Ну, барин Лосев умеет звать на помощь, справится. Не первый день на свете живёт.

- Дуня, в чём тебя можно обвинить?

Дуня усмехнулась.

- Я в самом деле убила Матвея Медведкина, который был моим мужем. А ещё он был родным братом вот этому Кондрату, - она повела бровью в сторону того, что держался за нос на полу, - и названным – моему единокровному брату Велимиру Елизарьеву.

Почему-то я подумала, что целителю убить несложно. Знает, как это сделать. Но я не верила, что Дуня пошла бы убивать просто так.

- А что сделал тот Матвей? – поинтересовалась я. – Не просто ж так всё вышло!

- Ничего он не сделал, - возник тот, с полу. – Ну подумаешь, поучил её уму-разуму пару раз, а нечего было глазами зыркать на всех, кто на двор господский заезжает!

Увидев настоящую Дунину внешность, я ни на минуту не усомнилась, что муж, судя по всему, её люто ревновал, и оттого ещё, наверное, что сам был с ней не особо ласков.

- Тебя бы поучить уму-разуму, безмозглый ты человек, - скривилась. – Ничего, здешние силы ещё покажут себя, я думаю. Здесь всё очень… продумано в этом плане.

Я рванула из-за пояса нож, ткнула в палец и уронила три капли крови на металлический поддон у печной дверцы.

- Дорогие здешние, услышьте меня, хорошо? У нас тут затык, тупик и я не знаю, что ещё. Ни мы, ни нас. И Дарёна, она вообще не при чём. Спасайте, кто может, в общем.

Разом завопил «убей её» Астафьев, и отбил что-то Дунино, какое-то нападение, взвыл сидевший на полу Кондрат, и ещё громче взвыл Лопатин – тот, что держал нашу Дарёну. Потому что из-за большой крынки, что стояла на полке рядом, выбрался вдруг Васенька, мой Васенька. Он мастерски зацепил когтем шапку Лопатина, сбросил её на пол и как саданёт когтями по лысой макушке!

Тот от неожиданности выпустил Дарёну, Дуня на пару мгновений притормозила попытавшегося прыгнуть в её сторону Астафьева, и этого хватило, чтобы Дарья убежала в сени и дальше. Опытная, справится.

А мы с Дуней переглянулись и улыбнулись.

- Дуня, жги. Теперь можно, - кивнула я.

- Сами напросились, - Астафьев достал из-за пазухи мешочек, а из мешочка какой-то крупный камень.

Он что-то сделал, я не поняла, осыпал камень искрами, тот чуть засветился… и тотчас погас. А потом ещё раз, и ещё.

- Да что за чертовщина? Что вы сотворили с артефактом? – не мог он понять.

- А вы не знали, что порталы здесь не работают? – усмехнулась Дуня. – Только сюда, только на горе и только в определённые моменты. Отсюда – никак.

Астафьев смотрел на неё и не верил.

- Не может такого быть!

- Спросите у господина генерала. Потом. Может быть.

Я оглядела диспозицию – двое унимают кровь, один на голове, второй из остатков носа. Васечка спрятался, молодец. Астафьев в себе, но вдруг мы его как-нибудь вдвоём победим?

- Вяжем, да? – спросила я у Дуни.

Дуня была, очевидно, готова сказать, что вяжем, но тут я вдруг почувствовала удушье. Вот прямо ни вдохнуть, ни охнуть. Чуть повернула голову – Астафьев, скотина. Держит.

- Если вы повредите маркизе, господин генерал не простит вам, - быстро проговорила Дуня.

- Простит, - быстро сказал тот. – Ему ничего больше не останется. Будет вести себя смирно – получит маркизу обратно.

Дуня резко расправила плечи – и стала как будто выше ростом. Что-то треснуло и брякнуло, и вместо красавицы на полу моей кухни стояла… медведица. Бурая медведица, с охеренными, не побоюсь этого слова, когтями.

- Говорю же, нелюдь она! Хватай её! Сбежит сейчас!

- Она сейчас вас убьёт, всех, - прохрипела я.

И тут меж нами наконец-то возник сгусток тьмы, который выплюнул из себя господина Асканио. Тот оглядел нас всех и проникновенно сказал:

- Не убивайте больше никого, госпожа Евдокия. Я с радостью сделаю это для вас.

- Уходите. Не вмешивайтесь, не навлекайте на себя беду, - сказала Дуня.

