Знаток писаний сказал: ««Закон в состоянии наказать» человека, «но не в состоянии заставить человека быть бескорыстным»; «в состоянии казнить» человека, «но не в состоянии заставить человека» быть человеколюбивым. Вот за что высоко ценят хорошего врача: ценят за то, что он вникает в симптомы [болезни] и удаляет ненормальные, [вредные] дыхания, а не за то, что он дырявит кожу, применяя каменную иглу для акупунктуры. Вот за что высоко ценят хорошего чиновника: ценят за то, что он пресекает зло, когда оно еще не появилось, заставляет кого-то не совершать злодеяний, а не за то, что он заключает кого-то в тюрьму и убивает кого-то в наказание. Что касается тех, кого теперь называют «хорошими чиновниками», когда они на основании писаных [законов] расследуют [дела], то наносят этим вред своему народу; когда они прибегают к грубой силе, то мучают этим своих подчиненных; они не доискиваются, откуда происходят законы, а сосредоточиваются на своих жестоких стремлениях. Они на основании писаных [законов] истребляют сородичей [преступника], пользуются законами, чтобы ловить невинных в ловушку, впутывать невинных [как соучастников]; они распространяют [вину] сына на отца, [вину] младшего брата на старшего брата. Один человек виновен, а родная деревня испугана, десять [соседних] семей бросается в бегство; он как прорвавшийся нарыв, истекающий гноем на других, как похотливый распутник, втягивающий [в разврат] других, как одно-единственное коленце [ствола бамбука] — когда [оно] приходит в движение, то качаются все его ветки. В «[Классической книге] стихов» сказано: «Кроме тех виновных, которые уже понесли [наказание за] свои преступления, [даже] такие невинные, как эти, — [и они] оказались замешаны [в преступление] и потому пострадали за другого»; стихотворец скорбит, что они, будучи невинными, оказались впутаны [как соучастники]. Я озабочен не тем, что [орудия прополки] — «большие тяпки и мотыги» — не «остры», а озабочен тем, что, оставляя [без внимания сорную] «траву», они выпалывают хлебные всходы; я озабочен не тем, что нет стандартов, а озабочен тем, что, оставляя [без внимания] «кривое» [дерево], они [считают, что] «плотничий шнур прям». Поэтому, когда близкий совершает преступление, а его не обязательно казнят, это значит, что «мотыга» не применяется; когда далекий имеет заслугу, а его не обязательно награждают, это значит, что хлебные ростки не взращиваются. Поэтому наше поколение озабочено не тем, что «нет законов»[2156], а озабочено тем, что нет законов, которые бы непременно исполнялись». Глава 57 Чжоу и Цинь Императорский секретарь сказал: «В «Вёснах и осенях» преступники не имеют ни имени, ни звания, называют их «воры»; вот каким образом [эта летопись] выказывает презрение к людям, подвергшимся наказанию, и отличает их от рода людского. Поэтому государь не делает их своими подданными, ученые не берут их себе в друзья и никого из них не терпят [даже] в деревнях. Оттого [как только] простолюдины начинают нарушать какие-либо [запреты], их называют «простолюдинами, не следующими законам». Они нарушают государевы законы, чтобы выказать [особое] расположение другим [людям]; все они покидают своих родителей, неспособны пожертвовать собой ради [соблюдения] честности и умереть во имя долга, бегут, «втягивают других» и сами оказываются вовлечены в преступления; разве то, что они подвергаются наказанию через смертную казнь, не соответствует также [их поведению]? В одном доме между отцом и старшим братом [такие же] отношения, как у тела [ — головы с туловищем — ] и конечностей, которые связаны друг с другом: «когда придет в движение один сустав», то это становится известно сердцу. Поэтому ныне [люди], начиная с князей хоу из [столичной области] внутри застав и ниже, [живя на] соседних землях, [входят] в [группы по] пять [семей]; живущие в [одной] семье наблюдают друг за другом, следят друг за другом, когда кто-либо выходит [из дому] или входит [туда; бывает, что] отец не наставляет сына, старший брат не исправляет младшего[2157]; если оставить это [без внимания], то кого требовать [к ответу за преступления сыновей и младших братьев]?».
