Жак усмехнулся и сказал:

- Идите, вытаскивайте маркизу, мы с Асканио справимся.

Северин увёл Жака к Лосеву, вернулся с Асканио.

- Госпожа Мелания сказала, что им нужна госпожа Евдокия, - выдохнул он. – Мы её не отдадим!

- Ещё не хватало, - поджал губы Асканио. – Я ему сейчас покажу госпожу Евдокию, дикарю этому!

Он схватил Северина за руку и едва ли не сам провалился в тени – так спешил. Ну ничего, наведёт сейчас там шороху. Анри же оставалось дождаться возвращения Северина и затем провести приготовившийся десяток солдат во главе с сержантом Леклером – во двор домика маркизы. Кстати, что случилось с дежурным Плюи, почему он не поднял тревогу, у него ж тоже есть сигнальный маячок? Ладно, разберёмся сейчас.

- Окружить дом, чтобы ни одна мышь не проползла, - велел Анри Леклеру, а сам двинулся внутрь.

Парадный вход оказался заперт, и это были не обычные для дома магические запоры, а наложенное поверх суровое заклинание. Анри взломал его и вошёл.

Что же, и Плюи, и остальные двое лежали на лавках в магических путах. Три лавки загромождали проход в жилую часть дома, помимо такого же сурового магического запора. Из-под завала к нему выбежала кошка маркизы – которая именно кошка, а не которая кот, принялась жаловаться. Увы, Анри не знал кошкиного языка, но неожиданно для себя сказал:

- Не волнуйтесь, госпожа кошка. Справимся.

Снять путы с солдат, пусть отряхиваются. Выслушать – да, приезжий чиновник сбесился, не иначе.

Какая-то ненормальная магическая активность ощущалась со стороны кухни, значит – ему туда. Там ругались на местном языке, потом раздался кошачий вопль. Конечно, без котов не обойдутся никак. Разбирать лавки потом, значит – через улицу.

У крыльца стояли мужики – пяток, а то и поболее. Анри бесцеремонно подвинул их и двинулся внутрь.

Он вошёл, приоткрыл дверь из прихожей, и увидел спины перед собой, и ощутил там, дальше полный хаос – в небольшой кухне столпились люди, орал кот, и будто ворочался впереди какой-то крупный зверь, только вот откуда бы?

- Всем стоять, - сказал он, вроде бы негромко, но его услышали.

- Мя-а-а-у, - доложился откуда-то спереди кот и тоже замолк.

Спины пришлось раздвинуть руками, это оказались соседи маркизы – видимо, кто-то позвал. Анри увидел форменный разгром – разбитые крынки, перевёрнутый горшок с кашей, человека со следами когтей – ничего себе котик постарался. А потом отодвинул ещё одну спину и увидел… медведя. Крупного бурого медведя с пронзительно синими глазами. Медведь поднял голову и нерешительно взрыкнул. Почему-то он не спешил бросаться ни на кого, странный какой-то медведь.

- Анри, - пролепетала откуда-то Эжени, тихим и слабым голосом.

- Господин Анри, тут один мёртвый, одного подрали и двое раненых, - доложил Северин.

- Кто мёртвый?

- Солдат из тех, что приехали с господином из их столицы, второго медведь тоже подрал, но не насмерть. Ранены господин Асканио и господин чиновник, на госпоже маркизе магические путы наложены.

Анри шагнул в коридор, ведущий в залу, и там нашёл обоих раненых – и Асканио, и господина чиновника. Эжени сидела у стены и почему-то держалась за горло, будучи поднятой с полу, хрипло что-то шептала, быстро-быстро.

- Сейчас разберёмся, мой нежный друг. Непременно разберёмся.

Кажется, снаружи подошёл кто-то ещё, слышался голос здешнего святого отца и шамана из шатра.

- Кого тут убивают? – грозно спросил святой отец.

- Да уже никого, - бойко откликнулся кто-то из местных. – К Женевьеве Ивановне-то косолапый в гости пришёл, видели? Вон оно как бывает!

Точно. Бывает. Ничего не понять, но – сейчас разберёмся.

Слава всем высшим силам за то, что в мире, и конкретно в нашем зажопье есть господин генерал и отец Вольдемар! Они очень быстро разрулили неуправляемую толпу – кого отправили по домам, кого попросили принести поесть, кого отправили колоть дрова, чтоб раздуть огонь в печи да хоть чаю сделать. И только когда из гостей в доме остались только Анри, Северин, отец Вольдемар и Каданай, не считая побитых пришлецов и раненого Асканио, Дуня снова приняла человеческий облик. Это видели мы с Анри – и ещё шаман.

