В ответ сестра Баркер лишь сжала губы в кривой усмешке. Она знала, что худшим наказанием для Элен было ее молчание, потому что девушка целиком зависела от нее. Элен замолчала, со страхом ожидая нового нападения со стороны сестры Баркер. Внезапно она услышала негромкий звук, словно что-то упало.　

Мысли ее обратились к профессору. Не разбираясь в действии наркотиков, она все еще лелеяла надежду, что он очнется вовремя и все будет хорошо.　

Но сиделка развеяла ее иллюзии, скомандовав:　

— Пойдите посмотрите, не упала ли старуха с кровати.　

Довольная, что может хоть чем-то услужить, Элен повиновалась и бросилась вверх по лестнице. Достигнув площадки, она внимательно осмотрела коридор, а потом осторожно заглянула в Синюю Комнату.　

Леди Варрен, свернувшись в клубочек, лежала на своей огромной кровати, рот ее был полуоткрыт, а храп был вполне естественным.　

Элен окинула взглядом комнату и заметила, что огонь в камине горит слабо. Она осторожно положила в камин несколько закутанных в бумажки углей, напоминающих снежки. Это занятие так поглотило ее, что она не услышала, как доктор Перри изображал стук почтальона. Но сестра Баркер услышала стук и, подозрительно оглянувшись, прошла в переднюю.　

Она сразу же заметила какой-то белый предмет, видневшийся сквозь внутреннюю стеклянную стенку почтового ящика. Вынув конверт, она изучила его, прищурив глаза. На обороте конверта, адресованного доктору Перри, была записка, подписанная «Д. П.».　

Сердце сестры Баркер сжалось от ревности при мысли, что инстинкт не обманул Элен. Пока они боролись друг с другом, доктор Перри, желая непременно попасть в дом, стучался во все двери.　

— Она знала, — пробормотала женщина. — Но каким образом?　

Извилистые лабиринты любви были знакомы Элен, но оставались тайной для ожесточившейся женщины, всю жизнь искавшей нить, которая помогла бы ей пробраться сквозь этот лабиринт. Только однажды рискнула она вступить на эту дорогу и не дошла даже до половины. Но Элен смогла привлечь сердце мужчины, воззвать к его чувствам так, что после трудного дня он потерял из-за этой девицы сон.　

Сестра Баркер оценила жертву многострадального разъездного врача. Глазами, полными зависти, она прочитала записку, видимо, предназначенную Элен:

«Пригнал мотоцикл, чтобы самому посмотреть, как у вас тут дела. Стучал, как сумасшедший, — никакого результата. Когда получите эту записку, откройте окно вашей спальни, и я крикну, чтобы вы убедились, что это действительно я, а не какой-нибудь негодяй. Ради Бога, впустите меня, потом я все объясню профессору».

Впервые увидев Элен, сестра Баркер сразу же ей позавидовала: она была как раз такая, какой хотелось быть сестре Баркер — тоненькая, словно иголка, быстрая и ловкая; она могла постоять за себя, и вместе с тем ее внешняя хрупкость пробуждала в мужчинах желание защитить…　

Сиделка судорожно проглотила слюну, порвала конверт на маленькие кусочки и бросила в мусорную корзину,　

— Отдел недоставленных писем, — мрачно пробормотала она.　

Тем временем Элен хлопотала в Синей Комнате, не зная о том, что уничтожена жизненно важная для нее корреспонденция. Она наводила порядок, взбивала подушки, вытирала пыль. Очень скоро она вышла на площадку, держа в руках большой таз с мыльной водой и перекинув через плечо охапку смятых полотенец.　

Ей почудилось движение воздуха, словно кто-то только что прошел этим путем. Дверь, ведущая на заднюю лестницу, слабо качнулась, будто открытая, а затем прикрытая невидимой рукой. Элен подошла к двери.　

Маленькое бледное личико Элен, как обычно, возникло из темных глубин зеркала; но она заметила нечто одновременно таинственное и тревожащее. Стекло на высоте человеческого рта покрылось легкой дымкой.

«Кто-то стоял здесь несколько секунд назад, это след его дыхания», — со страхом подумала она, наблюдая, как пятно исчезает. Сжимая таз негнущимися пальцами, она уставилась на закрытую дверь. Она боялась отвести от нее взгляд. Дверь  могла вдруг открыться. Элен боялась двинуться, чтобы не спровоцировать нападение.　