Знаток писаний сказал: «В древности [правители] доводили до совершенства свои нормы поведения и вносили ясность в свои наставления. Если нормы поведения были доведены до совершенства, а в наставления была внесена ясность [и все же оставались] непослушные, — лишь тогда с ними обходились, применяя наказания. Если наказания, наносящие и не наносящие увечья, соответствовали [преступлениям], народ не роптал. Поэтому когда Шунь применил «»четыре наказания [к великим преступникам], то вся Поднебесная подчинилась ему", так как он покарал не человеколюбивых". При легких и при тяжелых [приговорах] в каждом случае [преступник] подвергался [заслуженному] им наказанию. Наказания налагались обязательно, и не было амнистий, амнистировали только в сомнительных случаях. А если так, то где в тот век было взять простолюдина, не следующего закону, чтобы наказать его? Ныне тот, кто убил человека, остается жить, а кто грабит или ворует, делается богат. Поэтому хороший люд [даже] дома бывает ленивым и нерадивым и, перестав пахать, падает духом, [охваченный тревогой и страхом]. В древности «благородные мужи не приближались к людям, подвергшимся наказанию», ибо «люди, подвергшиеся наказанию, — это не люди»[2158]. Если кто сам окажется выслан или казнен, то принесет позор последующим поколениям [своего клана], поэтому независимо от того, достойные [они сами] или недостойные, все без исключения стыдятся [наказаний]. Ныне люди дурного поведения алчут выгоды и вследствие этого вовлекаются [в преступления], приняв на себя позор, забывают о нормах поведения и справедливости; они неизменны [только] в [стремлении к одному:] лишь бы как-нибудь прожить любыми средствами. Почему? Однажды [преступника] посылают в камеру для разведения шелковичных червей, [где его подвергают наказанию через оскопление]; его рана еще не зажила, а он уже по ночам охраняет правителя людей, выходит из дворца и входит туда да имеет возможность получать оклад и жалованье, есть пожалованное ему угощенье, [приготовленное в] Великом приказе, [ведающем императорской пищей]; благодаря этому сам он пользуется почетом и славой, а его жена и дети пользуются его богатствами. Поэтому если [даже] кто-нибудь, занимающий [высокий пост] в одном ряду с министрами и канцлерами, подвергается [наказанию через увечье, спознавшись с] ножом и пилой, и не видит [в этом повода для] беспокойства, то что же говорить о [людях из] толп и масс [простолюдинов]? У них совершенно нет стыда![2159]. Ныне [скажу про государя:] упразднить его «наставление» при помощи внутренней духовной силы и требовать от кого-либо [выполнения] норм поведения и долга — это значит «жестоко обращаться» с народом. В «Комментарии» к «Вёснам и осеням» сказано: «Если, когда виновен сын, хватают его отца, а когда виновен подданный, хватают его государя, то это величайшая из ошибок при решении [судебных дел]». Ныне карают отца за [преступление] сына, карают старшего брата за [преступление] младшего брата, близкие родственники осуждаются [за преступление] одного из них, [а члены групп по] десять и [по] пять семей втягиваются [в преступление] одного из них, словно [кто-то], потянув [растение] за корень [и вызвав сотрясение], распространяет [его] на цветы и листья или, поранив [на руке] мизинец [и вызвав болезнь], вовлекает [в нее] четыре конечности. А поскольку это так, стало быть, если за виновного по аналогии [с ним] карают невинных, то невинных, [избежавших наказания], будет мало[2160]. Когда Цзан Вэнь-чжун наводил порядок в [княжестве] Лу, он гордился собой, одолев тамошних воров. Цзы-гун сказал: «Если даже простолюдины обманывают, что же говорить о ворах?»[2161]. Поэтому чиновника не считают хорошим за обилие [судебных] приговоров, врача не считают искусным за обилие уколов иглой. Когда Цзы-чань наказал двух людей и казнил одного человека, то на дорогах не подбирали потерянного, а народ не имел намерения обманывать. Поэтому кто является «отцом и матерью» народа, тот похож на [человека], растящего больного ребенка: он только умножает свои щедроты — и все. С тех пор как был установлен закон об осуждении за чужое [преступление] зачинщика укрывания [преступника], милосердие по отношению к [родной] кости и плоти оказалось отвергнуто, а преступлений, наказуемых через увечье, стало много[2162]. [Вот как ведут себя] «отец и мать по отношению к сыну: даже если он виновен», они все же укрывают его, «только потому, что он не хочет признать свою вину». Я слыхал, что «сын скрывает [то, что дурно,] ради отца, отец скрывает [то, что дурно,] ради сына», но еще [никогда] не слыхал об осуждении отца и сына [за преступление] одного из них; я слыхал, что старший и младший братья «[нарочно] медленно преследуют [один другого]», чтобы «дать ускользнуть разбойнику»[2163], но еще [никогда] не слыхал об осуждении старшего и младшего братьев за [преступление] одного из них; я слыхал, что «плохое отношение к тому, кто плох, ограничивается [личностью] этого человека», что [благородный муж] «ненавидит начало [злодеяния]»[2164] и казнит «зачинщика