С 1904 года Снесарев работал в Главном штабе, одновременно преподавал военную географию в Николаевском кавалерийском, Павловском и Петербургском пехотных училищах. В Первую мировую войну был начальником штаба 2-й Казачьей сводной дивизии. В октябре 1914 года назначается командиром 133-го пехотного Симферопольского полка 34-й пехотной дивизии, за боевые заслуги награждается орденом Святого Георгия 4-й степени. В 1915-м производится в генерал-майоры. В последующем командует пехотными бригадой, дивизией, корпусом, получает второй орден Святого Георгия 3-й степени.

Когда произошла Октябрьская революция, он был в чине генерал-лейтенанта, командующим 2-й армией Западного фронта. Без колебаний перешёл на сторону Советов, заявив: «Если большинство народа за новую власть, как я могу быть против своего народа».

И вот этот человек оказался в одной лодке со Сталиным.

Согласно предписанию Совета народных комиссаров два ответственных представителя высшей власти — уполномоченные правительства: продовольственный — Сталин и военный — Снесарев — должны были действовать сообща, в тесном сотрудничестве в решении важнейших для судьбы страны задач.

Снесарев так и поступает. Он делает своё дело — направляет все усилия на укрепление обороны города, формирует боевые части из пролетарских отрядов, организует их обучение. Из группы Ворошилова создаёт костяк регулярного воинского соединения, из которого позднее развернётся 10-я Красная армия.

По-другому ведёт себя Сталин. Во-первых, он не желает видеть военрука СКВО в генеральской форме: Снесарев носил мундир Русской армии с погонами генерал-лейтенанта. Во-вторых, требования мандата Снесарева, подписанного Лениным, всем советским организациям и учреждениям оказывать военруку всяческое содействие сильно задевали честолюбие чрезвычайного уполномоченного ВЦИКа.

Сталин с трудом терпел «двоевластие» в течение месяца, но в конце концов не выдержал и пошёл в открытую на военспеца, как называли тогда служивших в РККА бывших офицеров и генералов царской армии. Он берёт линию на устранение Снесарева с поста руководителя Северо-Кавказского округа, с тем чтобы заполучить в свои руки управление не только продовольственным, но и военным делом. 10 июля прямо пишет Ленину: «Вопрос продовольственный естественно сплетается с вопросом военным. Для пользы дела мне необходимы военные полномочия. Я уже писал об этом, но ответа не получил. Очень хорошо. В таком случае я буду сам, без формальностей, свергать тех командармов и комиссаров, которые губят дело»[105].

Появление в Царицыне Ворошилова Сталин воспринял с искренней радостью. Они встретились, как старые приятели. Их первое знакомство состоялось ещё на IV съезде РСДРП в 1906 году. Затем в 1908 году была совместная работа в Баку в партийном комитете Биби-Эйбатского района. И вот теперь, через десять лет, судьба снова свела их вместе.

Сталин пригласил Ворошиловых, Клима и Екатерину Давидовну[106], в свою резиденцию, представил им Надежду Сергеевну:

— Моя Надюша.

— Надежда Аллилуева, — поправила она мужа.

Сталин отрекомендовал Надежде Сергеевне Клима:

— А это Клим Ворошилов, большевик. Мы с ним единомышленники.

В свою очередь, Ворошилов познакомил Иосифа и Надежду со своей женой.

С тех дней между Надеждой Сергеевной и Екатериной Давидовной завяжется дружба, которую женщины будут поддерживать в течение почти четырнадцати с половиной лет. Эта дружба оборвётся неожиданно с трагическим уходом Аллилуевой из жизни[107].

Прибытие в Царицын Ворошилова было на руку Сталину. В складывавшейся опасной военной ситуации в губернии и непосредственно вокруг её центра ему нужна была надёжная опора в лице решительного верного человека с военным авторитетом. Такую опору он нашёл в Климе.

