— А вот и знакомый герб! — прорычал Баратеон, опознав знамя, нарисованное на щите Мутона — красный лосось на белом поле с золотой границей, — получи!

Майлс, хоть и был достаточно хорошим воином, не мог сравниться силами, умениями, а главное — яростью, со своим противником. Его меч не пробивал монолитную броню Роберта, которая, по идее, должна была его замедлять, но как и в случае Григора Клигана, Баратеон будто и не замечал её веса, ловко маневрируя и размахивая своим устрашающим оружием.

Мутон на миг ощутил, что это попросту нечестно. Он ничего не может сделать этому человеку! Почему?! Его меч создавал ощущение простой зубочистки, которая не навредит даже безоружному крестьянину.

Преданному соратнику принца Рейгара страстно захотелось сплюнуть, причём лучше всего — прямо в лицо Роберта, но на это не было ни возможности, ни шанса. Майлс отступал, отчаянно уворачиваясь от чудовищного быстрого молота, но в какой-то миг был сбит с ног.

«Как?! Он ведь не коснулся меня!», — мужчина посмотрел на свою грудь и с каким-то железным спокойствием обнаружил в ней арбалетный болт, пробивший доспехи насквозь.

— Вот и всё, — посмотрел он на небо, — Семеро…

Это были его последние слова, перед тем, как тяжёлый молот превратил его голову в кровавую лепёшку. Несмотря на шлем, она треснула — будто арбуз, окрасив всё пространство вокруг кровью и мозгами. Но Баратеон не обратил на это внимания, ведь подобное было для него привычным зрелищем. Нет, Роберт чувствовал лишь злость, что в их бой вмешались, но при этом он осознавал, что у них тут не дуэль, а война. А потому направил свою ярость на оставшихся солдат противника, которые больше старались сбежать, чем с кем-либо сражаться. Вот только бежать было некуда, так как все выходы были перекрыты.

Конницу и разведку Коннингтона легко уничтожила кавалерия Запада, а солдат внутри города забивала тяжёлая пехота и арбалетчики.

Врагов не брали в плен и не отпускали, их истребляли, ведь это были личные части Рейгара — преданные лишь ему войска, пошедшие за «правой рукой» принца. Стоило только лорду Моустасу рассказать про это на военном совете, как его идея — полного истребления, была горячо поддержана самим Баратеоном. Никто не хотел удара в спину, в случае возвращения «Молодого Дракона». А он ведь вернётся, рано или поздно.

«Этих людей уже не перевербовать и не переубедить. Они всегда и во все времена будут нас ненавидеть. Кого-то — за мнимое предательство, кого-то — как своего врага. Так стоит ли пытаться играть в благородство?», — говорил «Небесный Клинок» и его слова находили отклик в душе и разуме не только Роберта, но и остальных командующих.

— Что найдёт Рейгар, когда соизволит вернуться обратно? — усмехнулся Арвинд, — оголённые Королевские земли? Каждый его день отсутствия играет нам на руку. Эйрис не осознаёт полной картины происходящего, его Малый совет занят кто чем. Единственная угроза для нас, после поражения Коннингтона — Простор и Дорн. Но Тиреллы не станут тянуть на своём горбу всю войну, а Мартеллы согласятся выступать лишь из-за Элии и её детей. Если они будут вывезены из Королевской Гавани заранее, то Дорн спокойно поддержит нас.

— Ты кое-что забыл, Арвинд, — обронил Тайвин, — дети Рейгара — это угроза трону Роберта. Пусть даже не они сами, но уже их дети или даже внуки могут оспорить титул династии Баратеонов. Их нужно не вывезти, а убить, причём сделав так, чтобы подозрения пали на «Безумного Короля. В этом случае, мы сможем остаться чистыми. Одновременно стоит позаботиться о Визерисе, который уже скрывается в Эссосе. Думаю, что даже если Варис не расколется, то наших связей и денег будет достаточно для его нахождения.

— По поводу Визериса — согласен. Но вот совсем юные дети Элии смогут представлять такую угрозу, лишь если оставить всё как есть, — пожал Моустас плечами, — если бы мы просто отдали их в Дорн и забыли. Я бы предложил женить их на наследниках самого Роберта, — он кивает на здоровяка, — тогда можно не опасаться ни за трон, ни за испорченную репутацию. Ведь одно дело — захватить власть, а другое — удержать. В ином случае, каждый враг, внешний или внутренний, явный или тайный, будет попрекать короля детоубийством.

