- Я и не расскажу, мне никогда в жизни не доводилось такого делать. Не было нужды, понимаете?

Ох, понимаю. Тепличное вы растение, господин великий маг.

- А кто расскажет? А то выходит, что близок локоть, да не укусишь.

- Как вы сказали? Локоть близок? – расхохотался он, посмотрел на свой локоть в камзоле тонкого сукна и глянул на меня. – Пришлю Рогатьена, он расскажет. Он знает. А пока – извольте рассказать, что вы тренировали с прошлого нашего занятия. И позовите госпожу Меланию.

Меланья радостно прибежала – занятия магией она очень любила. И мы начали рассказывать ещё об одной нашей беде.

Пока на дворе стояло лето, и даже осень, воды вокруг было очень много. Иногда даже слишком, если непогода и дождь. А сейчас все ручьи позамерзали до конца весны, и по берегу озера тоже образовалась устойчивая ледяная корка. Наша закрытая бухта замёрзла вся, мальчишки уже даже по льду бегают, и чтобы попасть в открытую воду, использовали пирс, выходящий наружу, устроенный с противоположной от нашего берега стороны бухты. С него утром отплывали рыбаки, к нему подходили возвращавшиеся домой издалека торговые люди, и те смельчаки, кто пока ещё отваживался заглядывать в гости. Местные поговаривали, что недели две ещё можно будет подплыть, а там уже и всё, только сидеть и ждать, пока море встанет на зиму окончательно, и случится это где-то к Рождеству. И недалеко от берега ловить из-подо льда.

Так вот, это я про воду, на самом-то деле. Как вода стала замерзать, то призывать её магически для наших бытовых нужд стало напряжно. Она призывалась, конечно, но трудно и помалу, а мы уже привыкли – что без ограничения. Ещё немного – и будем, как все, ходить до проруби с вёдрами. Ну, или не сами ходить, но постояльцев каких-нибудь посылать.

Постояльцы от Егора Ильича прожили у нас на лавках три дня и делали всё, что им было велено. За постой рассчитались припасами, и кроме того, ещё принесли, чтоб было, чем их кормить, пока тут у нас живут. И как раз не отказывались ни дров наколоть, ни за водой сходить до берега. Понимали, что без этого – никак.

- Понимаете, господин маг, - говорила Меланья, - чтобы наполнить бочку, приходится выложиться почти что досуха, а это же непорядок!

- Отчего же непорядок? – изумился он. – Здесь в ваших краях даже просто жить и то труднее, чем в более благословенной местности, а уж про магические силы и говорить не приходится!

- Не такие и плохие края, - пожала я плечами. – Красивые.

- Спорить не буду, здесь весьма живописно. Но этот живописный край не был предназначен Великим Солнцем для того, чтобы в нём жили люди, поверьте!

- Вы же сами говорили, господин Асканио, что Фаро – тоже не та самая земля, где хорошо жить. Что там каждая пядь земли отвоёвана у моря, и море то и дело норовит забрать её обратно, - сказал вдруг молчавший до того Северин.

- То Фаро, с Фаро не сравнится ни одно место на земле! Это величальная песнь человеческим умениям, мудрости, изобретательности и магической силе! – произнёс Асканио с таким видом, что мне едва не сделалось стыдно за своё незнание.

- Знаете, господин Асканио, лично я считаю, что здешняя жизнь – это тоже величальная песнь. Стойкости, мужеству, изобретательности, и может быть, чему-то ещё, - сказала я.

Потому что что толку вспоминать о былом? Мне тоже доводилось бывать в тёплых краях, и воспоминания остались весьма хорошие. Но сейчас у нас есть то, что есть.

Поэтому господин Асканио допил свой чай, и дальше мы с Меланьей под его наблюдением тренировались наполнять бочку с водой из-под льда, да так, чтобы не убиться самим. Сложно, хлопотно, но – возможно.

А на следующий день Северин привёл того самого Рогатьена, камердинера господина генерала.

- Асканио сказал, вы тут с обогревом не можете справиться? – хмыкнул дед.

- Можем, но не настолько хорошо, как бы нам хотелось, - ответила я.

- Ну пойдёмте, поглядим.