Военное положение в Приволжском регионе страны было действительно чрезвычайным. Белогвардейцы бросили на Царицын мощные силы. Они угрожали отрезать его от севера, востока и юга России, иными словами, взять в плотное окружение. Это могло привести к величайшей катастрофе не только здесь, в Приволжье, — во всей России.

До сих пор богатейшие хлебом и продовольствием районы юго-востока страны, а именно Северный Кавказ, Средняя и Нижняя Волга, находились в руках советской власти. Ключом российского юго-востока являлся Царицын, к которому со всех сторон тянулись железные дороги и водные пути. Через него шли грузы с кубанской пшеницей, астраханской рыбой, средневолжской солью, среднеазиатским хлопком, верхневолжским лесом, донецким углём, уральским металлом, бакинской нефтью. И если его «взять в мешок», то будут прекращены поставки в голодающие губернии и промышленные центры — Москву, Петроград, Тулу, Нижний Новгород, Иваново-Вознесенск и другие города — жизненно необходимого народу продовольствия — зерна, мяса, жиров, рыбы, а также «хлеба» для заводов, фабрик: угля, нефти, металла, хлопка и прочего. А ещё тогда ничто не помешает объединению на линии Астрахань — Царицын — Камышин белоказачьих армий юга (Донской, Кубанской, Астраханской и Терской) с казаками востока (уральскими и оренбургскими).

Ленин слал Сталину телеграммы одна тревожнее другой. «В городах хлебный голод, в столице на человека норма — полфунта в день... Шлите хлеб». «Продовольственное положение рабочих тягчайшее. Ждём вагоны с зерном и иной другой провизией». «Посылайте мясо, рыбу, овощи, вообще все продукты, какие только можно и как можно больше»[108].

Выполнять эти требования председателя Совнаркома становилось всё сложнее. Казачьи отряды захватывали вокруг Царицына населённые пункты, чем значительно затрудняли осуществление Сталиным возложенной на него миссии. Он часто выезжал в районы боевых действий для ускорения там сбора зерна и вывоза его в безопасные места с последующей погрузкой в эшелоны в Москву и Петроград. Перед этим отправлял депеши Ленину, предваряя их следующими словами: «Спешу на фронт. Пишу только по делу...»

Начинался первый период обороны Царицына. Историки поделили месяцы защиты Царицына (1918—1919 годы) на пять периодов. Первой обороной Царицына был назван отрезок времени с июля по сентябрь 1918 года, когда развернулась жаркая борьба Красной армии против Донской армии атамана Краснова.

Генерал-лейтенант Пётр Николаевич Краснов в конце мая 1918 года был избран атаманом Донского казачества. Сделав ставку на Германию, опираясь на её поддержку и не подчиняясь Антону Ивановичу Деникину, ориентировавшемуся на «союзников»[109], он развернул всеобъемлющее наступление Донской армии против большевиков. Краснов отменил все декреты, ранее принятые Временным правительством и Советами, и создал Всевеликое Войско Донское как самостоятельное государство.

Став атаманом, Краснов активно занялся развитием инфраструктуры и экономики казачьего государства. Его войска вначале составляли примерно 17 тысяч человек; это отдельные полки станиц, куда входили как казаки, так и иногородние крестьяне. Командирами над ними назначались офицеры бывшей Русской императорской армии. Наиболее известными из них стали генералы К. К. Мамонтов, А. П. Фицхелауров, полковники С. В. Денисов, А. К. Гуселыциков.

Краснов направил телеграмму германскому императору Вильгельму II о том, что Всевеликое Войско Донское как субъект международного права не считает себя в состоянии войны с Германией. Он также обратился к Германии за помощью с оружием и предложил установить торговые отношения. Во втором послании Вильгельму Краснов попросил и о том, чтобы в будущем, по мере освобождения от большевиков, Германия признала право на самостоятельность Кубанской, Терской и Астраханской областей, а также Северного Кавказа, и выступила посредником в переговорах с Советской Россией об установлении мирных отношений с Доном.