— То был хороший бой. После такого, тебя забоялся даже я, — наши сердца пульсируют в такт или мне это кажется?

Она пришла, чтобы утешить меня, успокоить, помочь своим присутствием.

— Ты просто восхитительно лжёшь, — пробормотала Вель, подставляя губы под поцелуй.

Золотой Зуб, взгляд со стороны

Свыше тысячи лет назад был возведён сей могучий замок и его стены смотрели на восток, на опоясанные реками земли Речных лордов. Когда Сирион Ланнистер (один из потомков союза Первых Людей и андалов, носивший титул короля и повелевавший Западными землями задолго до прихода Таргариенов), захватил его, то решил серьёзно перестроить и укрепить.

Многие потешались над такой тратой сил и средств, заявляя, что он, победивший всех врагов, не нуждается в стенах.

Сирион же, как писали летописцы, отмахнулся от их замечаний, сказав: «Никто не может победить будущее». И действительно, за последующие века «Золотой Зуб» не раз сдерживал ход истории, если не направлял его в иную сторону.

Хотя «Золотой Зуб», также иногда называемый просто «Зуб» — не самый большой замок, но определённо один из самых мощных. Он крайне эффективно преграждал дорогу из Речных земель в Западные. Замок стоял на горном перевале вдоль Речной дороги. Не даром долгое время считалось, что для захвата Запада необходимо было пройти именно через эту крепость, что почти никому и никогда не удавалось.

И если ранее это было не более чем мощным укреплением, то теперь «Золотой Зуб» был лишь одним из замков так называемой «второй цепи» — которые являются гарантом, что вторженцы, даже сумев пройти «Золотой Коготь», завязнут на следующем укреплении.

Статус пограничной зоны ушёл с этой территории, после чего здесь началось активное строительство и расселение людей. В горах добывался камень, рылись шахты, возводились деревни и посёлки, строились «Небесные Храмы», открывались таверны и бордели, вспахивались поля, рубился лес, стучали молоты по наковальням, активно ржали лошади и мычали коровы. Быт средневековья входил в свою привычную колею.

Сегодня весь ближайший народ, что собрался чуть ли не со всех окрестностей, топтался возле «Небесного Храма», расположенного возле могучей крепости. Среди этих людей, хоть и преобладали крестьяне, но большинство принадлежало к более высокому статусу: купцы, старосты ближайших деревень, кузнецы, знахари, замковые слуги, свободные стражники — элита низшего класса, которые ехали даже из других селений, лишь бы суметь попасть и посмотреть на чудо — проповедь «Небесного Клинка».

Конечно же, здесь был и ближний круг самого лорда Моустаса. Вель стояла чуть в стороне и наблюдала за всем происходящим: за толпами негромко переговаривающихся людей, на молящихся у алтарей, на тихо стоящих и ожидающих…

У мира свои обычаи. Иногда события могут доставлять удовольствие, иногда — причинять страдания, а иногда — просто разносить человека в щепки, но каким-то образом они всегда вливаются в монотонность ожидаемого.

Так много неясных происшествий! Так много моментов, вовсе не излучающих света, не обозначающих никакого поворота, вообще ни о чём не говорящих. Всю жизнь Вель чувствовала себя ребёнком, которого ведёт за руку чужой человек, проводит через толпу и направляется куда-то, куда, как она понимает, ей идти не следует. Но ребёнку слишком страшно, чтобы сопротивляться или задавать вопросы.

«Куда ты меня ведёшь?»

Блондинка осознавала, что она нашла свою судьбу. Тогда, стоя на холме, после поражения войска её народа, жизнь девушки изменилась. Теперь она перестала идти вслепую. И хоть направление по-прежнему задаёт не она, но теперь Вель сама выбрала своего проводника.

«Арвинд прав… Мы не знаем, что нами движет».

Всегда есть что-то большее. Люди, как сказал ей когда-то Арвинд, подобны монетам: у них две стороны. Когда одна из сторон видна, другая остается в тени, и хотя все люди являются и тем, и другим одновременно, они знают лишь ту сторону себя, которую видят, и те стороны других, которые видели его самого — они также способны познать лишь внутреннюю часть себя и внешнюю часть окружающих.