Видимо, он и вправду был тем специалистом, который нужен, потому что легко показал нужные каналы, объяснил, как их наполнять и поддерживать, и как сделать, чтобы сила тратилась только на те комнаты, где это нужно, а те, где можно протопить – то пусть и протапливаются печками. Нам с Меланьей это оказалось и в новинку, и по силам, всего-то поднимайся утром да проверяй, как там, додавай немного силы, и будет тебе.

Господин Рогатьен после урока ел похлёбку, пил чай да нахваливал нашу еду. Потому что, мол, их повар Марсо старается, конечно, но господин Анри неприхотлив и не требует ничего, есть еда – и поблагодарим за то господа нашего. А мог бы и посильнее спросить.

- А как его нога? – спросила я.

Потому что всё у нас отметились, один только господин генерал не заглядывает.

- Да получше, - вздохнул Рогатьен. – Уже без палки ходит. И в лес пару раз ходил, на охоту, зайцев добыл. Ничего, справился.

- А отчего к нам не заглядывает? – пискнула Меланья.

- Говорит, негоже ему в гости ходить, пока у него тут люди мёрзнут, - сообщил Рогатьен.

Вот так, чтоб вы знали.

В целом, всё было неплохо. А потом и следующая партия постояльцев образовалась.

Я не желала ехать ко двору, о чём и сообщила маркизу сразу же. Меня всё устраивало в моём нынешнем положении, я уже накопила себе кое-что, не слишком большую сумму, но – начало было положено, нужно было продолжать. Не то, чтобы я собиралась куда-то бежать от мужа. С ребёнком это было бы не слишком просто, к тому же, Эжен, как ни крути, являлся наследником богатств дю Трамбле. Я не могла лишить сына титула, статуса, состояния, тем более, что маркиз серьёзно относился к своему отцовству, и даже имел некие неприкосновенные запасы золота, которые не пускал в оборот, и которые предназначал как раз для сына. Я была с этим совершенно согласна, но и о себе не следовало забывать. В конце концов, сын вырастет и отправится на службу – военную или придворную. Нужно всего лишь подождать.

- Маркиза, вы не можете не ехать ко двору, - изрёк маркиз.

Мы сидели в его кабинете друг напротив друга. Я заметила, что он тоже сцепил руки на коленях, как и я – неужели тоже сдерживается изо всех сил? Боится выйти за рамки приличий?

- Отчего же? Я слышала, его величество – ваш друг, - лениво произнесла я. – Следовательно, вы можете сказать ему, что я нездорова, охромела, окосела, придумайте что-нибудь ещё. Вы талантливы там, где нужно придумать что-то… этакое, - последнее слово я подчеркнула с особым презрением.

- Могу, но не собираюсь, - отрезал маркиз. – Вы нужны при дворе.

- Кому и зачем? – поинтересовалась я.

- Мне и вашему отцу.

- Боюсь, нужды моего отца занимают меня очень мало, - покачала я головой. – И он сам в том виноват. А ваши нужды… Знаете, я понимаю, что вы получили от нашего с вами брака. Вы получили некую не самую малую сумму денег – и поверьте, я знаю, как вы её применили и какую часть растратили впустую, просто потому, что не удосужились просчитать все риски. Вы получили наследника – храни его господь. Вы получили, гм, жену из древнего магического рода, и я тоже знаю, где и как вы этим воспользовались – слухи сюда доходят, поверьте. И кому пришлось выслушать вас серьёзно, хотя раньше на вас там просто не обратили бы внимания. А теперь ответьте мне: что получила я? Я знаю, что я потеряла в результате нашего брака, это невозможно забыть. А что я получила, по-вашему?

- Все девицы должны выйти замуж, это закон природы.

- Мне нужно было в обмен на согласие на брак потребовать лишить вас ноги. Тогда вы бы оценили… может быть, - с презрением сказала я. – Поверьте, существовали люди, которым не нужно было калечить меня для того, чтобы взять потом в жёны. Повторюсь, вы меня, кажется, не услышали: что приобрела я в результате замужества? Я согласна с тем, что брак – это сделка. Про сделки вы, вроде бы, понимаете. Так вот, с моей стороны сделка была невыгодной. Я очень многое потеряла, и не получила ничего.