— Ты как всегда придумываешь план, с кучей сложностей и проблем, когда можно закрыть вопрос одним ударом меча, — Ланнистер перевёл взгляд на Роберта, — но последнее слово всё равно не за нами, — он холодно усмехнулся, — ведь мы всё ещё не стали ни членами Малого совета, ни, тем более, десницей. А потому можем лишь предложить варианты. Что выберешь, лорд Баратеон?

Сейчас разум Роберта гулял вокруг этого момента даже во время схватки. Он знал Элию, встречался с ней неоднократно, и когда она стала замужем за Рейгаром, и ещё до. Что уж там, мужчина даже подкатывал в ней несколько раз! Но впустую, да и не слишком всерьёз. По крайней мере, он так думал.

Убить её… было бы можно. Вот только смысла в этом нет. Женщина не может претендовать на трон. Но вот её дети… вполне. Женить их на своих — вариант. Это укрепит законность его будущих наследников. Но стоит ли рисковать? Не воспользуется ли кто-то драконьим отродьем до момента, пока они не вырастут? Не пожалеет ли он о своём решении?

Может наплевать и принять вариант Тайвина? Нутро самого Роберта хотело мести и было совсем не против досадить ненавистному Таргариену хотя бы так. План Ланнистера действительно был удобен. Свалить всё на «Безумного короля», что может быть проще! Почему бы Эйрису не убить жену и детей своего сына в приступе ярости? Либо отдать такой приказ своим слугам да палачам?

Молот Баратеона ударил в грудь тщедушного копейщика с гербом трёхглавого дракона, отчего тот отлетел на несколько метров, врезавшись в стену простенького дома. Роберт был на перепутье.

Одолеть Коннингтона было легко. Он никак не ожидал нашего «предательства». Впрочем, сам Джон тоже не дожил до момента, чтобы укоризненно посмотреть в мои глаза. Глупо было оставлять в живых столь верного Рейгару человека. Про него даже ходили слухи, что мужчина любит принца не только как друга. Правда никакого подтверждения слухам получить не удалось, да и не старался особо никто.

Главное, что теперь уже не будет никаких ударов в спину или попыток мести. Лорд «Грифоньего Гнезда» мёртв. Разрублен Клиганом пополам. Вовремя, конечно, «Гора» успел вернуться. Амори Лорх ещё только на подходе, а этот уже успел прискакать.

Как докладывали мои люди, присматривающие за ним, особых зверств гигант не творил. Всё было стандартно — убийства, насилие, поджоги, грабёж. Многочасовых пыток, и всего в таком духе, удалось избежать. Не для того отряд был отправлен на дело.

Особого сожаления о их жертвах у меня не было, чем-то всегда приходится поступаться. Стал ли я бесчувственным? Наверно… зачерствел, как старый хлеб… А ведь когда-то мечтал о мире во всём мире и о спасении каждой души. И когда только успел перегореть и начать смотреть на людей с холодным огоньком пугающего равнодушия?

Но всё-таки, черту стараюсь не переступать, ведь не для развлечения же Клиган был спущен с цепи. Нам нужны были эти проблемы Речных земель, чтобы на их фоне показать себя с положительной стороны. Договориться о лучших условиях присоединения, а заодно поспособствовать задержке войск Аррена и Старка!

И теперь Штормовые лорды уверены, что если бы не мы, то… хе-хе.

Роберт оказался бы зажат солдатами Коннингтона в «Каменной Септе», ибо бросать собственных раненых он отказался. Что дальше? За несколько дней, перетряхнув всё с ног на голову, нынешний (уже нет) десница наткнулся бы на Баратеона и снял ему голову. Конец.

Почему Аррен и Старк не успели бы подойти на помощь? Так Речные земли сейчас представляют натуральную полосу препятствий, нашими силами в том числе, а потому смело скакать вперёд, без разведки и без того, чтобы не наткнуться на лордов-лоялистов, у них бы не вышло. Либо по пути разбивать вражеские силы, да захватывать замки, либо петлять.