«Есть три типа заданий: с вариантами ответов, письменный и устный. В первом вам будет дано сто заданий с четырьмя вариантами ответов каждый. Одна ошибка — минус один балл. Во втором десять заданий, ответ на которые вы должны написать максимально подробно и развёрнуто на отдельном листочке. В третьем я задам вам три случайных вопроса, на которые вам придётся грамотно ответить. Чем выше ранг, на который вы сдаёте, тем сложнее и мудрёнее задания. Вопросы?»

«А как оцениваются письменные и устные задания?» — спросил один из следователей.

«Письменные и устные задания имеют огромное значение, так как раскрывают ваши способности, навыки, опыт и подход к делу в целом. Поэтому, если вы ответите на любое из них максимально плохо, то с вас снимется десять баллов.» — лучезарно улыбнулся Райзен.

*полные ужаса охи экзаменуемых*

«Но как понять, плохо или хорошо мы ответили? Каковы критерии оценки?»

Экзаменатор равнодушно ответил: «Работа следователем на самом деле до ужаса формалистская профессия. На каждое ваше возможное действие существует чуть ли не целая книга, описывающая последовательность процедур, которые нужно выполнить, поэтому даже мне, следователю четвёртого ранга, легко оценивать качество вашей работы.»

«Кстати!» — вдруг воскликнул Райзен. — «Сегодня у нас особенный день. Многое я повидал в своей карьере, но такое — впервые! Один из экзаменуемых, не получив даже седьмой ранг и не набрав десяти лет стажа, каким-то магическим образом получил разрешение на прохождение экзамена на должность следователя третьего ранга!»

Тридцать экзаменуемых возмущенно загалдели: «Как это не работал следователем?!» … «Вы шутите?! Что за несправедливость такая?!» … «Это же сколько и кому нужно заплатить, чтобы такое провернуть?!» … «Скажите, кто он! Я хочу посмотреть ему в глаза!»

«А-ха-ха!» — злобно рассмеялся Райзен, направившись к одной из задних парт. — «С самого детства я, как и многие мои коллеги, мечтаю стать высокоранговым следователем. Мы трудимся не покладая рук чуть ли не днями напролёт ради этой должности! И вдруг нашёлся хитрец, решивший, что смог обмануть систему? Это смешно! Высокоранговый имперский следователь — это не та профессия, которую можно заполучить по блату, с помощью взятки или других уловок! Необходимо обладать огромным багажом знаний и опытом! Я, добрый дядюшка Райзен, с удовольствием буду судить этого плута по всей строгости данных мне полномочий! Уверен, что со своими десятью баллами ему ничего не светит. Да, Сруль Булков?» — язвительно процедил мужчина, оглушительно хлопнув ладонью по парте, за которой сидел необыкновенно неприятный на вид толстый юноша.

«Серьёзно, что ли?! Этот говнюк хочет стать следователем третьего ранга?! A не слишком ли?! У меня сын старше, а до сих пор в армии!» … «Ха-ха! Зелёная ночь, радужное солнце, сокровищница Ферузовых, а теперь вот это? Мир сошёл с ума!» … «Если он станет следователем, то я раскопаю могилу своей бабушки и женюсь на ней!»

Следователи праведно негодовали. Hа их красных от ярости лицах явственно читались ненависть и презрение. Для них третий ранг — это мечта! И вот это вот чучело хочет пройти вне очереди?! За столь безумную наглость хотелось свернуть толстую шею урода! Интересно и то, что все сплотились против Сруля, пытаясь таким образом задобрить экзаменатора.

«Давайте не будем разводить суматоху.» — сказал Райзен, жестом приказывая всем успокоиться, после чего раздал всем папки с заданиями и запустил таймер на три часа. Сам он сел за преподавательский стол и внимательно поглядывал преимущественно на толстяка, видимо, желая поймать того на жульничестве.

Ну наконец-то. — подумал Кён, приступив к делу.

Тест с вариантами ответов он решил практически мгновенно, но для вида потратил на это полчаса. Предполагалось, что вопросы должны раскрыть знания экзаменуемого о законодательстве, однако подобный вид тестирования малоэффективен. Ну да ладно.

