Постановлением Совнаркома СССР Фрунзе предоставили месячный отпуск. Ворошилов уговорил его поехать в дом отдыха «Мухалатка» на Крымский полуостров, где уже два года подряд поправляли здоровье Сталин, а также Климент Ефремович и другие высокопоставленные советские, партийные работники. Михаилу Васильевичу доводилось отдыхать в Крыму — летом и осенью 1922 года — в Доме шахтёра. Крымская природа и климат ему нравились. На Крымское взморье часто ездила его семья; она и сейчас находилась там. Жена Софья Алексеевна лежала в Ялтинской больнице (у неё была открытая форма туберкулёза), а дети Таня и Тимур — в Алупке.

Фрунзе 8 сентября 1925 года в сопровождении наблюдавшего его доктора — главного хирурга Центрального госпиталя Петра Васильевича Мандрыки — выехал в Крым в «Мухалатку».

Дом отдыха ВЦИК «Мухалатка» располагался в одноимённом посёлке в сказочном месте на южном берегу полуострова. Это — бывшее имение крупного купца и промышленника Кокорева, в конце XIX века построившего здесь прекрасный дворец.

В 1923 году имение было экспроприировано и передано в безвозмездное пользование ВЦИК СНК СССР. Оно стало называться Домом отдыха ВЦИК № 4.

«Мухалатка» приглянулась Молотову, Бухарину, Крупской и многим другим госпартработникам, военачальникам и их семьям. Отдыхал здесь не раз и Сталин. Об этом напишет через годы в своих воспоминаниях его дочь Светлана: «Пересматриваю старые фотографии... Вот мама в Крыму, в Мухалатке, куда ездили отдыхать родители, — на берегу моря, а из воды высовываются рожицы в белых панамках: мой брат Василий и его друзья — Артём Сергеев и Женя Курский. На другой фотографии: мама на террасе в Мухалатке, возле белых мраморных львов...»

В. М. Кузьменко, крымский краевед начала XX века, автор книг серии «По Крыму» рассказывал о кокоревском имении:

«...Вверху над беседкой, среди парка, расположен обширный владельческий дом очень сложной и смешанной архитектуры. Вдали за домом высится громада главного хребта с резким понижением посредине. Вокруг дома, среди кипарисов и других экзотических растений, разбиты обширные цветники с массою роз всевозможных сортов и других цветущих и декоративных растений.

Вся обширная территория имения г. Кокорева представляет собой громадный парк с разделёнными и очень хорошо cодерживаемыми аллеями и дорожками среди первобытной растительности и частью между искусственными насаждениями. Здесь масса кипарисов, кедров и сосен, наполняющих воздух смолистым ароматом, с наслаждением вдыхаемым грудью.

Дорожка к морю идёт мимо живописной имитации классических развалин в юго-восточном углу парка, по крутому откосу довольно глубокого оврага, оканчивающегося на берегу моря широким пляжем, очень удобным для купанья...»

Ворошилов первое своё пребывание по путёвке в «Мухалатке» в 1923 году с восторгом описал в письме секретарю Президиума ВЦИК:

«...Отдыхаем мы, как следует пролетариям, дорвавшимся до настоящего отдыха. Я и Шкирятич[257] по 4—5 часов торчим на море, вдыхая всеми порами прекрасный морской воздух. Погода пока нам неизменно благоприятствует, а мы блаженствуем. Неплохо себя чувствуют и др. т. т. и особенно Коба. Он отдохнул основательно и весел и радостен неизменно. Кроме всего прочего, Коба научился играть в кегли и бильярд. И то и другое ему очень нравится». Далее он писал о том, что у них сложилась хорошая и дружная компания: Коба, сам Ворошилов, Шкирятов и Чубарь[258]».

Кровотечение продолжалось у Фрунзе и в Крыму. Он на глазах худел, его валила слабость. Лечащий врач рекомендовал Михаилу Васильевичу отменить прогулки, охоту, предписал абсолютный покой. Сталин выразил озабоченность состоянием здоровья Фрунзе и настойчиво советовал ему ехать в Москву, чтобы лечь в больницу и фундаментально лечиться, но тот не соглашался. Тогда из столицы были вызваны медицинские светила — профессора В. Н. Розанов и А. М. Касаткин с высококвалифицированным обслуживающим медперсоналом. После двухнедельного наблюдения за больным и интенсивного лечения профессора пришли к выводу: нужно пациента вести в Москву, там будут определены дальнейшие действия — либо продолжать терапию, либо делать операцию.

