«Она не совсем нормальная, — думала Элен, беспокойно глядя на кровать. — Предположим, это она убила тех девушек, и ее муж узнал. Может быть, она убила и его, для того чтобы он никому не смог рассказать…»　

Вдруг девушка заметила, что в соседней комнате стало тихо. Она вспомнила, что в туалетной стоит диван, и это внушило ей слабую надежду: возможно, сестра Баркер решила отложить свой уход до завтра и легла отдохнуть. Зная, что она так близко, Элен немного успокоилась. Вспоминая о событиях сегодняшнего вечера, она поняла, что нынешнее положение является логическим результатом ее собственного глупого поведения, ведь сестру Баркер специально выбрали для того, чтобы ходить за трудной больной, с которой сама Элен ни за что бы не справилась.　

Девушка чувствовала себя недалекой и ни на что не годной. «Если она еще не спит, пойду и скажу, что вела себя недопустимо грубо, — решила Элен. — Я попрошу у нее прощения за свою глупость».　

Бесшумно скользнув по ковру, девушка осторожно открыла дверь в туалетную, которая была сейчас не заперта и, вскрикнула. Сестра Баркер исчезла.

Элен осмотрелась. В комнате царил беспорядок. Ящики шкафа и комода были выдвинуты, чемодан и зонтик лежали на столе.　

«Она еще не ушла», — подумала Элен.　

Однако эго предположение могло быть и неверным: сестра могла оставить свой тяжелый чемодан, чтобы его на следующий день доставили в центр, а зонтик совершенно бесполезен в такую погоду.　

Элен открыла гардероб, на вешалке которого больше не висела верхняя одежда. Быстрый осмотр комода показал, что все его ящики пусты. От сестры Баркер остались, как воспоминание, лишь окурки и пепел.　

Сестра дезертировала совершенно сознательно. Проявив утонченную жестокость, она покинула дом, пройдя через комнату профессора, так что Элен не заметила ее ухода.　

Это был последний удар. Все шло к неизбежному концу. И хотя Элен смутно сознавала, что главная цель — изолировать ее, она все же как бы подыграла судьбе или неизвестной темной силе, направляющей события, рассердив мстительную сиделку.　

Ее словно заставляли поступать так, а не иначе, как куклу, повинующуюся чужой воле.　

«Я совсем одна»,— со страхом подумала Элен.　

Правда, в доме были еще другие люди, но лишь Элен сохранила способность здраво рассуждать и свободно двигаться.　

Чувствуя отчаянную потребность в человеческом обществе, она открыла дверь, ведущую в комнату профессора.　

Но и здесь она не нашла утешения, лишь почувствовала себя еще более одинокой. Профессор, в той же застывшей позе, словно вырезанный из камня, был слишком похож на труп, лежащий в ожидании похорон.　

Элен хотела уйти, но боялась возвращаться в Синюю Комнату. Ей казалось, что в старухе не осталось ничего человеческого, и сейчас она предпочла бы любую грубость сестры Баркер, если бы только та согласилась вернуться.　

Желание услышать человеческий голос стало таким сильным, что Элен вышла в коридор и стала лихорадочно стучать в дверь комнаты мисс Варрен.　

— Мисс Варрен! — кричала она. — Помогите!　

Но ответа не последовало. С таким же успехом она могла бы стучаться в двери запечатанного склепа. Она слышала лишь вой ветра, похожий на вопли роя ведьм, проносящихся по небу в погоне за луной, которая парила среди рваных облаков как серебряное пушечное ядро, летящее к звездам.　

— Жестокая женщина! — отворачиваясь, сказала Элен.　

Но мисс Варрен не слышала стука, потому что крепко спала. Для нее всегда был тяжел контакт с посторонними, а сегодня вечером после всех волнений нервы ее были особенно напряжены.　

Она, словно отшельник, чувствовала себя хорошо только в уединении своего кабинета. Но в этот день ее насильно вырвали из уютной раковины, и она должна была несколько часов провести со злобной старухой в мрачной атмосфере Синей Комнаты.　

Буря тоже действовала ей на нервы. Сломанный дверной замок, из-за которого она должна была оставаться взаперти в своей комнате, не вызвал у нее никаких подозрений, напротив, она восприняла этот факт с облегчением, поскольку такое положение освобождало ее от всякой ответственности. Она не сделала ни малейшей попытки выбраться, наоборот, задвинула засов и заперлась от всего света.　