зла»[2165], но еще [никогда] не слыхал об осуждении [членов групп по] десять и [по] пять [семей] за [преступление] одного из них[2166]. Лао-цзы сказал: «Когда высший не имеет желаний, то народ [сам собой] становится прост; когда высший бездействует, то народ сам собой становится богат». «Государь ведет себя как государь, подданный ведет себя как подданный, отец ведет себя как отец, сын ведет себя как сын»[2167]. [В таком случае] зачем «[входить в группы по] пять [семей» «тем, кто живет на] соседних землях», зачем «требовать [кого-то к ответу»[2168] тем, кто] держит в руках правление?». вернуться Выражения в кавычках в первом предложении — цитаты из «Хуайнань-цзы» (ср. [ХНЦ, гл. 20, с. 183]), где ранее встречается и сравнение хорошего врача с хорошим чиновником: «Вот за что высоко ценят Бянь Цюэ: ценят не за то, что он составлял лекарство в соответствии с болезнью, а ценят за то, что он знал, откуда происходит болезнь, щупая пульс — [биение] кровеносной жилы [больного]. Вот за что высоко ценят совершенномудрого человека: ценят не за то, что он определял (?) наказания в соответствии с преступлениями, а ценят за то, что он знал, откуда происходит смута». Смысл выражения шэнь сяо си *** *** не вполне ясен. Сато Такэтоси переводит его «хорошо знать состояние (положение) больного» (см. [Эн тэцу рон, с. 268]), Ма Фэй-бай (см. [ЯТЛЦЧ, с. 401, примеч. 1]) думает, что оно указывает на тщательное и разностороннее обследование физического состояния больного (в том числе есть ли у него слабость, жар и т.п.) с целью назначения нужного лекарства; на взгляд ученого, шэнь сяо си — синоним уже встречавшегося в трактате выражения «щупать пульс» (см. [ЯТЛ, гл. 14, с. 99]). Кроме того, словари-энциклопедии дают для сяо си значения «колебания температуры человеческого тела» (см. [Морохаси. Т. 6, с. 1186, № 82, значение 5]), «уменьшение или увеличение», «изменения», «признаки, симптомы» (см. [ХЮДЦЦ. Т. 5, с. 1203-1204, значение 1, 2, 8]), используя которые можно перевести «вникать в изменения, [происшедшие в теле больного]» или «вникать в симптомы [болезни]». Наш перевод условный. Смысл сочетаний вэнь ча *** и вэнь чжу *** не вполне понятен, их толкуют и переводят по-разному: «детально знать уголовное право (законодательство)» и «казнить на основании уголовного законодательства» (см. [Эн тэцу рон, с. 269]), «жестокие законы» и «законы служат лишь для преследования невинных» (см. [Dispute, с. 250]), «манипулируют законами, ловко подводят [одних] под наказания [для] других» и «обвинять невиновных по жестоким статьям закона, заманивать их, как птиц в сети» (см. [ЯТЛЦЧ, с. 401, 402, примеч. 3, 4]). Ван Ли-ци предложил толкование одного лишь выражения вэнь чжу (см. [ЯТЛ (ЦДБ), с. 597, примеч. 30]), в котором он видит синоним выражения шэнь вэнь чжоу на *** ***, согласно «Большому китайско-русскому словарю» означающего «подводить под особо жестокую статью закона (например, отводя смягчающие обстоятельства); обвинять невиновного по жестоким статьям закона» (возможен и перевод: «извращая статьи закона или с излишней строгостью ссылаясь на статьи закона, вовлекают [невинного] человека в преступление» (см. [ХЮДЦД. Т. 5, с. 1423]); в доказательство ученый ссылается только на один ханьский текст, где сказано: «Чиновники, [ведающие официальными документами], с ножом [для выскабливания ошибок в текстах] и кистью [для письма в руках] специально [своими кривыми толкованиями] придают суровость писаным [законам] и умело клевещут [на людей] (шэнь вэнь цяо ди *** ***), вовлекают людей в преступления...» [ХШБЧ, гл. 50, с. 3794]; ср. [ШЦХЧКЧ, гл. 120, с. 7; Watson, 1961. Т. 2, с. 347]. С нашей точки зрения, с натяжкой допустимо понять здесь вэнь как смысловой эквивалент шэнь вэнь; это выражение, в свою очередь, значит «сделать суровыми писаные [законы]»; добавим, что суровость законов может явиться и следствием деятельности законодателя, соответствующим образом сформулировавшего их статьи (см. [ШЦХЧКЧ, гл. 122, с. 14]; ср. [Watson, 1961. 1.2, с. 427]), и результатом кривых толкований чиновников, применявших эти статьи, как в рассматриваемом случае. Одно из значений чжу («укорять, порицать, обвинять») вполне подходит для сочетания вэнь чжу, как его понимает Ван Ли-ци. Если последовать его толкованию, надо перевести вэнь чжу «они обвиняют [невинных, кривыми толкованиями] придав суровость писаным [законам]». Все же мы предпочли иной перевод, поскольку, с одной стороны, приписывать вэнь значение шэнь вэнь — это некоторая натяжка, а с другой — у слова чжу есть значение «истреблять сородичей (семью) преступника» (см. [Морохаси. Т. 10, с. 463, № 35427, значение 2]), уместное в данном контексте: по нашему предположению, вэнь чжу скорее значит «на основании писаных [законов] истреблять сородичей [преступника]». Разумеется, наши переводы вэнь ча и вэнь чжу условны. В эдикте Чэн-ди от февраля-марта 17 г. до н.э. есть отрывок, который (особенно своим первым предложением) очень напоминает слова «знатока писаний»: «Один человек виновен, [а] весь его клан держат в заключении, земледельцы теряют свое занятие, и много таких, которые чувствуют ненависть» [ХШБЧ, гл. 10, с. 323]; ср. [HFHD. Т. 2, с. 399]. В редакции 631 г. вместо нин (нэн) *** («пропитывать, смачивать», а также, по Ма Фэй-баю, «гноиться», «прорваться» — глагольное значение, производное, на его взгляд, от именного «грязь, слякоть», — см. [ЯТЛЦЧ, с. 402, примеч. 5]) стоит уместный здесь по смыслу (см. [ЯТЛ, с. 353, примеч. 17]) знак мань *** («прорваться» — о нарыве) (см. [ЦШЧЯ, гл. 42, с. 735]). В кавычках — цитата из «Ши цзина» (ср. [Legge, She К., с. 326: II.IV.X, 1; Шицзин, с. 255]). Ма Фэй-бай приписывает пу *** (обычный перевод — «быть повсюду», «без разбора, огульно») (см. там же) значение «(по)страдать, погибнуть», так как этот знак взаимозаменялся со своим омонимом и синонимом графически сходным знаком пу *** (см. [ЯТЛЦЧ, с. 402, примеч. 6]); мы перевели в соответствии с толкованием Ма Фэй-бая. В редакции 631 г. вместо ноу *** («кирка, или мотыга, для прополки») стоит более уместный здесь знак чу *** («мотыга»), встречавшийся ранее в речи «императорского секретаря» (ср. [ЯТЛ, гл. 56, с. 350]); мы принимаем чтение чу; далее в той же редакции слово чу тоже записано не иероглифом ***, а иероглифом *** (см. [ЦШЧЯ, гл. 42, с. 735]). Согласно Ван Ли-ци, слово вэй в сочетании вэй го *** значит «иметь», так как это сочетание параллельно другому — ю гун *** («иметь заслугу») (см. [ЯТЛ (ЦДБ), с. 597, примеч. 37]); в отличие от Ван Ли-ци Ма Фэй-бай переводит вэй го «творить зло» (см. [ЯТЛЦЧ, с. 402, примеч. 9]). Последние слова в кавычках — цитаты из речи «императорского секретаря» (ср. гл. 56, с. 186, 604, примеч. 5 наст. изд.). вернуться В «Гулян чжуань» говорится об убийстве неким «вором (или разбойником)» старшего брата одного князя и поясняется: ««Вор» — это [наименование, выражающее] презрение» (см. [Гулян чжуань, гл. 18, с. 26]; ср. [Legge, CT, с. 676, 677-678, 680, 681-682]; ср. [там же, с. 447]). Согласно комментариям Хэ Сю и других к «Гунъян чжуань», употребление в «Чунь цю» слова «вор» вместо имени и фамилии «сановника» или «младшего чиновника», которые совершили убийство, значимо — указывает на тяжесть преступления, зависит от статуса убитого и свидетельствует о понижении статуса убийцы в глазах автора «Чунь цю» (см. [Гунъян чжуань, гл. 19, с. 9а; гл. 14, с. 9а]). Согласно «Ли цзи», преступники, подвергшиеся наказанию, не находятся рядом с государем, государев дом не служит им приютом, сановники не кормят их, а младшие чиновники не разговаривают с ними при встрече на дороге; государь ссылает их в разные места в соответствии с их виной и не распространяет на них своего правления, показывая этим, что они не заслуживают того, чтобы жить (см. [Li Ki. Т. 1, с. 53:1(1), 52, с. 275: 111(11), 11]). Последовав в 1983 г. редакции Го Мо-жо (см. [ЯТЛДБ, с. 101]), Ван Ли-ци заменил знак ши *** («вначале», «начинать») на чи *** («стыдиться»), знак мин *** («повеление, приказ») на графически похожий знак цзинь *** («ныне»), а перед ним поставил точку (см. [ЯТЛ (ЦДБ), с. 598, 601, примеч. 3, 4]). Эта реконструкция требует перевода: «Поэтому простолюдины стыдятся нарушать какие-либо [запреты]. Ныне простолюдины, не следующие законам...» В нашем переводе 1983 г. мы, как и Ван Ли-ци, но независимо от него, приняли эту реконструкцию, потому что его редакция 1958 г. не казалась нам осмысленной (она предполагает перевод: «Поэтому простолюдины впервые нарушают приказ» [ЯТЛ, с. 353], который не вписывается в контекст). Но Ма Фэй-бай нашел способ сделать ее осмысленной: он поставил после чжи *** («это», «что-то», здесь: «какие-то [запреты]») запятую, а не точку, после минь *** («простолюдины») — точку и перевел: «Поэтому как только простолюдины начинают совершать преступления, их считают «простолюдинами, не следующими законам»» (см. [ЯТЛЦЧ, с. 403-404, примеч. 3]). Это толкование выглядит не менее убедительно, чем реконструкция Го Мо-жо, и к тому же не требует реконструкции текста. Поэтому мы предпочли его. Фу цзе *** («пожертвовать собой ради [соблюдения] честности (душевной чистоты, идеалов)» (см. [ХЮДЦД. Т. 1, с. 1185]) иногда переводят также «хранить честность» (см. [ХЮДЦД. Т. 2, с. 383, № 144; Эн тэцу рон, с. 270]) и даже «полагаться на честность» (рассматривая знак фу как результат искажения знака чжан *** «опираться на») (см. [Hulsewe, 1955. Т. 1, с. 325, 357, примеч. 