Или возникшим разговором.

На кухне воцарилась тягостная тишина, нарушаемая лишь мощной работой лёгких дона Севильяка, да за окном раздавались невнятные звуки: там текла настоящая жизнь настоящего времени, для которого прошлое – руины, а потому в них нет смысла заглядывать, ибо там тлен и небытие.

Тлен и небытие, но только не для ходоков во времени.

Для них руин прошлого нет, у них весь кимер – настоящее!

– Ладно, – оборвал молчание Симон. – Поговорим, наконец, о Фимане. – Он несколько мгновений сидел в задумчивости, поглаживая ладонями колени. Дон Севильяк шумно вздохнул и также шумно поменял позу, елозя обширным задом по подоконнику кухонного окна. – Я, наверное, начну первым, а вы, – Симон имел в виду Учителей, – добавите что-нибудь или поправите.

Сарый молча кивнул головой, а дон Севильяк шумно выдохнул.

– Для начала… Как войдёшь в Фиман, сразу дальше идти не торопись. Постой, осмотрись.

– А где вход в него? – поторопился задать вопрос Иван, так как Симон ничего об этом не сказал, считая, по-видимому, такие сведения лишними.

Так оно, наверное, и было, поскольку он как бы мимоходом уточнил:

– Проявишься в Кап-Тартаре и пойдёшь по аллее.

– А-а, к многоэтажному дому?

– Это не дом, – вмешался с попутными разъяснениями Сарый. – В Фимане вообще нет больших построек. – На немой вопросительный взгляд Ивана добавил: – Это мираж или плывущая картинка, но в данный момент застывшая для стороннего наблюдателя. Так что сделаешь, как сказал Симон.

– Ну да… – Иван с остервенением почесал за ухом. – Вы думаете, я вас понял?

Сарый с удовольствием хрюкнул, засмеялся.

– Мне когда-то так же объясняли, и я задал тот же, что и ты, вопрос, так как ничего не понял. Но, – серьёзно продолжил он, – потому тебя Симон и предупредил сейчас: как войдёшь, осмотрись. Думаю, сразу многое поймёшь… Не маленький, – неожиданно проворчал он и всем своим видом показал, что зря вмешался в рассказ Симона.

– Пока ты будешь приближаться к этой стене, она видоизменится. Поплывёт, как мы говорим. Это проявление накладки неравномерно текущего времени. Мы с тобой о нём говорили, – напомнил Симон. – Поэтому повторяю, при входе в сам Фиман постой, попривыкни к меняющимся, плывущим картинкам.

Иван недовольно покрутил головой, будто осудил предостережение Симона.

– В страшном сне не привидится то, о чём вы мне толкуете.

– В Кап-Тартаре привидится, – густо пообещал дон Севильяк и опять шумно поменял позу.

– Дорогой, – обратился к нему Симон, – сел бы ты хотя бы на пол. Маячишь глыбой перед глазами…

Дон Севильяк с сомнением посмотрел под ноги.

– Садись, садись, пол чистый, – тоном хозяина пригласил Сарый. – Я его недавно вымыл. Меня Ваня к этому приучил. Другое дело, что ты как всегда, входя в дом, ноги не вытер, сапогами натоптал. Но в этом сам виноват. Садись!

«Чья бы корова мычала, а эта молчала!» – повеселев, подумал Иван, поминая появление Сарыя из Фимана, и почувствовал: напряжение начала сегодняшнего разговора спадает.

И то! Чего он тут переживает, обижается и опасается, если рядом с ним люди, прожившие в двадцать, а то и в тридцать раз дольше его, прошедшие то, что ему ещё предстоит, и остались после этого живыми, здоровыми и не лишились ничего человеческого: язвят, подтрунивают, поругиваются, но и размышляют, наставляют, учат…

– Ладно, – сказал он, – вошёл я в Фиман и осмотрелся. Что дальше? Да, кстати, вспомнил. Эти… как их? Маркены ко мне не прибегут и не начнут приставать?

Симон озадаченно посмотрел на Сарыя.

– Прибегут, – заверил тот, но чуть позже сказал: – А может быть, и не прибегут. Они тебя ещё не знают. Но если прибегут, ты им скажи… А что… – оживился Учитель. – Они же его могут отвести сразу к этому дураку, к Джордану.

– Я бы не советовал этого делать, – покачал головой Симон. – Ване самому надо освоиться в Фимане, а уж потом прибегать к услугам маркенов.

