Из книги «Отрывки из ненаписанного»
Душа его так часто уходила в пятки, что они стали одухотворенными.
* * *
Каждая его комедия была драмой для режиссера и трагедией для зрителя.
* * *
«Прислуживаться к начальству? Нет уж, увольте…» И его уволили.
* * *
Морская качка была изображена художником с таким сходством, что при одном взгляде на картину тошнило.
* * *
Если шофер верит в бессмертие, жизнь пассажира в опасности.
* * *
Ему пришла в голову мысль, но, не застав никого, ушла.
* * *
Хорошо помнил своих прежних друзей и при встрече безошибочно не узнавал их.
* * *
Был до того светлой личностью, что хотелось надеть на него абажур.
* * *
При одном взгляде на нее становилось ясно, что сценическим успехом своим она обязана не столько Мельпомене, сколько Талии.
* * *
От вулкана не требуют, чтобы он стряхивал пепел в пепельницу.
* * *
Злая собака мысленно лает даже тогда, когда молчит.
* * *
Обилие пальм делало курорт похожим на вестибюль гостиницы.
* * *
Даже выступая на собрании первым, он присоединялся к предыдущему оратору.
* * *
Собака так привыкла к поклонникам своей хозяйки, что на мужа ее лаяла как на постороннего.
* * *
Это была не пьеса, а оскорбление четырьмя действиями.
* * *
Гусь утверждал, что пером его прадеда писал Пушкин.
* * *
Хороший рассказ должен быть краток, плохой – еще короче.
* * *
В фамильном диване водились клопы, которые еще помнили крепостное право.
* * *
Сколько времени ни теряешь, а лет все прибавляется.
* * *
Разношенные, как домашние туфли, удобные, не беспокоящие мысли.
* * *
В глупости человек сохраняется, как шуба в нафталине.
* * *
Брак – это мирное сосуществование двух нервных систем.
* * *
Поверхностный острослов, мастер неглубокого каламбурения.
* * *
Верх рассеянности – на стук сердца ответить: «Войдите!»
* * *
Ивы бывают только плакучие. Смешливых ив не бывает.
* * *
Инициатива скандала принадлежала мужу, звуковое оформление – жене.
* * *
Когда мне говорят, что построенное на песке непрочно, я возражаю: а пирамиды?
* * *
Вернувшись с курорта, он заважничал. «Я купался, – рассказывал он, – в одном море с нашим начальником».
* * *
Будем как солнце: оно светит и глупым.
* * *
Малосольные остроты.
* * *
Не повторяй своих острот: одним лезвием дважды не бреются.
* * *
Писать с него портрет не хотелось. Хотелось писать с него натюрморт.
* * *
Это был, так сказать, Цезарь наизнанку. Он умел одновременно не делать несколько дел.
* * *
Ухаживать за своей женой ему казалось столь же нелепым, как охотиться за жареной дичью.
* * *
Ученье – свет, неученых – тьма.
* * *
Века были так себе, средние…
* * *
Вина он любил тонкие, а лесть грубую.
* * *
Всю жизнь исполнял только комические номера, и странно было видеть его имя в некрологе.
* * *
Десять лет бился над проблемой солнечных часов, которые действовали бы круглосуточно.
* * *
Дуэт льстецов – Фим и Ам.
* * *
Долго ждал признания, но только к концу своей карьеры был признан бездарным.
* * *
Есть люди, которым приятнее думать о том, что пчелы жалят, нежели о том, что они дают мед.
* * *
Если бы собака могла прочесть диплом, выданный ей на собачьей выставке, она, несомненно, зазналась бы.
* * *
«Имейте в виду: алкоголь медленно разрушает организм». – «А я и не тороплюсь».
* * *
Искра не родится от удара камнем по грязи.
* * *
Мыльный пузырь всегда радужно настроен.
* * *
Не смейся, не дослушав анекдота. А вдруг он не смешной?
* * *
На чужих похоронах мы волнуемся, как актер на репетиции.
* * *
Он оправдывал свои ошибки тем, что живет в первый раз.
* * *
О присутствующих не говорят, об отсутствующих злословят.
* * *
Он нес вздор, но нес его в журналы.
* * *
Пена всегда выше пива.
* * *
Повесть печаталась в журнале в порядке осуждения.
* * *
Предельно неудачливый человек: подавился монеткой, запеченной в пироге «на счастье».
* * *
Сначала мы плохо говорим о людях, потом плохо о них думаем.
* * *
Сделала ради него шестимесячную завивку, а он бросил ее через месяц.
* * *
К взяточникам он относился снисходительно – это были его коллеги по «беру».
* * *
Ссорясь, они швыряли друг в друга стульями, но ни семейной жизни, ни мебели это не вредило. Семья была крепкая, мебель – тоже.
* * *
Она говорила немного по-французски и очень много по телефону.
* * *
Упорнография.
* * *
Глубокообнажаемая Анна Петровна!
* * *
У него был роман с учительницей. Он называл ее «мое ненаглядное пособие».
* * *
Она признавала лекарства только с латинскими названиями: в русском переводе они на нее не действовали.
Александр Шнайдер
Нам не жалко
Я и мой друг Александр Батров каждый вечер гуляем по одесским улицам. Но мы не просто гуляем – мы сочиняем киносценарии. У нас уже 230 непоставленных фильмов по нашим ненаписанным сценариям. А мы и не собирались писать – мы их просто наговорили на ходу.
Вот и сегодня на углу Дерибасовской и Пушкинской Батров сказал:
– Слушай, а ведь тигр мог доплыть до берега…
– Какой тигр?! – спросил я.
– Однажды во время съемки тигр прыгнул в море и поплыл. Представляешь, если бы этот тигр появился у Аркадийского пляжа, среди купающихся курортников!
– Да-а, вот это фильм!
И мы тут же, на углу, запустили наш 231-й фильм.
– Название? – не то спросил, не то потребовал Батров.
– «Люди и звери»!
– Было.
– «Хищник»!
– Подумают, документальный или про Аденауэра…
– «Драма на курорте»! «Комедия»! – выпалил я, переходя улицу при красном свете.
– У Чехова «Драма на охоте», – заметил Батров, попыхивая трубкой.
– Тогда «Тигр в пижаме», музыкальная кинокомедия.
– Пожалуй, можно… Широкоэкранный или…
