Своеобразно принималось решение по делу «антисоветской троцкистской военной организации» Тухачевского. «Добро» на придание суду Военного трибунала маршала Тухачевского, командармов 1-го ранга Якира и Уборевича, командарма 2-го ранга Корка, комкоров Эйдемана, Фельдмана, Примакова, Путны было вынесено очень узким составом Политбюро в конце мая на совещании у Сталина; присутствовали только Молотов, Ворошилов и Ежов. Там же были определены намётки обвинительного заключения.
Ворошилов с того совещания наверняка уже знал, каким будет приговор Тухачевскому и его соумышленникам, поэтому в приказе № 072 от 7 июня 1937 года написал: «...Агент японо-немецкого фашизма Троцкий и на этот раз узнает, что его верные подручные гамарники и Тухачевские, якиры, уборевичи и прочая сволочь, лакейски служившие капитализму, будут стёрты с лица земли, и память их будет проклята и забыта»[280].
Следствие по делу о контрреволюционном военно-фашистском заговоре в РККА группы во главе с Тухачевским длилось меньше месяца. 11 июня состоялось закрытое судебное заседание. Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР — армвоенюрист В. В. Ульрих, маршалы В. К. Блюхер, С. М. Будённый, командармы Я. И. Алкснис, Б. М. Шапошников, И. П. Белов, П. Е. Дыбенко и Н. Д. Каширин, комдив Е. В. Горячев — приговорило заговорщиков к высшей мере наказания — расстрелу с конфискацией имущества и лишением воинских званий. Приговор был приведён в исполнение сразу по завершении суда в ночь на 12 июня 1937 года.
В качестве ремарки. Пройдёт небольшой период времени, и четверо из девяти членов Специального судебного присутствия Верховного суда СССР будут также расстреляны, как враги народа; один — маршал Блюхер — умрёт от истязаний в тюрьме НКВД, в живых останутся Ульрих, Будённый, Шапошников и Горячев.
Процесс над группой Тухачевского как бы дал отмашку масштабному устранению «ненадёжных» военных кадров. До конца июля попали под арест 980 командиров и политработников высшего состава. Были взяты на Лубянку военачальники: 21 комкор, 37 комдивов, 29 комбригов; комиссары — 7 дивизионных, 17 бригадных, 16 полковых.
Без Ворошилова здесь никак не обошлось.
Нарком обороны посылал Сталину записки с просьбами:
«Политбюро ЦК ВКП(б) тов. Сталину.
Прошу исключить из состава Военного совета при Народном комиссаре обороны СССР: Тухачевского М. Н, Эйдемана Р. П., Лонгва Р. В., Ефимова Н. А., Аппога Э. Ф., как исключённых[281] из рядов РККА».
«Прошу исключить из состава Военного совета Горбачева, Казанского, Корка, Кутякова, Фельдмана, Лапина, Якира, Уборевича, Германовича, Сангурского, Ошлея и других...»
Этак может статься, что весь Военный совет при Наркомате обороны окажется «шпионским»...
Ворошилов энергично зачищал РККА. И этого он настойчиво требовал от подчинённых. На одном из заседаний Военного совета при наркоме обороны он жёстко упрекал командующего войсками Белорусского военного округа Ивана Панфиловича Белова, что «чистка» в его округе проводится слабо; позже Белова расстреляют как участника антисоветского военного заговора.
Ворошилов работал в тесном контакте с Ежовым. Он чутко реагировал на все запросы НКВД. Когда в конце мая 1937 года Ежов прислал в Наркомат обороны список фамилий двадцати шести командиров — работников Артиллерийского управления РККА, на которых имелись показания как на участников военно-троцкистского заговора, Ворошилов без раздумий наложил на нём резолюцию: «Тов. Ежову. Берите всех подлецов».
Начальник Особого отдела Главного управления государственной безопасности НКВД Израиль Леплевский обратился к Ворошилову с просьбой, чтобы тот дал согласие на арест семнадцати командиров — «участников антисоветского заговора». Нарком обороны немедленно отреагировал на просьбу Леплевского. «Не возражаю. К. В.», — написал он на обращении начальника 00 ГУГБ НКВД.
Через небольшой промежуток времени тот же Леплевский направил наркому обороны обращение на арест командира 26-й кавалерийской дивизии Ефима Сергеевича Зыбина[282]. И вскоре получил обращение назад с резолюцией: «Арестовать. К. В.».
В книге «1937 год: Элита Красной армии на голгофе» Николай Черушев приводит многочисленные факты санкционирования Ворошиловым арестов командиров и политработников Красной армии.
Наркомат внутренних дел СССР регулярно получал письма из Наркомата обороны с резолюциями Ворошилова на справках начальника Особого отдела ГУГБ НКВД. Вот одно из них, датируемое августом 1937 года.
«1. О зам. нач. политуправления КВО корпусном комиссаре Хорош М. Л. “Арестовать. К. В.”.
2. О командире-комиссаре 1-го кав. корпуса комдиве Демичеве М. А. “Арестовать. К. В.”.
3. О нач. отдела связи КВО комбриге Игнатовиче Ю. И. “Арестовать. К. В.”.
4. О командире кав. корпуса комдиве Григорьеве П. П. “Арестовать. К. В.”.
5. О командире 58-й СД комбриге Капцевиче Г. А. “Арестовать. К. В.”.
6. О начальнике 2-го отдела штаба КВО полковнике Родионове М. М. “Арестовать. К. В.”»...
Таких «автографов» «Арестовать. К. В.» Климент Ефремович Ворошилов поставил на справках Особого отдела ГУ ГБ НКВД в августе 1937 года более ста сорока.
Давал Ворошилов санкции на арест военнослужащих и в 1938 году. Заместитель наркома НКВД Михаил Фриновский обратился к нему за утверждением списка фамилий пятнадцати военачальников, подлежащих изоляции. Нарком обороны начертал на списке: «Согласен на арест указанных лиц. К. В. 19.V.38».
В том же 1938-м Ворошилов отдал на «съедение» Лаврентию Берии прославленного маршала Василия Константиновича Блюхера, кавалера орденов № 1 — Красного Знамени и Красной Звезды.
Приведу несколько телеграмм наркома обороны в ответ на запросы руководителей округов, флотов, армий разрешить им подвергнуть репрессиям подчинённых командиров и политработников, подозреваемых в военно-троцкистских антисоветских заговорах:
