К счастью, Элен нашла слова, которые дошли до сердца сиделки, и та согласилась.　

— Ну ладно, я лягу в гостиной.　

Элен пошла за ней в большую безвкусно обставленную комнату, все еще ярко освещенную. Она хранила следы пребывания своих прежних обитателей — небрежных, избалованных молодых людей, делающих вид, что они безразличны ко всему, но слепо следующих за своими эмоциями.　

На столе остались кофейные чашки с окурками внутри, скомканные газеты, раскрытые журналы, до краев полные пепельницы. Сестра Баркер подняла несколько атласных подушек, лежавших на полу, сунула их себе под голову, растянулась на широкой голубой кушетке, закрыла глаза и почти мгновенно уснула.　

«Вот я и осталась одна, — подумала девушка. —Но если что-нибудь случится, я всегда могу ее разбудить».　

Она осмотрелась. Зрачки ее были так расширены, что глаза казались совершенно черными. Элен не боялась, что ее убаюкает тяжелое мерное дыхание спящей сиделки: она была настолько возбуждена, что голова, казалось, распухла от пугающих воспоминаний.　

Сквозь хаос пробивалась одна тревожная мысль, но Элен никак не могла ухватить ее.　

Наконец она вспомнила: подвальное окно!　

Оно было открыто в течение нескольких минут, когда засов внутренней ставни лежал на кухонном столе, а они со Стефаном слушали рассказы миссис Оутс.　

У Элен сильнее забилось сердце, но она старалась успокоить себя. Вряд ли существовала хоть малейшая вероятность, что преступник, имея возможность спрятаться в любом месте этого безлюдного края, заберется в дом, полный народа, и уж совсем невероятно, что он найдет ту единственную щелку, сквозь которую можно пробраться.　

«Но если он все же забрался, — думала Элен, — то сможет спрятаться в любом из темных подвалов. И когда все стихнет, проберется через моечную и кухню на заднюю лестницу».

Есть лишь один способ обезопасить миссис Оутс — основательно осмотреть весь подвальный этаж. Убедившись, что там никого нет, Элен должна запереть дверь из подвала на кухню и забрать ключ с собой.　

Сестра Баркер не заметила, как Элен вышла из комнаты. Она спала так крепко, что не слышала даже завываний ветра, сотрясавшего высокие окна гостиной. Внезапно она проснулась, словно что-то разбудило ее, и села, протирая глаза. Освеженная сном, она огляделась в поисках Элен, которая охраняла ее, сидя рядом.　

Но девушка исчезла.

Доктора Пэрри тоже больше не было в саду. Почти сразу же после того, как он увидел странную тень в окне спальни, свет потух. Когда погас свет доктор изо всех сил старался справиться со своим беспокойством. Может силуэт медсестры он принял за мужской? Может он паникует зря, и если бы в доме не было бы Элен, ему бы не казалось, что в доме происходит что-то странное? Может это чувства к девушке заставили его мыслить иррационально? Нужно с кем-нибудь это все обсудить, нужно выслушать беспристрастное мнение по этому поводу.　

Пробежав рощей, он оказался у выбеленного коттеджа капитана Бина.　

Жалюзи на окне не были опущены, и он видел освещенную лампой гостиную. Засучив рукава рубашки, капитан Бин сидел за столом, заваленным бумагами. Рядом с ним стоял чайник. Было очевидно, что он засиделся так поздно, работая над одной из своих статей о путешествиях.　

Капитан бросив свою работу, подошел к двери, услышав звонок доктора Перри.　

У него было чисто выбритое лицо с мелкими расплывчатыми чертами; кожа, очень белая от природы, была обожжена тропическим солнцем.　

— Вы, наверное, удивлены, что я пришел к вам так поздно, — начал доктор Перри, — но меня беспокоит то, что происходит у ваших соседей.　

— Войдите! — пригласил его капитан.　

Доктор Перри был поражен той серьезностью, с которой капитан Бин выслушал его рассказ.　

— В общем, — закончил он, — в этом доме есть девушка, о которой я очень беспокоюсь. Она такая хрупкая. И она очень испугана.