– Да, ты прав, – тут же согласился Сарый.

– А кто они всё-таки такие? Эти маркены?

– Ты у них сам спроси, – со скрытой иронией посоветовал Учитель ученику.

– Лучше не надо, – подал голос дон Севильяк. – Они же ему такого наплетут, что у Вани пропадёт всякая охота появляться не только в Фимане, но и в Кап-Тартаре.

– Это точно, – подтвердил Симон. – Но коль скоро они тебя всё-таки встретят, а это вполне возможно, то ты просто скажи, что пришёл сюда по делу, а не для отдыха и развлечений.

– И добавь, что не хотелось бы, чтобы они тебе мешали, – дополнил Сарый.

– Или пошли их подальше, – посоветовал дон Севильяк и оглушительно захохотал от своих слов, однако под взглядом Симона так и заморозился с открытым ртом, где застрял смех.

– Хорошо. Надо будет – сам с маркенами разберусь, – Иван решил покончить с этим вопросом, вызвавшим у Учителей противоречивые советы. – Продолжим. Итак, я осмотрелся.

– Ты должен увидеть небольшое поселение…

– Я никогда его не видел, – сказал дон Севильяк. – Со стороны. Хотя и побывал в нём.

– Странно. А ты, Камен?

– Я тоже никогда весь Фиман не видел. А ты, значит, видишь?

– Вижу.

– Как?

– Поселение, может быть, три-четыре километра в ту и другую стороны. Зажат с одного бока парком, в котором ты, Ваня, уже был, а с другого – полем. Аллея переходит в улицу Фимана…

– Да, это так, – подтвердил Сарый. – Аллея связана с улицей.

– Эта улица постоянная, она не плывёт во времени. Остальное… Это как движение в мерцающем свете. То одно, то другое… Вокруг Фимана как бы кольцо текущего времени. Струи или потоки этого опоясывающего времени вырывают то один, то другой фрагмент последовательности жизни Фимана. Фимана исторического, так сказать. От этого, Камен правильно определил, тебя будут сопровождать плывущие картинки. Не обращай на них внимания, особенно на периферии посёлка. К центру время, хотя и медленно, но движется в одну сторону. А на площади Первого Порога можно даже не заметить наслоений этих картинок. Там-то и найдёшь Джордана… Вот, пожалуй, и всё. Как видишь, всё не так уж и… – Симон замолчал, задумался. – Не знаю, как и сказать. Не так уж и страшно или загадочно. Неприятно, пожалуй, поначалу, а потом привыкаешь. Хотя мне это никогда не нравилось и не нравится по сей день.

Симон обратил взгляд на Сарыя, предлагая ему высказаться и дополнить, если он что-то упустил в своём разъяснении.

– Вот ведь как бывает, – задумчиво сказал Учитель. – Мне казалось, что можно описать эти плывущие картинки просто. Они мне тоже неприятны. Высунется какая-то образина, или строение над головой нависнет – того и гляди что-то тебе с него на голову свалится. Так что я стараюсь больше смотреть под ноги, чем по сторонам. Потому тебе мой совет, Ваня. Постарайся как можно быстрее пересечь это кольцо неустойчивого времени. И об улице… Она хотя и считается постоянной, но это с точки зрения её постоянного местонахождения. Порой же бывает, ты по ней идёшь, а словно стоишь на месте. Это когда время течёт вспять. Тогда вместо полутора километров или около того, тебе придётся топать все десять. Но может и повезти, и тебя вынесет на площадь всего за несколько десятков пройденных шагов.

– Да, – качнулся Симон. – Такое бывает. Многие ходоки попадали в ту и другую ситуацию. Правда, мне вот ни разу не удалось прочувствовать этот эффект. Ни торможения, ни убыстрения.

– Чаще ходить надо, тогда и прочувствуешь, – сказал Сарый.

– Это моё дело. Ты что-нибудь ещё добавишь?

– Добавлю. Он же хочет встретиться с Джорданом. Тот ведь сдуру потащит Ивана к фонтану.

– То-то ты его не обходишь, – криво усмехнулся Симон.

– Да уж, – вступил дон Севильяк. – Я его, когда к Ване пристраивал, едва оттащил от фонтана. Он там…

– Оставь! – махнул рукой Симон. – Ване надо знать, что у фонтана с человеком происходит нечто непонятное. Его может охватить необузданная эйфория, могут проявиться странные чудачества, а то вдруг начинаются самоистязания…