Сперва это казалось Вель глупостью. Разве внутренняя часть — это не целое? Просто окружающие недостаточно его постигают. Но Арвинд попросил её поразмыслить надо всем, что она свидетельствовала в окружающих. Сколько она видела непреднамеренных ошибок? Сколько изъянов характера? Самомнение, звучащее в брошенных мимоходом замечаниях. Страхи, прикидывающиеся суждениями… Недостатки людей написаны в глазах тех, кто смотрит на них. И именно поэтому каждый так отчаянно хочет добиться хорошего мнения о себе. Именно поэтому все лицедействуют. Они, в глубине души знают: то какими они видят себя, лишь половина того, чем они являются на самом деле. И им отчаянно хочется быть целыми.

Арвинд сказал, что истинная мудрость заключается в том, чтобы находиться в промежутке между этими двумя половинами.

Очередная истина заставила её надолго задуматься, переосмысливая собственную жизнь.

Но сейчас она не хотела думать. Сердце девушки судорожно и часто билось, как и всегда, перед тем, как услышать выступление своего возлюбленного. Простые вещи, которые он рассказывал, были так очевидны, так банальны! Но почему-то другие не могли додуматься до них самостоятельно. Им всем нужен был тот, кто укажет направление, кто поведёт их за собой, кто расскажет, что хорошо, а что плохо.

«Небесный Клинок». Бог, спустившийся в этот мир.

И вот, Арвинд показался среди толпы. Его умиротворённое лицо казалось столь спокойным и безмятежным, будто бы и не надвигалось на них огромное войско врагов. Будто бы не целый король самолично вёл армию, чтобы уничтожить и разбить весь уклад жизни этих людей. Каждый из присутствующих, как и из всех остальных мест, готов был взять в руки оружие и пойти защищать свой дом.

Но их не брали. Как говорил сам Моустас: «Вы ценнее на своём месте. Если все возьмут в руки оружие, то кто будет выращивать хлеб? Кто будет ловить рыбу или растить скот? Ковать мечи и доспехи? Каждый из вас занимает своё место. Лишь благодаря вам Запад достиг такой силы».

Разумеется, это не устраивало людей. Воинственный настрой главенствовал в их речах, позах и выражениях лиц. Они безмерно уважали Арвинда, но не могли принять столь «пренебрежительного», как им казалось, отношения.

Именно это и хотел обговорить «Небесный Клинок» и Вель не терпелось его послушать.

— Все знают, что скоро начнётся война, — начал Моустас и весь шум, как и всегда при его выступлении, полностью пропал. Тишина была такая, что блондинка невольно задумалась, слышат ли другие стук её сердца? Он был таким громким! — Но никто из вас не понимает, что такое война на самом деле. Однажды, мой некогда близкий, но ныне покойный друг сказал так: Я вернулся с войны совсем другим человеком — по крайней мере, моя мать постоянно меня за это пеняла. «Теперь только покойники, — говорила она, — могут выдержать твой взгляд».

Недоверчиво и испуганное молчание, люди обратились в слух.

«Кажется, скоро и я услышу их сердцебиение», — мелькнуло в голове Вель.

— Ибо вся наша жизнь — это дань, — продолжил «Небесный Клинок». — Мы платим каждым вздохом, и вскоре кошелёк наш опустеет. Так не будем же приближать этот момент. Всех нас, — приложил он руку к груди, — связывает наше прошлое. Кто-то всю жизнь пашет поле, засеивает его и снимает урожай. А кто-то занимается с мечом и копьём. Прошлое связывает нас, как тетива направляет полёт стрелы. Все мы нацелены, направлены и выпущены. Остаётся только увидеть, куда мы вонзимся… попадём ли мы в цель.

Он объяснял им жизнь. Показывал, сколь она ценна и как просто её лишиться. Что юнцам не нужно сбегать, стараясь быстрее проявить себя, а старикам — покидать дома, ища себе место, где они смогут умереть.

— Но я тренировался! — выкрикнул какой-то высокий мужчина. — Я — помощник кузнеца, а потому я сильный. Я могу побить любого! Разве я не пригожусь вам?! «Небесный Клинок»! Испытай меня и позволь вступить в ваши ряды!