Внезапно она не выдержала, поставила таз на ковер, повернулась и бросилась бежать вниз по парадной лестнице,　

Сестра Баркер смотрела, как Элен, задыхаясь, опустилась рядом на нижнюю ступеньку.　

— Что там еще? — с холодным безразличием спросила она.　

Устыдившись своего беспричинного страха, девушка попыталась успокоиться.　

— Леди Варрен спит, — сказала она. — Во всяком случае, стучала не она.　

— Что же вы так задержались?　

— Я убирала у нее.　

— А в свою комнату вы не поднимались? — спросила сестра Баркер.

— Нет.　

— На вашем месте я бы не делала этого. Это очень далеко, и если вы кого-нибудь встретите, я не успею прийти к вам на помощь.　

Издали снова раздались глухие удары.　

— Опять! — сказала сестра Баркер. — Мне бы хотелось, чтобы это прекратилось. Стук действует на нервы.　

Они прислушались, и Элен внезапно определила, откуда доносится звук.　

— Это внизу, в подвале. Наверное, он стучит в окно, которое я кое-как подвязала. Должно быть, рама опять отошла,— и быстро добавила: — Там все в порядке. Изнутри окно закрыто ставнями, так что никто не войдет.　

— Так или иначе, это преступная небрежность, — заявила сестра Баркер, намеренно широко зевнув.　

— Вам хочется спать? — резко спросила Элен.　

— У меня просто слипаются глаза, — сказала сиделка, зевнув еще раз. — Мне стоит большого труда держать их открытыми. Я приехала сюда прямо с ночного дежурства. Мне бы надо хорошенько выспаться.　

У Элен пробежал холодок по спине. Еще одна кажущаяся естественной катастрофа! Она боялась, что сестра Баркер станет жертвой какого-нибудь подсыпанного в бренди наркотика, но та была просто переутомлена и действительно должна была выспаться.　

Наблюдая за сиделкой, Элен поняла, что та не сможет просидеть с ней всю ночь. Ей надо было отдохнуть, поскольку она проделала нелегкий путь в открытой машине, наелась, накурилась и налила себе в чай хорошую порцию бренди. К тому же в запертом наглухо доме было очень душно.　

Казалось, не было никакой связи между естественной усталостью сестры Баркер и таинственным заговором, направленным против Элен, и все же она боялась остаться в полном одиночестве и смотреть, как смерть приближается к ней. Все было спланировано с ужасной, пугающей точностью.　

Вдруг сестра Баркер уронила голову на грудь, и это движение разбудило ее. Она медленно, покачиваясь, поднялась на ноги.　

— Куда вы идете? — беспокойно спросила Элен.　

— Иду спать.　

— Куда?　

—  В комнату своей больной.　

— Не надо! Не оставляйте меня здесь одну!　

— Дом заперт, — заявила сестра Баркер.— Вам ничего не угрожает до тех пор, пока вы будете помнить, что нельзя открывать дверь. Если вы все-таки снова забудете, это уж ваше дело!　

— Но все обстоит гораздо хуже! — простонала Элен. — Я не говорила вам раньше, потому что не была уверена.　

— Не уверена в чем? — поинтересовалась сиделка.　

— Я ужасно боюсь, что кто-то посторонний заперт с нами в доме.　

Сестра Баркер скептически выслушала рассказ Элен об открывшейся двери на заднюю лестницу и об испарине на зеркале.　

— Ветер, — сказала она. — Или мыши. Я иду спать. Можете идти со мной, если хотите немного подремать.　

Элен не знала, что делать. Ей очень хотелось принять предложение. Если они запрутся в комнате, то окажутся словно в цитадели, вместе с больными — леди Варрен и профессором.　

Но миссис Оутс останется снаружи, «в окопах». Несмотря на то что судьба обычно хранит людей, находящихся в таком состоянии, как миссис Оутс, Элен все же не хотела рисковать, оставляя ее одну.　

— Может быть, нам удастся отнести миссис Оутс в Синюю Комнату? — спросила она.　

— Протащить это пьяное бревно два пролета по лестнице? — сестра Баркер покачала головой.— Это не для меня.　

— Но мы не можем оставить ее здесь. Не забывайте, утром нам придется отвечать, если с ней что-нибудь случится.