46]). Вслед за Сато Такэтоси переводим ли *** (возможные в этом контексте значения — «принцип», «путь») словом «долг» (ср. [Эн тэцу рон, с. 270]): в пользу этого перевода говорят параллельные тексты, собранные Ван Ли-ци (см. [ЯТЛ (ЦДБ), с. 601, примеч. 5]). В кавычках — цитаты из «речи знатока писаний», чьи слова «императорский секретарь» употребляет в других контекстуальных значениях: если в речи первого выражение сян лянь *** означает «втягивать других [в разврат] (вступать с ними в связи?)», то в речи второго — «втягивать других [в преступление]» (ср. [ЯТЛЦЧ, с. 404, примеч. 4]; но ср. [там же, с. 402, примеч. 5]); если в речи первого выражение и цзе *** означает «одно-единственное коленце» (ствола бамбука), то в речи второго — «один сустав» (ср. гл. 56, с. 187 наст. изд.). Моделью единства членов родственной группы служит концепция «тела» (ср. [Кроль, 19816, с. 39-57]), согласно которой родители и дети — это одно тело, разделенное пополам (см. [там же, с. 42-43; ЛШЧЦ, св. 9, гл. 5, с. 61]; ср. [R. Wilhelm, с. 115-116]). Гуань нэй хоу *** *** — князья (хоу), живущие и получающие доход в столичной области «внутри застав» (т.е. к западу от заставы Ханьгу), на территории совр. пров. Шэньси; при Цинь и Хань гуань нэй хоу назывались обладатели 19-го ранга знатности, которые занимали положение выше «девяти министров», но ниже ле хоу (см. [Хуань Куань. Т. I, с. 214, примеч. 88 к гл. 1]) — князей хоу, обладавших 20-м рангом знатности. Они жили в столице, не имели каких-либо пожалованных территорий, а получали от императора право взимать налоги с населения определенных земель (поселений), расположенных в столичной области; отсюда титул этих князей (см. [ХШБЧ, гл. 3, с. 117, коммент. Жу Шуня; ЯТЛ (ЦДБ), с. 601, примеч. 7; Swann, с. 31; Переломов, 1962, с. 62; Ch'u, с. 83-84, примеч. 77]). У *** («пяток») — единица соседской системы, введенной (а скорее дополненной принципом коллективной ответственности) по инициативе Шанского Яна в государстве Цинь в 356 г. до н.э. (ср. [Hulsewe, 1985, с. 13 и примеч. 104]). Согласно Кога Нобору, в этой системе черты родственного объединения сочетались с чертами соседского: пять соседних семей составляли «[группу в] пять [семей]», или «пяток», который был родственным объединением, включавшим отца, сыновей, братьев и т.п., а два «пятака», чьи дома были обращены фасадом друг к другу, — «[группу в] десять [семей]», или «десяток» (ши ***), который не был родственным объединением; во главе каждой из этих единиц стояли соответственно «начальник пятка» и «начальник десятка». Члены «пятков» и «десятков» должны были трудиться совместно и оказывать друг другу взаимную помощь, а также несли ответственность за поддержание общественного порядка, уплату налогов, ведение списков; они обязаны были наблюдать друг за другом и были связаны правилом коллективной ответственности за преступление одного из них (см. [Koga Noboru, с. 554-556, 565-566]). Взаимные доносы были вменены в обязанность, за недоносительство человека разрубали пополам; донесший на преступника награждался так же, как отрубивший голову врага, а укрывший преступника наказывался, как сдавшийся врагу (см. [ШЦХЧКЧ, гл. 68, с. 8; Duyvendak, с. 14 и примеч. 7, с. 57-61; Переломов, 1968, с. 98-99; ЯТЛ, с. 356, примеч. 4]). Циньское право содержало также правила, касающиеся вынесения приговора за ложный донос (см. [ШХДЦМЧЦ, с. 192-194]). Система «пятков» и «десятков» действовала и при Хань, и во времена Ван Мана (см. [Swann, с. 353; HFHD. Т. 3, с. 307, 371, 401, 410, 502; Hulsewe, 1955. Т. 1, с. 273, 283, примеч. 63, 64; ХШБЧ, гл. 76, с. 4747; и др.]). вернуться Выражение дэн чжи и син *** *** толкуют и переводят по-разному: «применять наказания», «наказывать» (см. [Эн тэцу рон, с. 270; Dispute, с. 252]); «обходиться с (кем-либо), применяя наказания» (см. [Ян Шу-да, с. 69]); «придать (кому) единство (единообразие) с помощью наказаний», как в высказывании Конфуция, где вместо дэн употреблен его синоним ци *** (см. [ЯТЛ (ЦДБ), с. 601, примеч. 9]; ср. [Лунь юй, с. 13: 2.3; Legge, СА, с. 146]; перевод см. гл. 35, с. 110 и примеч. 5 наст. изд.); «оценивать (измерять) тяжесть наказания» (см. [ЯТЛЦЧ, с. 405, примеч. 