Заложив уши ватой и накинув на голову одеяло, чтобы не слышать рева бури, мисс Варрен, едва не падавшая от утомления, скоро уснула.　

Элен сохранила еще достаточно силы воли, чтобы не поддаться панике. Она напомнила себе, что еще не все потеряно, — у нее еще есть связь с внешним миром.　

Но, спустившись по лестнице, девушка поняла, как безнадежно запуталась в сетях страха. Она не могла никого попросить прийти к ней, потому что не осмелилась бы открыть дверь.　

Профессор приказал не открывать двери, и этот приказ был продиктован трезвым умом, готовым к любой неожиданности. Он думал о безопасности всех обитателей дома.　

Потом сестра Баркер предостерегала ее от неповиновения, и Элен на горьком опыте познала, что та была права, во всяком случае, в отношении леди Варрен.　

Если она, Элен, была целью этого адского заговора, то постепенное уменьшение числа защитников было спланировано так, чтобы довести ее до панического ужаса, чтобы, услышав стук, она, не думая, бросилась открывать дверь.　

Кто-то хочет выманить ее за надежные стены дома.　

«Если бы я договорилась о каком-нибудь условном знаке, — думала она, — можно было бы попробовать. Но разговор можно подслушать. Нет, все это бесполезно».　

Даже поговорить с кем-нибудь было бы облегчением, ее бы успокоили сами звуки человеческого голоса. Элен не знала, вернулся ли домой доктор Перри, ее мысли были в таком беспорядке, что она потеряла чувство реальности. Но если доктора нет дома, она может позвонить еще кому-нибудь.　

«Я позвоню в медицинский центр, — решила Элен, — расскажу им о сестре Баркер и попрошу прислать другую сиделку».　

Наметив определенную цель, девушка немного пришла в себя. Она снова стала мисс Кейпел, чье имя хорошо известно в бюро по найму рабочей силы, а не перепуганным ничтожеством. Со своей прежней уверенностью Элен сняла трубку, но не услышала привычного гудка, говорящего о том, что она связана с внешним миром, — телефон не работал.　

Элен в отчаянии оглядела холл. Конечно, авария объясняется естественными причинами: буря повалила деревья, сорвала провода, дождевые потоки могли повредить кабель. Виновен не заговор злодеев — это Божья воля. Казалось бы так. Но, уж слишком вовремя этот голливудский трюк — перерезанные телефонные провода в обреченном доме. 　

«Нет, это не случайность, — сказала она себе. — Не бывает так много случайностей одновременно».　

Она не знала, куда идти, — в этом доме всюду было одинаково страшно. Но страшно было и выходить из дома —возможно, убийца надеялся именно на это, возможно, такой конец был задуман неведомым игроком в самом начале игры.　

«Лучше вернуться к леди Варрен, — подумала Элен. — Все-таки я взяла на себя ответственность за нее, нельзя оставлять ее одну».　

Девушка прошла через комнату профессора, надеясь, что он уже очнулся. Его трезвый ум помог бы предотвратить любую угрозу. Но он все еще лежал в своем кресле с восковым лицом и серыми веками, неподвижный и застывший, словно мумия в саркофаге.　

Войдя в туалетную, Элен услышала шорох и быстрые шаги за стеной.　

«Она снова встала с постели», — подумала девушка. А войдя в Синюю Комнату Элен увидела, что  старуха лежит в постели, аккуратно укрытая своей белой старушечьей кофтой. — «Да, если это ее я слышала, то значит старая карга способна довольно быстро перемещаться.»

— Почему ты ушла, деточка? — спросила леди Варрен. — Тебе ведь платят, чтобы ты ухаживала за мной.　

У Элен не хватило духа солгать.　

— Я пошла позвонить, — сказала она. — Но телефон не работает. Я не смогла дозвониться.　

Говоря это, Хелен заметила, что леди Уоррен беспокойно оглядывает комнату. Чувствуя что у нее еще хватит силы, чтобы помешать старухе осуществить какую-то придуманную новую хитрость, Элен решила идти напрямик и спросила: