— Какой, однако, смертоносный мир. — Дженве покачал головой. Ллойву чуть улыбнулся.

— И каждый угол в нем проклят, — добавил он с улыбкой.

— Смейтесь! — Девица предприняла еще одну попытку. — Но просто так вас никто не отпустит. Не думайте, что это сойдёт вам с рук. Бегите хоть куда!

Раздался топот лап и стрекот, и девица с интересом посмотрела на быстро приближающихся кродов, которые едва не сбили с ног Пивня, с полными еды руками, ведущего за повод свою кобылу.

— А ты, значит, нас спасешь, — Усмехнулся Дженве.

— Я помогу вам скрыться. Спрячу вас.

— И что же ты хочешь за это? — Дженве с интересом взглянул на девицу. Юная, на вид лет шестнадцать. На носу — веснушки. Глаза, как ясное голубое небо. Непослушные каштановые волосы свиты на макушке в некое подобие узла. Дженве даже назвал бы это гнездом. Он чуть отодвинулся, чтобы рассмотреть ее на расстоянии. Одета в мужское, явно с чужого плеча. Но меч держать врядли умеет. Скорее похоже на маскарад.

— Мы с дядькой идем в Мели. Проводите нас. Клянусь, отец укроет вас у себя.

Дженве расхохотался так, что забеспокоились чудные звери рядом.

— Эээ, нет, милая. Ты обещаешь за другого. Таких обещаний давать нельзя! Запомни, красавица.

— Когда он узнает, что вы сделали, он укроет вас. — Серьезно повторила девица, но уверенность в её голосе дала сбой. Дженве переглянулся с братом.

— Бунтовщик, значит, — задумчиво проговорил он. Девица вспыхнула.

— Он только желает справедливого тьярда…

— Справедливый тьярд? Это что-то из разряда басен, — Рассмеялся Дженве. Пивень догнал их и неловко, едва не уронив все на землю, наполнил заготовленный для провизии мешок.

— Наш род Фениксы не любят, — надулась девица. — Охранители сбежали, едва кьерм поравнялся с нами. Дядька — старый! Проводите нас до Мелей. Отец наградит вас. Там уж сами выберете, чего вам по душе.

— Ты не боишься, что тьярд сотрет вас вместе с нами? — Подступился Ллойву. — Раз нас будут искать.

Девица помолчала, соображая.

— Вам нужна помощь. Он вам не поможет! — Она кивнула на Пивня и тот смутился. — Я видела, как он прятал свой зад в бочке!

— От тебя-то какой прок? — Девица забавляла Дженве.

— Я не убегу, — серьезно проговорила девица.

— И где же твои Мели? — Вздохнул Дженве. Девица ткнула пальцем в северо-восточном направлении. Дженве взглянул на брата. Тот пожал плечами, отдавая Дженве все полномочия в принятии решения.

— Нам почти по пути, — Дженве передал брату свою поклажу. — Где твой дядька?

— Он в городе. У двоюрдного брата прячется.

Дженве вздохнул.

— Не наша война, — процедил он сквозь зубы. — Веди. — И к брату. — Встретимся вон там. — Он указал на развалины дома вдоль дороги.

— Это опасно, Джев, — сказал Ллойву на иллои.

— Ты спасешь меня, — Дженве улыбнулся беспечно, — что может случиться? Мы почти боги для них…

Ллойву стиснул плечо брата и с укором взглянул ему в глаза.

— Не надо играть в бога, Джев. Это не наша война, ты сам так сказал, — Дженве замешкался. Посмотрел на девицу, затем на брата.

— Испокон веков нас учили, Ловкач, по первому зову отдать жизнь за Аст’Эллот. По праву крови мы — избранные. Видимо, мы избраны для этого….Жертвовать свои жизни…К тому же ты только что сделал эту войну нашей, — Дженве хитро улыбнулся. Ллойву отпустил руку. Он взглянул на девицу. Кивнул.

— Я буду ждать, сколько требуется. И приду по первому зову.

— Я знаю, братец, — Дженве поманил девицу за собой. И сказал на всеобщем. — Идем, милая.

На том и разошлись. Ллойву повел кродов к условному месту встречи. Пивень тронулся следом, хотя мечтал дать кобыле под бока, да бежать отсюда как можно быстрее. А Дженве с девицей пошли назад, в сун.