«Приехавшие врачи убедили Фрунзе ехать в Москву», — вспоминал позже Ворошилов.

29 сентября Михаил Васильевич с доктором Мандрыкой и с ними семья Ворошиловых на двух автомобилях отправились из Мухалатки в Симферополь, где сели в поезд и — в столицу.

Фрунзе положили в Кремлёвскую больницу. Личного врача Мандрыку к Михаилу Васильевичу не подпустили. Несколько дней шло лечение и обследование. Всё это время палата № 19, куда поместили наркома, напоминала собой его рабочий кабинет. Он читал документы, подписывал приносимые работниками наркомата бумаги, встречался с должностными лицами, беседовал с друзьями, соратниками.

8 октября 1925 года состоялся первый консилиум. В нём участвовали наркомздрава Николай Семашко, врачи Николай Бурденко, Алексей Мартынов, Владимир Розанов и другие специалисты. Они сделали заключение:

«1. М. В. Фрунзе болен язвой в области двенадцатиперстной кишки и остатками инфлуэнции[259], начавшейся по пути из Крыма в Москву.

2. Болезнь, ввиду её упорства и наклонности к кровотечению, требует оперативного вмешательства.

3. Для ликвидации явлений инфлуэнции, дополнительных исследований и подготовки к операции больной должен ещё некоторое время (не меньше 10 дней) оставаться в больнице».

Второй консилиум 24 октября подтвердил диагноз — язва двенадцатиперстной кишки. Рекомендация — «предложить оперативное вмешательство». Рекомендацию подписали консультанты: Левин, Плетнёв, Розанов, Греков Френкель, Мартынов, Ланг, Крамер, Бурденко, Капкин.

Узнав об этом решении, Мандрыка запротестовал: на каком основании вынесен безапелляционный вердикт «оперировать!»? Доктор Павел Иванович Елистратов свидетельствует, что многие из консультантов не только не участвовали в глубоком обследовании Фрунзе, но даже не осматривали его. Мандрыка требовал отменить операцию. Но ему сказали: решение консилиума утвердил товарищ Сталин. Мандрыка просил — уж если поступило такое распоряжение, то не применяйте при операции общей анестезии. Ни в коем случае не давайте Фрунзе наркоз...

В последней декаде октября «Правда», «Известия», «Рабочая газета» и ряд других изданий стали помещать на своих страницах краткие заметки с заголовком «Состояние здоровья наркомвоенмора и председателя РВС СССР тов. М. В. Фрунзе». В них сообщалось, что для ликвидации болезненных явлений со стороны желудочно-кишечного тракта товарища Фрунзе, согласно заключению профессоров, поместили в Боткинскую больницу.

Кремлёвская больница в те годы не имела хирургического отделения, её только начинали обустраивать, насыщать современным по тем временам медоборудованием для полноценного лечения высшей номенклатуры страны. Государственных, партийных чиновников оперировали в Боткинской (в прошлом Солдатёнковской) больнице.

Эта больница была построена на деньги фабриканта Козьмы Терентьевича Солдатенкова в 1910годуна 12 гектарах земли на Ходынском поле, близ Петровского парка. Солдатенков умер в 1901 году, но оставил завещание, в котором изложил своё желание, чтобы за счёт пожертвованных им более двух миллионов рублей «устроить и содержать в Москве бесплатную больницу для всех бедных без различия сословий, званий и религий под названием “больница Солдатенкова”».

Больница имела семь корпусов: терапевтический, хирургический, дифтерийный, скарлатинный, инфекционный, «для смешанной инфекции» и приёмный. В ней применялись новейшие методы лечения, анестезия, наркоз, асептики. Здесь работали лучшие столичные медицинские специалисты, такие как знаменитый терапевт Фёдор Александрович Гетье (с 1919 года лечащий врач Ленина и Троцкого), крупнейший хирург своего времени Владимир Николаевич Розанов (заведующий хирургическим отделением больницы), известный патологоанатом Алексей Иванович Абрикосов и другие.