число озетовцев. В то же время большинство выступавших указывали только на мелкие проблемы. Они либо не могли нащупать, либо не решались назвать истинных причин деградации ОЗЕТа. На самом же деле и сила, и слабость этого придатка партийно-советской бюрократической машины заключалась в тесной кооперации с патроном, который, давая директивы озетовцам, одновременно сам заботился об их выполнении методами нажима на государственные предприятия. С того момента, как ОЗЕТ лишился ежедневной опеки, самостоятельно существовать он, конечно, не мог. Не случайно некоторые выступавшие жаловались на слабое руководство организацией.

Участь ОЗЕТа была, очевидно, уже решена, хотя исполнение приговора пока откладывалось. Эту участь сообщил активисту-озетовцу инструктор Дзержинского райкома ВКП(б): «ЦК вас скоро ликвидирует». Выступавший на собрании Эйдельман обвинил активистов в наличии «националистических выступлений, имевших место в ЛенОЗЕТе и раньше и теперь на активе». Не прибегая к излишним демократическим процедурам, Эйдельман сообщил, что существующее руководство ленинградской организации — Совет и его Президиум — заменяется на Оргбюро из 5 человек во главе с представителем обкома. Оргбюро поручалось подготовить Областную конференцию ОЗЕТа.

Разумеется, и после конференции жизнь в ЛенОЗЕТе еле теплилась. В собщении Дер Эмее о массовом вечере в поддержку ЕАО, проведенном в конце января 1938 г. Центральным ОЗЕТом совместно с Ленинградским Советом потребительских обществ (ЛСПО), ЛенОЗЕТ даже не упоминался. Новый работник, вступивший в марте в должность районного инструктора, уволился на следующий же день, когда убедился, что озет-работа на заводах совершенно отсутствует. Тогда же был ликвидирован и колхоз Еврабзем, ушел и его еврейский директор. В середине мая по распоряжению Центрального Совета ОЗЕТа Эскин уволил большинство своих сотрудников. Неделей позже, 21 мая, ЦСО приказал ликвидировать ленинградское отделение. Вскоре и Центральный ОЗЕТ прекратил свое существование.