В книге «Красные маршалы» Роман Гуль с характерной для него образностью и эмоциональностью писал о Климе Ворошилове периода весны — лета 1917 года:

«Ворошилов поплыл, закружился в революционном водовороте. Он чувствовал, что это и есть единственный момент в его жизни и в истории государства, когда, держась хваткой, мозолистой рукой за рычаг революции, можно вымахнуть вместе с своим классом на вершину жизни. Рискованно? Страшно? Но — “чёрт возьми, чего там смотреть!”.

Силы, темперамента, животного здоровья у этого слесаря не занимать... Ворошилов сразу же стал выбираться в партии на поверхность.

Он вывел измайловцев. Он член российского конвента — всероссийского Совета рабочих и солдатских депутатов. Он встречает Ленина на Финляндском вокзале с букетом цветов[66]. И очертя голову, зажмурив глаза, бросается сразу же за ним, свернувшим партию на путь октября, на взрыв России.

— Нам не надо ни парламентарной республики, ни буржуазной демократии, вся власть Советам! — кричал слегка картавящий на “р” Ленин с балкона дворца Кшесинской.

Этот путь революционного максимализма для Ленина и Ворошилова вполне законен. Они оба братья одной стихии. Только у человека с полутатарским, полурусским лицом Ленина эта “русская сумасшедчина” запакована в учёные чемоданы, а у необразованного слесаря в “чёрт возьми, чего там смотреть”»[67].

Весной и летом 1917 года Ворошилов дважды участвовал в важнейших легальных форумах партии большевиков: VII (Апрельской) Всероссийской конференции и VI съезда РСДРП(б). Конференция и съезд наметили для революционных масс ближайший ориентир — социалистический переворот путём вооружённого восстания.

В сентябре (14—22) проводилось Всероссийское демократическое совещание, на которое съехались представители политических партий и общественных организаций. Рабочие Донбасса делегировали на совещание Ворошилова и Петровского.

«Самой буйной большевистской делегацией на этом совещании, — вспоминал впоследствии Григорий Иванович Петровский, известный на Украине социал-демократ, член Екатеринославского губернского комитета РСДРП(б), председатель большевистской фракции городской думы, — была Екатеринославо-Донбасская. Она старалась придать Демократическому совещанию революционный характер, требовала вынесения резолюции об укреплении Советской власти. В этой делегации большую роль играл К. Е. Ворошилов»[68].

Итог совещания — создание предпарламента. Ленин отнёсся к нему отрицательно, так как считал, что единственное его назначение — отвлечь рабочих и крестьян от надвигающейся революции.

В этот период шла «большевизация Советов» — большевики получили до 90 процентов мест в Петросовете. Это было связано с ликвидацией корниловщины[69], которая дала мощный всплеск революционного подъёма в стране. На волне этого подъёма председателем Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов стал Л. Д. Троцкий. Он также был избран в предпарламент, где возглавил большевистскую фракцию.

В те сентябрьские дни Ленина в столице не было, он скрывался в Финляндии, и Троцкий фактически руководил всеми организациями партии в Петрограде. В отсутствие Ленина меж большевиками в вопросе отношения к предпарламенту произошло разделение на «правых во главе с Л. Б. Каменевым» и «левых во главе с Л. Д. Троцким». Первые видели в предпарламенте инструмент осуществления мирного развития революции; вторые считали, что это подобранное сверху представительство, не отражающее реального соотношения сил, призвано подменить собою действительное волеизъявление народа, создать опору правительству, не способному проводить необходимые реформы и не желающему покончить с войной. Ворошилов был ярым сторонником «левых», твёрдо стоял на позиции Троцкого.

Троцкий держал постоянную связь с находившимся за пределами России Лениным посредством писем. В одном из них он характеризовал предпарламент как попытку буржуазных элементов безболезненно перевести советскую легальность в буржуазно-парламентскую легальность и отстаивал необходимость бойкота большевиками этого органа. В ответном письме Ленин санкционировал бойкот.

7 октября, в день открытия предпарламента, Троцкий объявил решение своей фракции покинуть зал заседаний. Он огласил декларацию, объяснявшую, почему большевики не считают возможным участвовать в этом предприятии. В декларации говорилось, что «...создана власть, в которой и вокруг которой явные и тайные корниловцы играют руководящую роль... Цензовые элементы[70] вошли во Временный совет в таком количестве, на какое, как показывают все выборы в стране, они не имеют права... Мы, фракция социал-демократов большевиков, заявляем: с этим правительством народной измены и с этим советом контрреволюционного попустительства мы не имеем ничего общего»[71].

Ворошилов вернулся в Луганск в начале октября. Революционная обстановка в стране накалялась.

10 октября ЦК РСДРП(б) провёл закрытое заседание, где была определена дата восстания и арест Временного правительства. На нём Григорий Зиновьев и Лев Каменев выступили против свержения правительства в ходе восстания, считая его преждевременным. Об этом они сделали открытое заявление в органе меньшевиков «Новая жизнь». Изложили не только своё несогласие с ЦК, но и обнародовали назначенный день восстания.

12 октября Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов образовал Военно-революционный комитет (ВРК) — центр по подготовке вооружённого восстания. В его состав вошли члены ЦК большевиков, левых эсеров, делегаты президиума и солдатской секции Петросовета, представители штаба Красной гвардии, Центробалта и Центрофлота, фабзавкомов и т. д. Во главе ВРК Петросовет поставил левого эсера Павла Лазимира. Но его главенство было формальным: все важнейшие решения принимались большевиками: Львом Троцким, Николаем Подвойским, Владимиром Антоновым-Овсеенко.

С 16 октября началась подготовка к открытию II Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов[72]. Ещё в сентябре ЦК РСДРП(б) наметил созвать 17 октября очередной съезд, но тогда к этой идее враждебно отнеслись эсеры и меньшевики. Однако по мере большевизации Советов ВЦИКу пришлось согласиться на его созыв, обусловив своё согласие переносом даты проведения — с 17 на 25 октября.

От Донбасса на II съезд Советов делегировались В. К. Аверин, М. К. Афонин, К. Е. Ворошилов, Н. В. Кравцов, М. К. Муранов, Г. И. Петровский и другие.

В этот период особо напряжённо работали члены Луганского партийного комитета, выполняя указания VI съезда РСДРП(б) готовить массы к вооружённому перевороту. Шло максимальное сосредоточение власти в руках луганских большевиков, чтобы иметь полную уверенность в том, что в нужный момент они сумеют обеспечить победный исход восстания и в городе, и в уезде. За уездный центр отвечали члены парткомитета А. 3. Каменский, 3. Ф. Ляпин, городской голова А. И. Червяков, руководитель продовольственного комитета И. И. Алексеев, другие активисты. За крупнейшие предприятия — комиссары: И. И. Шмыров (паровозостроительный завод Гартмана), И. А. Венецкий (патронный завод), И. И. Николаенко (железнодорожные мастерские); за профсоюзные организации — П. В. Воронин, И. И. Дахно, И. Д. Литвинов, А. С. Мусько.

Ворошилов телеграфировал в ЦК РСДРП(б): «...Мы в Луганске взяли не только все заводские комитеты, профессиональные союзы, Совет рабочих и солдатских депутатов, но и городскую думу... Настроение наших рабочих больше чем прекрасное... Наше влияние безгранично не только в городе, но и в уезде. Эсеры и меньшевики у нас вымирают, как осенью мухи»[73].