Письменный тест оказался гораздо сложнее. Тут затрагивались самые разные грани деятельности следователя: механизм раскрытия преступлений, нюансы работы, моральные аспекты принятия решений и профессиональная этика. Для всего этого необходимо не только найти ответ, но и грамотно его сформулировать. Обычному следователю 4-го ранга надо хорошо знать своё дело, чтобы сдать.

Написав несколько предложений, Кён почувствовал, как над ним встала неупокоенная душа — экзаменатор. Своим строгим взглядом он уставился на его писанину: искал, падла такая, к чему придраться.

На лице Райзена расцвела злобная улыбка: «О-о-о, у нас кто-то не учился в школе? Не знает, где ставить запятые? Я с радостью буду снимать баллы за пунктуационные ошибки!»

Некоторые экзаменуемые сдавленно захрюкали от смеха.

Лавр закатил глаза и продолжил.

Экзаменатор сделал круг, вновь остановился возле толстяка и насмешливо поцокал языком: «Ц-ц-ц, столько ошибок… Какое невежество! А это корявое построение предложений… Меня наизнанку сейчас вывернет! Я ожидал большего от того, кто дерзнул переступить пропасть длинною в десятки лет тяжкого труда работы следователем!»

Этот цикл повторялся каждые пять минут. Любой экзаменуемый на месте Кёна не выдержал бы такого давления и понаделал бы уйму ошибок. На то и рассчитывал Райзен.

Когда прошло два часа экзамена из трёх, Лавр поднялся со своего места и положил папку с выполненными заданиями экзаменатору на стол: «Я готов.»

Экзаменуемые скривили недовольно-презрительные мины. Очевидно же, что он вообще не старался!

«Ты так торопишься получить свою должность? Ха-ха! Это действительно забавно!»

Райзен с удовольствием взял первый листок и начал сверять ответы с верными. Вскоре он досадливо фыркнул: «Что ж, вижу, удача на твоей стороне.» — он взял листки с письменными заданиями и внимательно вчитался в текст. Постепенно улыбка с его уст пропала. Работа Сруля больше походила на произведение искусства! Почерк, построение, подача, информационная наполненность… Всё это на недостижимо высоком уровне! Ни один экзаменуемый еще не писал лучше!

Стоит отметить, что помещение буквально кишит записывающими формациями, так что завалить ученика, потому что «так захотелось», не выйдет. Себе хуже сделает. Если он попытается заявить об ошибке там, где её нет, то свинья может потребовать апелляции, то есть пересмотра результата, и тогда Райзена могут даже уволить!

«Что, по-твоему, означает фраза «Командная работа»?» — спросил мужчина.

«Это труд группы людей, сосредоточенный над решением конкретной задачи.»

«Допустим. Но что такое команда?»

«Это и есть отдельная «единица» в механизме работы организации.»

«Хорошо, что ты имеешь в виду под словом «организации»?» — продолжил напирать он.

У Кёна зачесались кулаки. Боже, он отдал бы миллион, чтобы набить эту наглую рожу!

Тем временем остальные экзаменуемые ошарашенно слушали разговор парочки. Казалось, парень — ходячий справочник терминологии! Экзаменатор попытался прикопаться к определениям, но потерпел фиаско. Если бы он осмелился где-то возразить, то, можно сказать, пошёл бы против текста в словаре и статей кодекса! Выставил бы себя полнейшим идиотом. Пришлось зайти с другой стороны: искать ошибку не в словах и тексте, а в самой сути понимания сказанного, но и тут он полностью облажался.

Лицо Райзена становилось всё более напряжённым. Взгляды экзаменуемых вонзались в него, словно бритвенно-острые ножи. Какой стыд! Он не может завалить какого-то сопляка! Пришлось перейти к проверке следующего задания и искать возможность там…

Экзаменуемые, видя лицо мужчины, недоумевали: что происходит? Почему экзамен для наглеца еще не закончен? А вдруг они оба заодно и просто ломают перед аудиторией комедию?

Райзен взялся за второе задание, затем за третье, четвёртое… восьмое. Он пребывал в полном шоке! Этот толстый монстр непробиваем. И тут экзаменатор понял, что если всё так пойдёт и дальше, то завалить свинью не получится вовсе, а на устных вопросах он уже и сам не уверен в своей компетенции! Неужели он имеет дело с чёртовым гением?! От одной мысли о подобном унижении к горлу подкатывал ком.