Дедушка поднялся и стал выше ростом, раздался, и оказался примерно с меня.

- Это тебе не зверёк, а Аюна, внучка моя. И язык свой придержи, потому что у меня ж терпежу не хватит и я тебя обратно верну.

- Не вернёшь, - лениво сказал демон. – Это только она может, - кивнул на меня. – Великая госпожа Женя.

- Я её уговорю. Обещаю ей, что исполню любое её желание.

- Она попросит Сердце Горы, и её желание исполнится без тебя.

- А ну затихли. Оба, - сурово сказала я. – Пётр Иваныч, что нужно сделать?

- Что ты с этим извергом сделала?

- Освободила, - пожала я плечами.

- Вот и Аюну мою освободи.

- Так бы сразу и сказал, чёрт старый!

Я подошла и с огромнейшим трудом опустилась на каменный пол. Как была, в шубе, уже вовсе не белой, а зачуханной, никогда в порядок не привести. Ноги не держали совершенно, я именно сейчас это отчётливо поняла. Но – нужно собраться.

Я дотронулась до мягкой шёрстки маленького зверька – осторожно, кончиками пальцев. И позвала:

- Аюна! Аюна, просыпайся, - как Лёшку в школу будила, и потом в универ на пары.

Зверёк зашевелился под моей рукой, махнул хвостом, вытянул лапки, повернулся… и оборотился невысокой, прямо скажем миниатюрной девушкой. Она была разом похожа и на деда, и внезапно на Каданая, или на кого-то из его народа. Круглолицая, черноглазая, но – с льняными волосами, в которых, однако, имелись чёрные пряди. Ну точно, как полоски у бурундука. Она оглядела нас всех, наморщила лоб, а потом с радостным воплем «Дедуля!» - повисла у Петра Иваныча на шее.

И это, кажется, уже оказалось последней каплей для меня. Я поняла, что заваливаюсь на бок, и это оказалось финальным воспоминанием того дня.

Я пришла в себя на чем-то жестком, но мне было тепло – это невероятно, потому что тепло не было уже давно, так мне показалось. И я, как всегда, не сразу сообразила, где это я вообще нахожусь. Пришлось открыть глаза, потому что ощущения не говорили мне ровным счётом ничего.

Рядом спал Анри. Да-да, просто спал, сложив на меня руку. Правую руку, которую ему вчера подстрелили красноглазые твари, оказавшиеся воплощением силы здешнего демона.

Да, Женя, ну и занесло же тебя! Максимально далеко от вопросов управления строительством и продажами. Кто б тебе рассказал год назад, что будешь побеждать демонов и их войска – посмеялась бы. А теперь смотри, над тобой смеяться начнут. Если расскажешь обо всём, что с тобой было.

Я осторожно выбралась из-под руки Анри и села на постели. Мы спали на его плаще, расстеленном прямо на камнях возле очага, а накрылись его курткой и моей шубой. Под головы сложили мой пуховый платок и его шарф. Ну что делать, спать мы здесь не собирались. Вообще ничего такого делать не собирались. Еду взяли, да и всё.

- Проснулась, значит, - приветствовало меня сидевшее у очага общество.

Общество выглядело приметно – кроме приручённого демона, дедушки и внучки, там ещё сидела Алёнушка. С ними всеми запросто, вот так. Посверкивала на демона своими невозможно синими глазами, отбрасывала за плечи струящиеся блестящие волосы.

- Доброго всем дня, - кивнула я, поднявшись, и уселась на камень напротив них. – Не подскажете, что у нас за день? И какое время дня?

- А тебе, Евгения Ивановна, какая разница? – усмехнулась Алёнушка.

- Как это - какая? Это признак незыблемости мира и меня. Знать, где я нахожусь и какое сейчас время, - что говорить, я и дома первым делом проснувшись утром соображала, что сегодня за день, и что мне нужно в этот день сделать.

Почему-то моё заявление всех развеселило. Я сначала не поняла, а потом дошло – сидит тут такая, с вполне ограниченным сроком жизни, и рассуждает про незыблемость мира. В компании одной нежити, двух местных не пойми кого, которые могут выдернуть человека из-за грани мира, и одного древнего демона.

- Такие вечно торопятся, да. Вот она и доторопилась, что у нас тут оказалась, - ворчливо произнёс Пётр Иваныч.