Пивень молчал, опасаясь говорить с этим господином. Обидчивый какой. Никогда бы не подумал, что можно натворить столько дел с такой фарфровой внешностью. Особенно, если вспомнить, каким он приехал в Чешкин Брод. Пивень думал, самой большой проблемой с этим господином будет проследить, не упал ли он их седла по пути. Но никак не это, нападение на кьёрма — это виселица или ещё что похуже, если палач будет не в настроении Проводник вздохнул. Мели. Это близко к хребту Дьявола. Почти у самого подножия. Как будто нарочно. Там живет последний из Калевала. Их род Доенвальды истребили еще лет пятьдесят назад, а остатки обложили непомерными налогами. Теперь Калевала — нищие. Северные Мели — деревня, почти крошечный сун. Это все, что осталось у богатого когда то рода. И то, часть в залоге у соседнего тана. Пивень снова вздохнул.

— Отчего ты вздыхаешь? — Спросил Ллойву, не глядя на него.

— Зря вы девку послушали. А ну, как ловушка?

— Дженве даст мне знак. Его не взять так просто.

— А он так же может? — Пивень помахал рукой, изображая отточенные движения техники Кейме. Варварская людь, ей недоступна ювелирная точность этого искусства.

— Он лучше может, — кивнул Ллойву, не уточняя, что Октис открывает перед асатром дополнительные возможности.

Пивень замолчал, прикидывая, стоит ли и дальше сопровождать братьев, как договорено. То, что доенвальдовы люди так просто не отступят, это ясно. Будут искать. А с такими-то приметами найдут быстро. Отчего ж не найти. Оба брата на земле людей, как бельма. За нападение на сборщика податей — смерть. Если судья будет в добром расположении духа — легкая смерть. Пивень снова вздохнул. Кодекс наемника не позволял ему просто развернуться и уйти. Эти двое подписали себе приговор. Это точно. И он, Пивень, если останется с ними. Надо было пойти домой, как и собирался. Дернул его лукавый позариться на золото.

— Ты отяготил себя непомерным грузом, — заметил Ллойву, вышагивая перед кродами. Зверюги клацали зубастыми пастями, да так, что кобыла норовила вырвать повод из руки. Настроение совсем испортилось.

— Уйми своих тварей, — буркнул Пивень. Ллойву чуть улыбнулся.

— Что тебя тревожит?

— Меня тревожит, что Фениксы теперь начнут на нас охоту. Вот что тревожит! — Вспылил Пивень. — Они тут — хозяева. Вы не знаете порядков! Зачем вы лезете не в свое дело?

— Я прошу извинений, если этот инцидент задел тебя лично, — сказал Ллойву. — Но такое оскорбление простить нельзя.

— Это понятно, но дал бы ему в рожу…Тогда бы только порка… — Пивень вздохнул. — А так….

— Ты опасаешься за себя?

— Да, за себя!

— Не беспокойся. Я смогу доказать, что ты не участвовал. Пересидел в бочке… за это тебя помилуют? — Пивень поперхнулся. А ведь и верно. Не участвовал. Но стало гадко. Развалины уже приблизились настолько, что Пивень различал каждую мелочь на истерзанных временем досках. Ллойву подвел кродов к дому, начал седлать, освобождая себя от половины ноши, поглаживая животных по чешуйчатым бокам, чтоб не перебирали ногами. Пивень надулся и сел у стены, защищаясь от ветра.

Вскоре чудные звери были готовы в дорогу. Оседланы и навьючены. Ллойву погладил пеструю Ластву по носовой пластине, оглядываясь на дорогу.

— Их, наверно, схватили уже, — буркнул Пивень.

— Дженве не позволит этому случиться, — невозмутимо ответил Ллойву. Ишь, какой спокойный. Руки, поди, в крови по локоть. Даром, что колдяки. К тому же ещё и чёрные. Продали душу дьяволу, а теперь идут к хозяину. И он, Пивень, хорош, позарился на золото. Чёрное золото. Дождаться момента, да тикать, если можно с монетами. Да, так надо сделать. При этом не попасться Доенвальдовы карательным отрядам. У моста все ещё копошились пострадавшие, посылающие проклятья в беззвучное небо. Скверно

Ллойву достал из своего мешка неизменную черную книжицу, из-за пазухи футляр с окулярами и присел поодаль от наемника, чтобы занести произошедшее в книгу. Пивень хотел было возмутиться спокойствию, но передумал.

— Зря крапаешь, — заявил он вместо этого. — Никто не прочтет. У нас-то и читать не все умеют…

— Но это поправимо, — возразил Ллойву. — Можно научиться грамоте.