— На ее месте я бы тоже испугался — отрывисто произнес капитан Бин. — После того как я нашел у себя в саду сегодня вечером ту девушку, я сам не могу опомниться.　

Доктор Перри, которому больше хотелось бы услышать успокаивающие или скептические высказывания, с беспокойством посмотрел на собеседника и подумал: «Может такая реакция капитана объясняется личным предвзятым отношением к соседям?» Следующее высказывание капитана подтверждало эту мысль.

— Мне никогда не нравился этот дом, да и все семейство профессора, — задумчиво произнес Бин. — Я пройдусь с вами; посмотрим, что там происходит.　

— Бесполезно, — сказал доктор Перри. — Этот дом вроде крепости. Можно звонить, пока не оборвешь звонок, и все без толку.

— Может быть, позвать полицию?

— Я уже думал об этом. Но не могу придумать предлога, чтобы полицейские решили высадить дверь. Вроде там все в порядке. А в том, что они все там перепуганы до смерти, виноват в основном я, черт возьми! — Доктор Перри встал со стула и взволнованно прошелся по комнате. — Главным образом меня беспокоит эта тень, — сказал он. — Тень в ее комнате. Не похоже, чтобы это был силуэт кого-нибудь из женщин.　

— Но в доме есть и молодые люди, — заметил капитан.　

— Нет, они все ушли. Из мужчин остался один профессор. Но, я точно знаю, он накачался наркотиком и спит, это не могла быть его тень.

Капитан Бин что-то проворчал, набивая свою трубку свежим табаком.

— Я побывал во многих местах и видел очень неприятные вещи. Но тело девушки в моем собственном саду вывело меня из равновесия. С того момента, как я его увидел, я много думал, сопоставлял кое-какие события…

Капитан попросил доктора повторить свой рассказ и молча выслушал его. Потом решительно встал и надел резиновые сапоги.

— Куда вы идете? — спросил доктор Перри.

— В бар. Позвонить в полицию.

— Зачем?　

— О некоторых вещах нельзя просто рассказать. Их надо доказать, имея неопровержимые улики… Но похоже мои подозрения имеют под собой почву… не нравится мне, когда крысы бегут с корабля…　

— Черт возьми! Бросьте свои намеки, капитан. Скажите прямо, что вы имеете в виду.

Капитан покачал головой.

— Лопату нельзя назвать лопатой, пока не убедишься точно, что это не вилка, — сказал он. — Я вам скажу одно: я не оставил бы свою дочь сегодня в этом доме даже за миллион фунтов.

Вначале сестра Баркер не могла поверить, что Элен действительно ушла. Она огляделась, напрасно стараясь различить маленькую синюю фигурку среди хаоса кушеток и стульев. Но лишь рыжий кот, потревоженный ее шумным пробуждением, спрыгнул со старомодного дивана в стиле «принц Уэльский» и важно вышел из комнаты.　

Чувствуя, что сон окончательно покинул ее, сестра Баркер вышла в холл и крикнула:

— Мисс Кейпел!　

Никто ей не ответил, не слышно было и мягко ступающих маленьких ножек, обутых в туфли на войлочных подошвах. Она сердито нахмурилась, и в ее глазах появился зеленый огонек ревности.　

За Элен она не боялась: по ее мнению, дом был совершенно неприступен. Она старалась испугать девушку по двум причинам — чтобы та проявляла большую осторожность и чтобы отомстить за оскорбление.　

Очевидно, доктор Перри сумел как-то вступить в контакт с Элен, несмотря на то что его записка не дошла до адресата.　

«Девчонка впустила его, — подумала сестра Баркер. — Ну что же, это не мое дело».

Соблюдая профессиональную осторожность, сестра Баркер всегда избегала скандалов. Если у нее бывали подозрения, что в доме, где она находится, кто-то ведет себя неподобающим образом, она предпочитала ничего об этом не знать.　

Если на следующее утро профессор или мисс Варрен станут расспрашивать, почему доктор Перри оказался в доме, она сможет убедить их в том, что находилась на своем рабочем месте — в комнате больной.

С кривой усмешкой она поднялась в Синюю Комнату. Когда она вошла, леди Варрен привстала на постели.

— Девочка! — позвала старушка.