Анри проследил за тем, как Асканио уложили на лавку в зале, и куда-то туда же утащили Астафьева. Прибежала Дарёна, сказала – Настёну пока у Маруси оставила, нечего ей на всё это смотреть. А вообще – тут же нужно всё прибрать, да поесть варить, потому что ироды эти горшок с кашей перевернули, разбили и ещё сверху потоптались.

Вообще я, если сказать честно, тоже сидела в зале на лавке и на остальных только поглядывала. Потому что сил на активные действия не имела вовсе хоть голос ко мне и вернулся, когда Астафьев потерял сознание от атаки Асканио. Марьюшка, пересидевшая основную бурю в своей комнате, сейчас шустро носилась и даже покрикивала – тут убрать, сюда принести, воду греть и что-то ещё. Меланья помогала – принесла нам с господином генералом по чашке арро со сливками да по пирогу, остальным чаю налила, тоже с пирогами. Дарёна с Марусей шуршали на кухне. Дуня с помощью Северина раздела Асканио до пояса, вытащила пулю и каким-то своим ведовским способом обрабатывала его рану. Впрочем, от беленькой из кладовки да от чистой тряпицы тоже не отказалась. Астафьев лежал на другой лавке, дышал, глаз не открывал.

- Ну что, матушка, слушается тебя язык? – спросил отец Вольдемар, дождался моего кивка. – Тогда будь ласкова, расскажи – какие бесы тут во всех сегодня вселились.

- Да вот такие, - кивнула я на лежащего Астафьева. – Тут и вселяться не нужно, сам готовый бес. И люди при нём такие же.

Солдат по фамилии Лопатин тоже лежал на лавке, кровь ему уняли, пострадал он не сильно. А того, который Кондрат, и который не выжил, вынесли в сени. Потому что осмотреть нужно, ну и вообще.

- Господин Анри, меня господин полковник зовёт – вскинулся Северин. – Я мигом!

Он исчез, и вправду вскоре появился с Жаком Трюшоном, и с ними был Алексей Кириллыч – живой и здоровый. И ещё они привели стреноженного третьего солдата – который угрожал нашему Кириллычу. Тот был в целом жив, только побит, поэтому связали руки-ноги верёвкой да посадили в угол.

- Тогда уж и остальных надо звать, да? – усмехнулась я.

Ульяна и Пелагея к тому моменту уже помогали на кухне Дарёне, Демьяну Васильичу и Платону Александровичу дали знать, они вскоре и подошли. И сосед Егор Ильич тоже подошёл, притащил волоком камердинера Астафьева, звали его Никанором.

- Сбежать наладился, уговаривал их проводника прямо сейчас ехать на юг, деньги сулил. Тому в ночь двигать из дома ох как несподручно было, он меня и позвал.

Этому Никанору на вид было лет сорок, наверное. Одет попроще барина своего, но и не как здешние деревенские мужики. Добротный кафтан да штаны, да валенки, и шея чем-то там повязана. Как увидел Астафьева на лавке да грозных здешних вельмож вокруг стола – так поджилки и затрясись.

- Не виноват я, Христом-богом клянусь, не виноватый! Прости меня, отче, и вы, господа хорошие, простите, не своей волей я тут, не своей, вот-те крест!

- Сядь и молчи, покуда не спрашивают, - зыркнул на него отец Вольдемар. – Дойдём и до тебя. Матушка, рассказывай уже, не томи, что тут было-то?

Анри глянул, пожал руку под столом – да-да, говори уже, не томи.

А я что – я ничего. Рассказала, как заявился да стал вопросы разные задавать. А после и угрожать. А потом всё и случилось.

- Госпожу Дарью позовите, - глянул Анри на сидящих рядком Северина с Меланьей.

Дева тотчас подхватилась и утекла на кухню, вернулась вскоре с Дарёной.

- Рассказывай, Дарья, что у вас с этими иродами пришлыми вышло, - сказал ей отец Вольдемар.

- Так мы и понять-то не успели ничегошеньки, - вздохнула та, ни на кого не глядя. – Вошли из сеней, а потом один Настёну хвать – а второй мне велел молчать, если дорога её жизнь. Но Настёна завизжала, и заглянула Меланья, и воспитанник господина генерала, глянули – и пропали на ровном месте, будто их и не было. А тут и барыня Женевьева Ивановна подоспели. Они хотели, чтобы барыня Дуню позвала, она отнекивалась, но… все равно позвала. А потом пришла Дуня, храни её господь, она моё дитятко и спасла, а потом и меня саму. А барыня господину советнику зубы заговаривала, время тянула, наверное – знала, что с горы-то придут. Но я уже не видела, к Марусе побежала, мужиков подняли – Фёдора её да остальных, кто рядом случился. Они и пришли.