1]). Наиболее убедительным кажется толкование Ян Шу-да; японский и французский переводы могут быть приняты постольку, поскольку по смыслу они не противоречат этому толкованию; довольно убедительно и толкование Ван Ли-ци; недопустимо лишь толкование Ма Фэй-бая, так как в этом контексте имя существительное син выступает как название орудия действия, обозначенного глаголом дэн, а не как его прямое дополнение. В редакции 631 г. после юань *** («роптал») стоит конечная частица и *** (см. [ЦШЧЯ, гл. 42, с. 735]). Четыре великих преступника, которых покарал Шунь, — Гун-гун *** (см. о нем [Сыма Цянь, пер. Вяткина и Таскина. Т. 1, с. 137-138, 140, 234-235, примеч. 63]), Хуань-доу, варвары саньмяо и Гунь. Слова о карательной деятельности Шуня, взятые в кавычки, — это цитата из «Мэн-цзы» (ср. [Мэн-цзы, с. 212-213: 9.3; Legge, Mencius, с. 349]), где, в свою очередь, цитируется текст «Шу цзина» (ср. [Legge, Shoo К., с. 40: II.I.V, 12]), выделенный нами с помощью внутренних кавычек. В редакции 631 г. вместо фу *** («подвергался») стоит фу *** с тем же значением (оба знака взаимозаменялись); вместо вэй *** («только») стоит его графически сходный синоним вэй ***; после местоимения чжи *** стоит вопросительная конечная частица ху *** (см. [ЦШЧЯ, гл. 42, с. 735]). Предложения в кавычках о людях, подвергшихся наказанию, — цитаты из «Гунъян чжуань», где сказано: «Люди, подвергшиеся наказанию, — это не те люди. Благородные мужи не приближаются к людям, подвергшимся наказанию; если кто приближается к людям, подвергшимся наказанию, то это путь презрения к смерти» (см. [Гунъян чжуань, гл. 21, с. 56]; ср. [ХШБЧ, гл. 62, с. 4260-4262; Watson, 1958, с. 59, 215-216, примеч. 107-109; Алексеев, 1958, с. 81]). вернуться «Камера для разведения шелковичных червей» — теплое и темное помещение, где производили оскопление (см. [ХШБЧ, гл. 62, с. 4265; Hulsewe, 1955. Т. 1, с. 127-128]). Здесь термин су вэй («ночная охрана (стража) дворца») (см. примеч. 2 к гл. 17 наст. из.) употреблен в глагольном значении «охранять по ночам» и указывает на службу императорского телохранителя. Вслед за Ван Ли-ци читаем ю дэ *** вместо дэ ю и принимаем для ю значение «еще», предложенное Чэнь Цзунь-мо (см. [ЯТЛ, с. 354, 356, примеч. 7]). Ма Фэй-бай читает эти знаки в последовательности дэ ю и принимает для ю значение «вследствие»; на его взгляд, смысл этого предложения — «имеет возможность вследствие того, что получает жалованье и т.д., сделать так, что сам пользуется почетом...» (см. [ЯТЛЦЧ, с. 405-406, примеч. 10]). Хо ци жао *** *** переводили и «достигает богатой жизни» (см. там же; ср. [Эн тэцу рон, с. 271]), и «пользуются их богатствами» (см. [Dispute, с. 252]). Мы предпочли второй перевод. Тай гуань *** («Великий приказ, [ведающий императорской пищей]») — учреждение, ведавшее питанием во дворце; его возглавлял «начальник» (лин ***), имевший семь «помощников» (чэн ***) и 3000 подчиненных ему рабов; оно относилось к ведомству «малого казначея» (см. [Bielenstein, 1980, с. 51]; ср. [там же, с. 57, 60, 61, 68, 171, примеч. 196, с. 173, примеч. 238, с. 174, примеч. 225, с. 197, примеч. 26]). Дао цзюй *** — орудия наказания через увечье: нож служил для оскопления мужчины, пила — для отпиливания ног; но известно, что подвергшийся оскоплению говорил о себе как о том, что осталось после применения «ножа и пилы» (см. [ХШБЧ, гл. 62, с. 4261]; ср. [Watson, 1958, с. 59; Морохаси. Т. 1, с. 189, № 8]). Пример судьбы, описанной в этом отрывке (и то, если быть точным, не без оговорок), дает только жизнь Сыма Цяня (см. [Ван Пэй-чжэн, с. 207]). Указывая на это, Ма Фэй-бай подчеркивает противоположность взглядов конфуцианца и «сановника» на этого историка (см. [ЯТЛЦЧ, с. 406, примеч. 12]) — в отличие от «знатока писаний» «сановник» с одобрением цитирует слова Сыма Цяня (см. выше, гл. 18, с. 39-40 и примеч. 29 наст. изд.). вернуться Вслед за Ван Ли-ци (см. [ЯТЛ, с. 354, 357, примеч. 8-10]) вводим в текст знак цзинь *** («ныне») в начале первого предложения и знак чжуань *** («Комментарий») после названия «Чунь цю ***», а знаком сян *** («друг друга, других») заменяем сяо в сочетании сяо цзо ***; эта реконструкция основана на редакции 631 г. (см. [ЦШЧЯ, гл. 42, с. 735]). В кавычках — цитаты из Конфуция: «Казнить, не наставив, — это называют жестоко обращаться [с людьми]» [Лунь юй, с. 217: 20.2]; ср. [Legge, CA, с. 353]. Под «Комментарием» (ср. [Хуань Куань. Т. I, с. 213-214, примеч. 87 к гл. 1]) имеется в виду «Гунъян чжуань»: в кавычки заключена почти точная цитата оттуда (ср. [Гунъян чжуань, гл. 18, с. 7а]); но там первые два предложения следуют в обратном порядке. Как показал Ван Ли-ци, цинь ци *** (ср. [Хуань Куань. Т. I, с. 321, примеч. 