- И стены дома, и огонь в печи, - добавила молчавшая Меланья. – И я, только меня видно не было.

- Прямо клялся? – изумился Асканио.

- Да, так и сказал – клянусь. Я его ещё поддела, что раз маг, то должен соблюдать ту клятву, и он сказал, что непременно, или как-то там ещё, - усмехнулась я.

Дверь снова стукнула, на пороге появилась Ульяна.

- Кажется, меня здесь ждут, - улыбнулась она.

- Ждут, - кивнула я. – Проходи да располагайся. Пообедаем, соберёмся, и вперёд, да?

Ульяна выслушала всё, что мы тут нарешали, прикрыла глаза и улыбнулась.

- Судьба, значит. Ждёт меня Елисеюшка, не дождётся. Скоро, скоро я к нему приду.

- Значит, так, - я строго на неё посмотрела. – Про Елисея твоего – это уж как выйдет, никто обещать не сможет. Но без тебя мы с тамошним злом не справимся, так все говорят.

- Я ж разве спорю? – улыбнулась она. – Всё верно говоришь, Женевьева, только вместе. Я готова.

Потом ещё попробовал что-то сказать полковник Трюшон, но Анри парой слов унял его, только слов тех никто больше не расслышал. И стало понятно – за огонь пойдёт он. Вот и хорошо. С ним не страшно. Или не так страшно, как было бы без него.

Что-то ещё говорили о том, что брать с собой, но разве ж тут сообразишь, что брать с собой? Нет, конечно. Но всё равно нужно было собрать еду, оружие, немного одежды на смену. Дуня пошла к себе за какими-то снадобьями, взяла с собой Меланью – показать, что там и как, а то мало ли. Анри с Трюшоном сходили наверх, потом господин генерал вернулся и рассказал, что Астафьев согласился со всем, что ему предлагали. И ради исполнения клятвы, и про тот туман он тоже что-то нехорошее чувствовал. Но сказал, что если выживем, то он будет защищать себя. Но над этим только посмеялись – мол, если. Там видно будет.

Кто-то с кем-то прощался, скажем, краем уха я слышала, как перешёптывались вечером Меланья и Северин.

- Мне никто не нужен, господин Северин, кроме вас. Ступайте и не беспокойтесь. Я вас дождусь здесь. А не здесь – так там. Но лучше здесь, понимаете?

- Госпожа Мелания, у меня ж нет ничего. Может быть вы бы не ждали?

- У меня тоже нет ничего. Но господин генерал и Женевьева Ивановна не дадут нам пропасть. С ними справимся. Вы все вернётесь, и всё будет хорошо. Иначе не может быть. Мои мысли и мои молитвы будут с вами.

- А я всё время буду думать о вас.

Марьюшка моя совсем с лица спала, как поняла, что мы задумали.

- Как же вы, госпожа Женевьев? Как же я? И почему его высочество совсем о вас не думает?

- Он, Мари, сопротивлялся до последнего. Но говорят, что без меня никак.

- Без вас всегда никак. Но мало ли, что вы там встретите?

Я согласилась, что мало ли, и вечером написала бумагу. Что если я не вернусь – всё моё имущество разделить между Марьюшкой и Меланьей.

Платон Александрович ходил мрачнее тучи – как это, даже Ульяну взяли, а его – нет. Ровно до тех пор, пока Анри вечером не сказал ему:

- Девятым будете, господин Ильин. Проводите нас до границы и останетесь, попробуем держать магическую связь, вдруг получится?

Тот сразу повеселел и ответил – что с радостью.

Выступать собрались поутру. На ночь все разбрелись по домам, утром договорились собраться в моей зале и выступить – сначала наверх, а там по дороге. Анри сказал – это недалеко.

Значит, ещё вот эта ночь у нас есть. А что дальше… увидим, что дальше.

Мы справимся. Мы обязательно справимся.

Утром я собрала на кухне домочадцев, двуногих и четвероногих.

- Так, друзья. Не реветь, не навсегда прощаемся. Нужно верить, что всё будет хорошо. Что предсказания правы, задача нам по силам, и мы победим. Туман уберётся, мы узнаем, что там, за ним, и… ещё что-нибудь хорошее, вот. Всех люблю, подарков не обещаю, вернуться постараюсь. Если кто-то попробует наложить лапу на дом – к полковнику Трюшону за помощью немедленно, он оборонит.