И знаете, это был такой сюр, что я даже подзабыла о том, что почти не дышу. Потому что где вы ещё увидите медведя, говорящего по-франкийски? Глуховатым низким голосом, но – несомненно говорящим!

Асканио же отвесил тому медведю церемоннейший поклон, и двинулся на Астафьева.

- Господин чиновник, извольте немедленно освободить госпожу маркизу от ваших чар и сдаться.

- Даже и не подумаю, - тот сделал хитрый жест в сторону Асканио, в него полетела огненная плюха, но тот отбил.

- Эй вы, безголовый статский советник, и думать не смейте в моём доме огнём плеваться! – я хотела было призвать на него ведро воды, но не смогла и пальцем пошевелить.

Кажется, только голосовые связки из всего тела мне и повиновались, и то – еле-еле.

- Сейчас мы его окоротим, - кивнул господин великий маг.

Он что-то плёл руками, весьма изящными и точными жестами, и придвигался всё ближе к Астафьеву. Тот строил какую-то защиту, но Асканио сминал её легко и непринуждённо, а потом ещё раз, и ещё. Рыжий маг оказывался быстрее. Вот оно как, оказывается, когда ты весьма одарён, и умеешь всем, что дано, хорошо пользоваться!

Астафьев отступал, Асканио шёл на него, они втянулись в коридор, и я уже видела только Асканиеву спину, и только. Сзади заворочалась Дуня, я попыталась пошевелиться и глянуть – что там, но смогла только чуть повернуть к ней голову.

Очухался Лопатин – тот, которому Васечка голову подрал. Возился, возился, а потом как схватит с полки крынку да как бросит в Дуню!

- Не спи, Кондрат, сожрёт же сейчас!

Дуня заворчала глухо, повернулась к Лопатину, но Кондрат прочухался, и тоже бросил в неё чем-то, я не разглядела, чем. И только когда до меня крупинки долетели, поняла – это ж остатки нашей каши утренней, вот сволочи, ещё б едой они тут не разбрасывались!

Я попыталась это сформулировать – что не вы еду добыли, не вам её и бросать, но меня не слышали. Два человека и медведь в ограниченном пространстве – это, скажу я вам, нечто. Рассыпался табурет, на котором, бывало, сиживала Дарёна, когда чистила и резала овощи, рухнула полка с металлической утварью, разбилась ещё одна крынка. Но у Кондрата в руках сверкнул нож, а я могла только хрипеть, и я даже попыталась.

- Дуня, Дуня, у него нож, осторожнее!

Дуня развернулась – и с размаху рванула Кондрата когтями. А потом ещё раз, и ещё, и тот затих. С рычанием развернулась к Лопатину, собралась было тоже припечатать его, но из коридора вынесло Асканио.

- Госпожа Евдокия, позвольте мне, я же просил вас уже!

Он непринуждённо уронил Лопатина на пол, и я бы сказала, что скрутил и связал, но при том даже пальцем к нему не притронулся. Тот пискнул и затих. А Асканио наклонился к лежащему Кондрату, осмотрел, нахмурился.

- Я же просил вас, - вздохнул, глянул на Дуню.

Та подняла на него свои невероятные васильковые глаза, тоже вздохнула… и затихла.

- Госпожа Евдокия, вы… прекрасны. Вы необыкновенны и замечательны. Я и подумать не мог, что Великое Солнце пошлёт мне возможность узреть подобное чудо!

Медведица вздыхала, стараясь лишний раз не шевелиться, наверное – чтобы ещё чего-нибудь не своротить. Может, и ответила бы что-то, но тут двери с улицы хлопнули, и с улицы вбежал Федот, муж соседки Маруси, и Егор Ильич, а за ними следом ещё кто-то из близ живущих мужиков. С улицы кричала Маруся:

- Свяжите их там, они Дарёну с Настёной хотели поубивать! Лихие это людишки, а вовсе не государевы, брешут они всё про себя! И бумаги у них не настоящие!

- Иди домой, дурная баба, без тебя решим! – рявкнул Федот в сторону дверей, да куда там!

И дальше начался хаос.

- Батюшки, топтыгин!

- Косолапый!

- Святые угодники, мишка пришёл из лесу!

- Господи, спаси и помилуй!

- Мать-мать-мать!

- А ну тихо, - сказал Асканио. – Медведя не трогать, ясно? Он не причинит зла.

- Как же, сейчас, не причинит!

- А ты, барин, косолапого-то живьем хоть раз видел? Вон, он уже подрал солдатиков-то!