52 к гл. 9]) — в данном случае близкие родственники: отец (или родители), сыновья, старшие и младшие братья (см. [ЯТЛ, с. 357, примеч. 11]). Описание ханьских законов о коллективной ответственности, данное «знатоком писаний», похоже на то, что нам известно про законы Шанского Яна о круговой поруке (см. [ХФЦ, гл. 13, с. 239, 243, примеч. 21; гл. 43, с. 907, 910, примеч. 15, 16 (ср. Liao. Т. 1, с. 115; т. 2, с. 213); ШЦХЧКЧ, гл. 68, с. 7-8 и коммент. Сыма Чжэна]; а также [Хуань Куань. Т. I, с. 298, ссылки в примеч. 30 к гл. 7]). Смысл сравнения действия законов о коллективной ответственности с последствиями ранения мизинца становится понятен в свете сообщения о конце царя У Хэ-люя: тот был «ранен в палец», от этого заболел и умер (см. [ШЦХЧКЧ, гл. 66, с. 14]). В редакции 631 г. вместо знака чжи *** в двух случаях стоит уместный здесь знак эр *** (показатель определения к сказуемому). Она дает также более развернутый вариант последнего предложения: «А поскольку это так, то за виновного по аналогии [с ним] карают невинных; если же по аналогии [с ним] карают невинных, то невинных, [избежавших наказания], в Поднебесной будет мало» [ЦШЧЯ, гл. 42, с. 735]. В редакции 631 г. стоит сочетание фань чжу ***, принятое Ван Ли-ци; в большинстве изданий «Янь те лунь» вместо этого стоит цзи чжу *** («распространить кару на»), а в пяти изданиях стоит сочетание чжу цзи *** («кара распространяется на...»), принятое Ма Фэй-баем (см. [ЯТЛ, с. 354, 357, примеч. 13; ЯТЛ (ЦДБ), с. 599, 603, примеч. 22, 23; ЯТЛЦЧ, с. 406, примеч. 15]). Вслед за Ван Ли-ци мы приняли чтение фань чжу, условно переведя это сочетание «карать по аналогии с»; но вполне приемлема и редакция Ма Фэй-бая, требующая перевода «распространяют кару виновного на невинных». вернуться Лу Вэнь-чао считал второй знак минь *** («простолюдины») в речи Цзы-гуна плеоназмом (см. [ЯТЛ, с. 357, примеч. 15]); Го Мо-жо заменил его знаком цзюэ *** («этот») (см. [ЯТЛДБ, с. 102]); в 1983 г. и Ван Ли-ци (см. [ЯТЛ (ЦДБ), с. 599, 603, примеч. 24]), и мы независимо друг от друга последовали за Лу Вэнь-чао. Еще в «Кунь сюэ цзи вэнь» (гл. 10) отмечается, что Цзан Вэнь-чжун и Цзы-гун не были современниками и что в этой речи «знатока писаний» ошибка. По этому поводу Лу Вэнь-чао высказал соображение, что, возможно, Цзы-гун дал оценку Цзан Вэнь-чжуну задним числом. В свою очередь, Ван Ли-ци заметил, что в гл. 3 «Хань Ши вай чжуань» содержатся высказывания Цзы-гуна, осуждающие жестокие расправы с преступниками в Лу в период правления Цзисунь-цзы *** *** (см. [HSWC, с. 105-106]); он предполагает, что, возможно, в рассматриваемом тексте «Янь те лунь» имя Цзан Вэнь-чжуна стоит по ошибке вместо имени Цзисунь-цзы (см. [ЯТЛ, с. 357-358, примеч. 16]). Это предположение кажется довольно натянутым. Его не разделяет Ма Фэй-бай, тоже согласный с Лу Вэнь-чао (которого он при этом не называет), что Цзан Вэнь-чжун и Цзы-гун не были современниками и что второй рассуждал о первом задним числом: он указывает, что у Конфуция тоже есть критика в адрес Цзан Вэнь-чжуна (см. [ЯТЛЦЧ, с. 406, примеч. 16]; ср. [Лунь юй, с. 172: 15.14; Legge, CA, с. 298-299]). Тем более вероятно, добавим мы, что о Цзан Вэнь-чжуне мог критически отзываться и ученик Конфуция Цзы-гун. вернуться В редакции 631 г. фразы сообщения о Цзы-чане следуют в обратном порядке: «казнил одного человека и наказал двух людей»; там же вместо знака и *** стоит уместный здесь по смыслу (ср. [ЯТЛ, с. 358, примеч. 17]) графически похожий знак сы *** («быть подобным»), а на конце последнего предложения стоит конечная частица и *** (см. [ЦШЧЯ, гл. 42, с. 735]). Ма Фэй-бай видит в этом казненном Дэн Си (см. [ЯТЛЦЧ, с. 406, примеч. 18]). Как показал Ван Ли-ци, в древних книгах знаки и и сы взаимозаменялись (см. [ЯТЛ (ЦДБ), с. 603, примеч. 26]). В отличие от него Ма Фэй-бай считает неверным чтение сы в редакции 631 г. и приписывает и *** значение слова вэй *** (см. [ЯТЛЦЧ, с. 406, примеч. 19]). Мы приняли редакцию Ван Ли-ци. Об «отце и матери» народа ср. [Хуань Куань. Т. I, с. 280, примеч. 29 к гл. 6]. Шоу ни сян цзо чжи фа *** («закон об осуждении за чужое (досл.: [совершенное] другим) [преступление] зачинщика укрывания [преступника]») стал применяться более сурово в век У-ди (см. [Хуань Куань. Т. I, с. 361, примеч. 31 к гл. 12]) и только в 66 г. до н.э. подвергся «конфуцианизации» (модифицировавшись в сторону партикуляризма): из сферы его действия были исключены родители и дети, внуки и деды с бабками, мужья и жены и, вероятно, старшие и младшие братья (см. подробно [Кроль, 1977в, примеч. 38]; ср. [HFHD. Т. 2, с. 224-225 и примеч. 