- Если честно – я не просила, - покачала я головой. – Это, друг мой любезный Пётр Иваныч, твоя инициатива, как бы я сказала в домашней моей жизни. И ещё спросила бы с тебя за всё это.

- Неужто недовольна? – усмехнулся тот. – Живёшь себе, мужчину вон какого отхватила – и недовольна?

- Душа болит, понимаешь – как там оно всё без меня, - сказала я. – Сейчас уже, конечно, не так сильно, как в начале, просто потому, что некогда раздумывать. Тут то чиновники всякие на голову валятся, то местные чудят, то туманы вредоносные наползают. О другом приходится заботиться, а нет – так было бы мне совсем нехорошо.

- С туманами да с чернотой, наверное, поутихнет, - сказал бурундучок, поглядывая на демона со значением.

Шевеление сзади рассказало о том, что Анри проснулся и готов присоединиться к нам. И о чудо – его правая рука работала, как надо, а не висела плетью, как вчера.

Я оглядела его с пристрастием – это я за спиной пряталась, а он-то на себе весь бой вывез. Но он улыбнулся мне, сел рядом на соседний камень и тихонько пожал руку.

- Рассказывайте, господа. Что и как, и что дальше, - сказал он, внимательно оглядев нашу тёплую компанию.

И почему-то все молчали. Переглядывались дед с внучкой, усмехалась чему-то Алёнушка, а демон вообще смотрел недоумённо.

- Туман ушёл из деревни наутро, на следующий день после того, как вы ушли, - сказала Алёна.

- Так, а что там наши? Вернулись? – тут же спросила я.

- Пока не видела, - покачала та головой. – Я поняла, что важное – здесь. И пошла посмотреть.

- Заберёшь нас домой, как обратно пойдёшь? – тут же уцепилась за неё я.

Но она только рассмеялась.

- Как я тебя возьму? Ты живая, я нет.

Но сейчас она казалась вполне реальной и плотной. Уловила моё сомнение и пояснила:

- Здесь место такое. Здесь даже я могу немного побыть живой, спасибо Сердцу Горы.

Я вспомнила про непонятное, глянула в арку – ну да, цветочек. Красивый очень, что и говорить. И снова напомнил мне подснежник, какими они были дома по берегам Байкала. Такой же лиловый.

- А что есть Сердце Горы? – спросила я.

- Средоточие всего здесь, - ответил Пётр Иваныч быстро и напевно. – Частичка высшей воли, создавшей сущее. Потому и заточили этого изверга здесь, что было, кому присмотреть. Не вырвался бы.

- Но теперь он свободен, - заметила я. – И я вижу некую проблему. Ваша внучка, конечно, задала всем невероятную загадку, но вдруг её можно было бы освободить менее затратными способами?

- Мне и в голову бы не пришло, что ты станешь его освобождать, этого вот! – кивнул на Хэдегея любящий дедушка.

- Кто-то позабыл дать мне инструкцию, - покачала головой я. – Возможно, мы бы придумали что-нибудь все вместе.

- Нужно-то было – подновить ему запоры, чтоб и туман стоял, где положено, и чернота наружу не лезла, - сообщил дедок. – И Аюну домой привести. А теперь запоров нет вовсе, а Аюна говорит, что с ним останется!

Я глянула на Аюну и Хэдегея. Аюна поглядывала на демона украдкой и с улыбкой, а тот – как будто пребывал в растерянности. Будто бы история о том, что некая девица желала спасти его, и пришла за ним к Сердцу Горы – поразила его до глубины души.

- А ты, конечно, хотел бы, чтобы подле себя всю жизнь просидела, да? – ласково спросила я.

- Вышла бы за парня хорошего из соседнего распадка, - вздохнул любящий дед.

- Почтенный старец, - изумлённо произнёс Хэдегей, - а я-то тебе чем нехорош?

Вот так, получи. Все твои подвиги древние – ни о чём, если дед хочет для внучки простого тихого счастья. Как там – маленький домик, русская печка?

- Да что у тебя есть-то? Что ты ей дашь, голозадый? Демонов своих красноглазых? А они ей зачем? – сварливо вскинулся дед, и таким свирепым он в тот момент показался, что я невольно вспомнила домашнее присловье о том, что бурундук – это как тигр, только полоски повдоль.

Внучка взяла его за руку, ласково погладила ладонь. Рядом усмехнулся чему-то Анри.