Ладно, встретимся лично со слухами – там и будем думать, что делать. А пока… прорвёмся.

Хорошая компания и хорошие песни сгладили мерзковатое впечатление от этого разговора, но полностью его не изгнали. И наутро я проснулась, вспомнила это вот, плюнула да и пошла дальше.

Кофе, или, по-местному, арро, мы сначала толкли в чугунной ступке. Потом Рогатьен добыл нам откуда-то маленькую ручную мельничку, ею и пользовались. А варили в самом маленьком котелке, и потом пили со сливками, с малиновым вареньем и с оладьями или блинами. Дарёне не понравился заморский напиток, она предпочитала чай. А Меланья распробовала и всегда присоединялась к нам с Марьюшкой, даже если я поднималась с постели, когда у всех людей уже обед был на пороге.

Вот и тут – выпили мы кофе, а потом нас с Марьей отправили заняться чем-нибудь, например – пойти погулять, потому что обед уже наготове, и пусть мы пойдём и нагуляем себе аппетит. Хорошее дело, тем более, что морозы чутка отпустили – градусов двадцать после тридцати уже хорошо. Вот мы с Марьей нарядились в шубы и пошли себе до берега – посмотреть, сколько льда намёрзло, да вышли ли на лёд рыбаки.

Рыбаки вышли, и даже уже что-то наловили – на дальнем пирсе, с которого тоже рыбачили, я увидела нескольких местных и нескольких друзей с горы, во главе с господином генералом. О, нужно на обед позвать, отметила я.

- Пошли, глянем, что они там делают, - кивнула я Марье.

Мы осторожно спустились к берегу и пошли по пирсу – хорошо, на досках почти не было льда. Кажется, партию рыбы собирались сложить в бочку и отправить в крепость, и правильно, не всех на обед зовут, остальных тоже нужно кормить. Нас заметили, генерал повернулся и поклонился, мы с Марьюшкой ответили.

И наблюдали дальше, как выгружают из деревянного ведёрка рыбу, как один из мальчишек, кажется – кто-то из младших отца Вольдемара, роняет ведро на лед, оно катится, он бежит за ним по льду, лёд возле проруби трескается, и парень проваливается вниз. А дальше ему что-то кричат, кто-то бежит за багром и достаёт верёвку, но Тимошка – я даже вспомнила, как его зовут – никак не может уцепиться за край полыньи.

И тогда генерал спускается на лёд, делает какую-то штуку руками, благодаря которой мальчишка пулей вылетает из воды наружу, зависает в воздухе и плюхается неподалёку от полыньи. Генерал сбрасывает плащ и спускается вниз, чтобы поднять его и приволочь на берег, но кожаные подошвы сапог скользят по мокрому льду, и он валится, лёд под ним трескается, и он уходит в воду точно так же, как Тимошка перед тем.

- Что будет-то, что будет, - шепчет в страхе Марьюшка, зажмуривается и повторяет слова молитвы.

Я зачем-то бегу туда, к концу пирса, подхватив юбку, но когда добегаю, оказывается, что всё уже благополучно – генерала извлекли и пытаются отжать, что ли, на морозе-то. А генерал бодро шевелится и ещё что-то там командует – про Тимошку, его родителей и рыбу, но тут уже вклиниваюсь я.

- Ко мне его, немедленно! Будем сушить и отогревать.

- Маркиза, вам совершенно не о чем беспокоиться, - начинает было генерал, но мне не до политесов и не этой вот ерунды, которая из него лезет.

- Господин генерал, хватит глупостей, вы их уже сказали достаточно. Немедленно ноги в руки и вперёд, в горку! Глядишь, и согреетесь! Где Северин?

- Где-то был. Должен найтись.

- Вот и отлично, пусть находится поскорее!

Марьюшка моя ахнула и побежала вперёд – сказать, чтоб топили баню. Правильно, нужно отогреть его хорошенько. Северин нашёлся уже возле моих ворот.

- Господин генерал, что случилось?

- Я надеюсь, ничего страшного, - буркнула я. – Но господину генералу срочно нужна чистая и сухая одежда. Вся – от исподнего до плаща.

- Понял, несу, - Северин провалился на ровном месте, только его и видели.

В зале тепло, печь топится. Дежурные солдаты увидели командира и вытянулись в струнку, он кивнул. Сел на лавку, и принялся раздеваться. Я метнулась к себе, повесила на гвоздик шубу и прочее тёплое, переобулась, вернулась в залу.