Обняла всех, и сказала Анри, что готова. И подумала, что едва за полгода успела обрасти, оказывается, множеством всяческих связей – любовных, дружеских и едва ли не родственных уже.

Проводить Ульяну пришёл Демьян Васильич, грозил Платону кулаком, говорил – приглядывай, мол. И Анри тоже что-то такое говорил, только более вежливо.

Пришли Алексей Кириллыч с Венедиктом, Пелагея и невестка её Софья, Егор Ильич с братом Тимошкой, Маруся и Марфа. Пришёл и отец Вольдемар, размашисто всех нас перекрестил и сказал – идите с богом и возвращайтесь с победой.

И теперь уже ничего не осталось, кроме как пойти с богом и вернуться с победой.

В крепости нас поджидали Рогатьен, отец Реми и пленный Иван Астафьев. Статский советник был грустен, возможно потому, что руки ему так и не развязали, и наверное, навесили на ту верёвку что-то антимагическое. Оглядел нашу компанию, хмыкнул.

- Какой богатый магический потенциал у жителей Поворотницы! Вот не зря я хотел досдюда добраться, ой, не зря!

- Так и добрались, - пожала я плечами. – И получите с того всё, что вам причитается. Присоединитесь к героическому походу в туман, предпринятому добрыми жителями Поворотницы и доблестными франкийскими военными. И великими магами из дружественного Фаро, - поспешила я кивнуть на Асканио.

- Так вот я и смотрю, что при дворе не каждый день встретишь такой цветник одарённых магов. Принц Роган, маркиза дю Трамбле, маг из рода Нери, сосланный Ильин, турэнский шаман, франкийский мальчишка-некромант, оборотень с кровью Елизарьевых, и кто тут ещё? Вдова пропавшего Елисея Васильчикова, так? И я-то как затесался в эту безумную компанию?

- Судьба, - сказала я ему назидательно, и он не нашёл, что возразить.

Мы думали сначала, что отправимся на перевал верхом, но кони отказались выходить на улицу. Честно говоря, я их понимала. Но нам пришлось идти пешком, потому что Северин хоть и был однажды у старой границы тумана, но сейчас не видел того места никак. Поэтому мы присели на дорожку – Ульяна сказала, что это непременно нужно сделать, и я была с ней согласна полностью, затем получили благословение отца Реми и напутствие Рогатьена, обнялись с полковником Трюшоном, который оставался командовать, вышли на дорогу… Из ворот крепости нам ещё желали доброго пути и скорейшего возвращения, а мы уже ничего не видели в окружающем мареве.

- Взяться за руки всем, - скомандовал Анри.

И сам первым делом взял за руку меня, я Северина, тот Асканио, Асканио – Дуню, и дальше. Так цепочкой и пошли.

Дорога поднималась вверх полого, и казалась широкой – как там на самом деле, видно не было. Анри сказал, что до перевала её утаптывают и укатывают ежедневно – то есть делали это до тумана, конечно же. Но с тех пор, как пришёл туман, не было ни снега, ни ветра, только сухой колючий мороз.

До перевала мы добрались… добрались, в общем, мне показалось, что довольно быстро. И на самой верхней точке тоже ветра не было, что как по мне, противоестественно. Не то, чтобы я брала в жизни много перевалов, но в молодости случалось, и ветер там обычно есть. А тут – мёртвая тишина. Даже снег под ногами не скрипит, а внизу в деревне – скрипел. Хотя бы.

- Анри, а как далеко до старой стены тумана? – спросила я шепотом.

- Недалеко, - сказал он. – С перевала было видно.

- Значит, дойдём.

Дальше дорогу уже никто не утаптывал и не чистил, и мы пошли прямо в снег. Анри первый, у него высокие сапоги. Я следом.

- Стойте, неуёмные! – тормознул нас сзади Каданай. – Стойте, кому говорю!

Анри остановился, и спросил:

- Что там у вас случилось, почтенный Каданай?

- Не у вас, а у нас, - сообщил тот. – Пустите меня вперёд.

Мы немного посторонились, чтоб пропустить его, и дальше он вытянул вперёд ладони, закрыл глаза и делал что-то, мне непонятное. Стоял, напевал – совсем тихонько. И сначала ничего не происходило. А потом снег как будто начал оседать.

Оседать и становиться плотнее – вот так. И Каданай пошёл вперёд – держа руки вытянутыми, не открывая глаз и напевая. Анри потрогал ногой – снег проминался, но – максимум до щиколотки, а не выше колена, как вначале. И мы пошли следом за шаманом.