— Не будем ходить вокруг да около, — растягиваю губы в такой же улыбке, что была в прошлый раз, — меня зовут лорд Арвинд Моустас. Я хочу научиться искусству магии. Если научите — обогащу. Если нет… по обстоятельствам, — в этот раз мой взгляд смотрел лишь на одного из них.
Мужчина молчал, не спеша убирать с лица маску, но вот он поднял руку и снял с себя капюшон.
— Даже такие как мы, — произнёс Ишпакай, — не до конца избавились от слабостей. Дефекты имеются у всех, включая богов. Как есть они и у тебя, чужак. Сумеешь ли ты преодолеть себя, познать истину, к которой шёл всё это время?
Мир замер. Это были другие слова. Он… знает о нашем прошлом разговоре?! Я не мог шевельнуться, погружённый в этот момент. Этот миг словно растянулся на часы.
И это время было наполнено ужасом.
— Но при этом, всегда есть нечто большее, — продолжил мужчина, — ещё кое-что, что тебе нужно знать…
Старик заговорил вновь и тем самым снова содрал шкуру с моего разума, оголил страхи, переживания, сомнения. Превратил в ребёнка, который смотрит на мир вокруг и осознаёт в нём своё место — песчинка, чья жизнь не влияет ровным счётом ни на что. Его слова вонзались в тело как острейший гвоздь в мягкое дерево, забивались в меня, не давая даже шанса подняться с колен.
Я ощущал слёзы на лице и дрожь в суставах. Сколько это продолжалось? Не знаю… очнулся я уже в прошлом, просто смотря в стену. Не было мыслей, не было переживай, я был… чист?
Не давая себе и шанса, снова устремляюсь туда, в тот миг…
Возврат.
— Оставь свою убеждённость, — говорил Ишпакай, — ибо ощущение уверенности обозначает истину не более, чем ощущение воли — свободу. Обманутый человек всегда чувствует себя уверенным, как люди всегда считают себя свободными. Это говорит лишь о том, как можно заблуждаться. Но я, как и ты, не можем позволить себе роскошь ошибок. Хлад грозит прийти в этот мир. Его ростки были посеяны Детьми Леса тысячи лет назад. Дважды поднимались Иные из пепла своего падения. То, что было в первый раз, называют «вторжение Первых Людей», второй раз — «Долгой Ночью». И они готовы подняться в третий раз. Видишь ли ты это? — медленно спросил он меня, — начал ли ты уже ощущать холод в своих снах?
Сны… я давно подозревал, что они не так просты. Неужели что-то пробивается с… «той стороны»? Я ведь видел девушку, видел Лирну и её смерть задолго до того, как вообще её встретил. Я видел, как Эйрис кричал что поставит Браавосского Титана на колени до того, как Железный Банк покинул Вестерос.
Возвраты и новые разговоры шли один за другим. Мой собеседник неизменно находил, чем зацепить меня, но постепенно… я приспособился. А также понял, что он не знает о предыдущих разговорах, «маг» просто… ощущает, что и как нужно мне сказать.
Я начал нащупывать основу его сил, его истинную мощь, скрывающуюся за обликом безглазого и высохшего старика. Он читал мою душу.
С такими возможностями… этот «человек» мог повелевать миром, но сидел у себя, в Асшае. Кем он был там? Что он делал? Из-за чего лишился глаз? В ответе ли он за то, что тот край погружён в бесконечный мрак и тьму?
Я точно знаю, что там не живут животные. Ни лошадей, ни коров, ни коз. Даже если кого-то из них привезут туда на корабле, звери умирают через пару дней.
В Асшае нет детей, крайне малое население и мне решительно непонятно, что вообще там можно делать. Это… к сожалению факты. И с ними нельзя спорить. Можно ли сказать, что «Край Теней» является чем-то похожим на Валирию и её «Рок»?
Мог ли Ишпакай пытаться исправить это или случившееся там и есть его вина?
Неважно. Плевать. Я здесь не затем, чтобы об этом думать.
Я «нарастил панцирь», способный противостоять словам колдуна. Каждый следующий раз я всё лучше осознавал себя и свои силы. В голове уже не было пусто, ведь в пустоте зародилось понимание и осознание чего-то большего, чем просто самого себя и жизни, которая проходила мимо.
Я переосмыслил многое, как в себе, так и вокруг. Можно сказать, открыл глаза. Смешно! Слепец заставил зрячего увидеть!