10.1; и др.]). Но другие категории лиц продолжали осуждаться по этому закону, о чем свидетельствуют случаи его применения в 65 и 55 гг. до н.э. (см. [ХШБЧ, гл. 15Б, с. 630; гл. 15А, с. 607; ЯТЛЦЧ, с. 406-407, примеч. 20]). Конфуцианская критика «постановления о зачинщиках укрывания преступника» повлияла на соответствующие взгляды даосских эклектиков (см. [Кроль, 1977в, примеч. 38; Кроль, 1974а, с. 64-65]). вернуться В редакции 631 г. в начале первого предложения стоит знак вэнь *** («я слыхал») (см. [ЦШЧЯ, гл. 42, с. 735]). Вслед за Чэнь Цзунь-мо и Ван Ли-ци перемещаем его в начало второго предложения (см. [ЯТЛ, с. 355, 358, примеч. 20; ЯТЛ (ЦДБ), с. 599, 604, примеч. 30]); это лучше и с точки зрения параллелизма. Также вслед за Ван Ли-ци заменяем знак ци *** («разве») (см. [ЯТЛЦЧ, с. 405]) более уместным здесь по смыслу знаком ци *** («он»), стоящим и в редакции 631 г., и в «Гунъян чжуань». Слова в кавычках в этом предложении — цитаты из «Гунъян чжуань» (ср. [Гунъян чжуань, гл. 14, с. 8а]). Слова в кавычках во втором предложении — почти точная цитата из «Лунь юй» (см. [Хуань Куань. Т. I, с. 361, примеч. 31 к гл. 12]). Дун Чжун-шу процитировал эти слова, обосновывая оправдательный приговор человеку, который спрятал усыновленного и выращенного им найденыша, совершившего убийство; при этом философ ссылался не на «Лунь юй», а на «принцип справедливости» «Чунь цю»; императорским эдиктом обвиняемый был оправдан (см. [Ду Ю, гл. 69, с. 382; Чэн Шу-дэ, с. 164]). Мянь цзэй ***, согласно комментарию Янь Ши-гу, означает «избавить... от наказания за причиненный вред и смуту» (см. [ХШБЧ, гл. 51, с. 3836]), т.е. цзэй означает «причинять вред», «разрушать», «убивать», «убийца» (ср. [Hulsewe, 1955. Т. 1, с. 253]). В «Гунъян чжуань» есть изречение: «[Нарочно] медленно преследовать и дать убежать разбойнику (и *** цзэй) — это путь отношения к близким как к близким (т.е. любви к близким родственникам. — Ю.К.)» [Гунъян чжуань, гл. 9, с. 9а-9б]. В версии этого изречения, приведенной в «Гулян чжуань», тоже стоит выражение и цзэй (см. [Гулян чжуань, гл. 1, с. За]), как в одном издании «Янь те лунь». Поскольку Хуань Куань опирался на традицию «Гунъян чжуань», Ван Ци-юань *** *** пришел к выводу, что экземпляр этого комментария, которым пользовался Хуань Куань, отличался от экземпляра Хэ Сю; Сунь Жэнь-хэ, основываясь на западноханьском использовании процитированного выше текста из «Гунъян чжуань», где стоит мянь цзэй, а не и цзэй (см. [ХШБЧ, гл. 51, с. 3836]), считает, что так вполне могло быть и в экземпляре, который был в распоряжении Хуань Куаня (см. [ЯТЛ, с. 358, примеч. 22]; ср. [Ван Пэй-чжэн, с. 207-208]). Следовательно, это выражение «Янь те лунь» восходит к «Гунъян чжуань», и его нужно сопоставлять с выражением и цзэй; в таком случае оно значит «дать ускользнуть (освободить, дать спастись) разбойнику (или злодею)». вернуться Цитаты из «Гунъян чжуань» (ср. [Гунъян чжуань, гл. 23, с. 76; гл. 11, с. 86; гл. 2, с. 7а, 16, 26; гл. 3, с. 8а; гл. 5, с. 1а]). Эти формулы истолкованы в [Кроль, 1972, с. 64-65; Кроль, 1980, с. 153-154]. Ср. также [ЯТЛ, с. 358, примеч. 23, коммент. Ван Ци-юаня]. вернуться Цитата из «Гунъян чжуань» (ср. [Гунъян чжуань, гл. 10, с. 46]). «Зачинщик зла» — идейный инициатор преступления, подстрекающий к нему других, — должен быть наказан особенно сурово в связи с тем значением, которое комментаторы школы Гунъян придавали преступной воле (ср. гл. 55, с. 181-182 и примеч. 12 наст. изд.). О «зачинщике зла» см. [ЧЦФЛ, гл. 5, с. 20; ШЦХЧКЧ, гл. 112, с. 18; гл. 130, с. 24 (ср. Watson, 1961. Т. 2, с. 230; Watson, 1958, с. 52); ХШБЧ, гл. 77, с. 4798; гл. 83, с. 4935, 4936 (ср. [Hulsewe, 1955. Т. 1, с. 265-266)]; ср. примеч. 12 к гл. 55 наст. изд. вернуться В редакции 631 г. перед знаками хуань чжуй *** («[нарочно] медленно преследуют») стоит знак нэн *** («могут»); в последнем предложении после знаков ши у (см. примеч. 1 к гл. 57 наст, изд.) стоит знак эр *** вместо чжи ***, а после знаков сян цзо *** («осуждение... за [преступление] одного из них») стоит связка е ***. Ван Сянь-цянь считает оба последних чтения правильными (см. [ЦШЧЯ, гл. 42, с. 735; ЯТЛ, с. 359, примеч. 26]). вернуться У ши *** — то же, что у вэй *** («бездействие», «недеяние»). Первая цитата в кавычках — из «Лао-цзы» (ср. [Лао-цзы, § 57, с. 149]; ср. [Ян Хин-шун, с. 146]) — воспроизведена неточно. Вторая цитата в кавычках — из Конфуция (ср. [Лунь юй, с. 135: 12.11; Legge, CA, с. 256; Fung, 1973. Т. 1, с. 60]). вернуться В кавычках — цитаты из речи «императорского секретаря» (ср. гл. 57, с. 188 наст. изд.). |