Там суетилась Меланья.

- Ох, как же так случилось-то? Ничего, сейчас горячего чаю дадим! И похлёбку сварили куриную, вкусная необыкновенно!

- Меланья, Дуню позвать сможешь? Мало ли, вдруг у неё есть что-то от переохлаждения. И попроси Дарёну – пусть несёт чай с малиной прямо сейчас, а похлёбку чуть погодя.

От генерала шёл пар – потому что сушился, правильно. Он остался босиком, в рубахе и штанах, и поглядывал на меня – со значением. В смысле – не уйду ли я? Не уйду. Что я, мужиков раздетых не видела?

- Госпожа маркиза, я сейчас – не самое лучшее зрелище.

- Да ну вас, - невежливо сказала я. – Вас всё равно сейчас нужно будет в баню, и растереть, и накормить горячим.

- Поесть соглашусь с большим удовольствием, - кивнул он. – А вот остальное излишне.

Ну конечно, излишне. Только попробуйте, подхватите мне тут пневмонию, ещё не хватало!

Северин возник на ровном месте с тюком.

- Только, господин Анри, - вздохнул он, сапоги сырые и плащ, со вчера не просохли ещё. Но я всё равно принёс, Рогатьен сказал – здесь быстрее досохнет.

- Вот и ладно, - проворчала я. – Не будете никуда торопиться, значит. Там наверху без вас заскучают, конечно, но ничего не развалится, я так думаю. Полковник не даст. Северин, раздевай командира, я сейчас принесу простыню и одеяло, чтоб теплее было.

Пока я ходила за простынёй и одеялом из своих запасов, Северин помог генералу переодеться совсем, и умница, захватил ещё и какие-то комнатные туфли – кожаные, в них в доме удобнее, чем в сапогах. Схватил у меня одеяло, завернул в него генерала, как в плащ. И с помощью Меланьи принялся раскладывать на лавках вещи для просушки. А мы с Марьюшкой и Дарёной накрывали стол к обеду.

- Прошу всех к столу, - сказала я.

Дуня пришла, когда мы уже поели горячего и пили чай с малиновым вареньем и мёдом. Осмотрела разложенные вещи и генерала, коснулась его лба кончиками пальцев.

- Горячего поели – хорошее дело, но в баню нужно. Затопили?

- Сразу же, - кивнула я.

- Пусть чай пока пьёт, сразу из-за стола тоже не нужно. Через часок.

- Госпожа Евдокия, через часок мне бы уже наверх, - покачал головой генерал.

- А это как выйдет. Я слышала, у вас там не жарко.

- В большом зале у камина тепло.

- Здесь теплее, я думаю. Прогреться хорошо и не мёрзнуть хотя бы до завтра, а там будет видно – подхватили простуду или нет.

Эх, ладно простуда, а если пневмония, после такого-то! И как тут с ней справляются? Если справляются вообще?

Дуня рассказала о Тимошке – что его она уже осмотрела, в бане прогрели, горячим накормили-напоили и с сонным зельем спать уложили. Бог даст – всё и обойдётся. А счастливые родители сегодня чуть позже навестят господина генерала, потому что хотят поблагодарить его за спасение сына.

- Пустое, - отмахнулся генерал. – Мог и сделал.

Ну да, за мной он, говорят, просто нырнул и вытащил, пока я в беспамятстве была. Значит, теперь мой черёд вытаскивать, так?

Баня протопилась, но для того, чтобы уговорить генерала туда пойти, пришлось применить некоторую силу.

- Господин генерал, - Дуня внезапно заговорила на отличном франкийском языке. – Если вам дорога ваша жизнь, вы сейчас не будете спорить, подниметесь и пойдёте с нами. Это такая целительская процедура, если вам так проще. Северин, бери простыни – бери-бери, и ещё бери, потом понадобятся. Женевьева, себе тоже возьми что-нибудь, парить его нам с тобой придётся. Где, кстати, их господин маг?

Точно, ещё же сейчас выскочит откуда-нибудь да начнёт гадости говорить.

- А он ушёл к господину Лосеву что-то обсуждать, книгу какую-то, - сказал Северин. – Я сам его туда и проводил. Он не велел беспокоить, пока сам не позовёт.

Ну и ладно, значит – и не будем беспокоить.

В бане я велела обоим раздеться, и если их напрягает факт того, что я могу у них что-то там увидеть – то взять простыни и завернуться. Северин смотрел с любопытством, генерал - хмуро.