Однако, каждый разговор продолжал заканчиваться неизменно. Откатом в прошлое, всё глубже и дальше, где я часами сидел, смотря в одну и ту же точку, пытаясь собраться с силами и продолжить этот затянувшийся «сеанс».
Что Ишпакай хочет донести до меня? Я уже понял, что его цель не в желании мне навредить, потому что иначе… боюсь, он бы уже окончательно сломил меня, разбив моё сознание вдребезги. Не смотря на все возвраты, я обладал бесчисленным количеством слабых мест, я был уязвим.
Был… но уже не являюсь, верно?
Может, маг хочет «выковать» мой разум, как орудие, о котором говорил ранее? Сделать способным сокрушить зло? Послужить этой цели? Но… «оружие» явно не планируется одноразовым. Он заставляет меня думать. Очень много думать.
Я не заметил, как наши разговоры стали доставлять мне некое изощрённое удовольствие и помогали чуть лучше разобраться в себе, поступках и отношению к другим: своим женщинам, детям, сослуживцам, собственным слугам, ближникам, семье и друзьям.
— Лирна, — говорил колдун, — лишь твоё испытание на пути становления новой формой бытия. Она как яркая свеча, но через её пламя перешли десятки и сотни тысяч жизней. Ступени не были бы завершённой аркой без этой потери, они не закалили бы тебя в должной мере, не способствовали появлению ростка божественности, заложенного изначально…
— Джит — отдушина для души, позволившая продолжить род. Ты всегда осознавал, что не получишь от неё желаемого, не добьёшься того, чего хочешь. Она — лишь красивый цветок, чья участь — засохнуть на столе и быть заменённым на другой, свежий…
— Тира остаётся якорем старой жизни, пониманием простых житейских радостей и домашнего уюта. Однако, отправляясь в плавание, якорь необходимо поднимать. Тебе пора отпустить её. Она не примет долгой жизни и того, что ты можешь ей дать. Сломается, не захочет срезать свои корни, которыми уже оплела близких себе людей. Жить вечно, наблюдая как они медленно умирают? Это не та судьба, которую она хочет. Наступит момент, когда ты поймёшь, что пора позволить миру прибрать её, как и предыдущих…
Красный огонь сверкнул в глубине тёмных глазниц.
— Истинную свою половину ты ещё не принял, но уже нашёл и осознал. Судьба медленно приближает её из тени, не позволяя раньше срока увидеть всю картину целиком. Женщина, которой она станет, её красота, характер, стойкость, опора, необходимая жёсткость — тебя привлекает то, кем она вырастет, когда расцветёт под твоим контролем, под правильным воспитанием. И всё это будет принадлежать тебе. Именно поэтому, узнавая о её разногласиях с сыном, ты не противишься им. В этом нет нужды, ведь в будущем уже видишь, как она встанет рядом с тобой, а не с ним. Что для бессмертного десять лет или даже двадцать? Важен лишь результат…
— Нет, — мотнул головой, — ты… ты бредишь, я никогда так не думал..!
— Но предлагая Тайвину женитьбу собственных детей, не полагал ли ты себя более достойным? Не возжелал ли сам получить «красивейшую женщину Семи Королевств»? Что именно в тот миг не позволило тебе запросить его дочь в личное пользование? Будущий преклонный возраст? Состояние собственного здоровья на миг её расцвета? Её лицо и маска скрываемого отвращения? — он оскалился. — Но сейчас всё изменилось, не так ли? Это преграда исчезла, развеялась, как утренний туман.
И снова наш разговор окончился также, как и десятки предыдущих. Несмотря на все мои силы и подготовку, маг сокрушает меня, иссушает, заставляет ломаться, оставляет трещины на разуме и душе. «Панциря» не хватает. Нужен более надёжный щит.
Я откатываюсь все дальше, не обращая внимание на окружение, стремясь лишь к тишине и покою разума. Ему нужно исцеление, а время — лучшее средство, что я могу дать самому себе. Мучительно долго идут дни, которые проходят на автомате. Я что-то говорю, делаю, но мыслями нахожусь далеко, осознавая всю свою жизнь по кругу, раз за разом.
Это требует времени, но я готов к подобному. Знакомые лица мелькают перед глазами. Живые и умершие, как бабочки-однодневки. Все они мертвы или вот-вот такими станут. Лишь я один буду наблюдать за бесконечным колесом жизни.
