Даже сироты на что-то надеются.

Они не осмелились войти в Дворцовый район из-за страха перед наёмниками из «Банды Девяти», охраняющие все подступы, а потому отправились вдоль стены к гавани. Некоторое время они шли по самой стене, изумляясь ее огромным размерам. Стену оплетали зелёные лозы, и мальчики придумывали, на что похожи очертания свободных от растительности пятачков древнего камня — на кролика, сову или собаку.

На центральном рынке они услышали разговор двух женщин: те говорили, что корабль «Златоуста» уже стоит на якоре в порту и ожидает лишь его прибытия.

Через какое-то время, мальчишки добрались до складов, с удивлением отметив, что на главной улице уже полным-полно народу и идут все туда же, куда и они. Постояли, наслаждаясь ароматом свежего хлеба, и поглазели на мулов, в полумраке вращавших по кругу жернова. Казалось, что в городе начался праздник: повсюду звучали взрывы смеха и оживлённые разговоры, сопровождавшиеся криками младенцев и воплями детей постарше. Тул невольно развеселился, его всё меньше раздражали нелепые замечания приятеля. Он даже начал смеяться над его шутками!

Тул никогда бы не признался, но он был счастлив оттого, что послушался Тиртату. Шагая в толпе весёлых горожан, он ощущал себя причастным к чему-то, словно посреди грязи, жары и презрения случилось некое невыразимое чудо. Много ли времени прошло с тех пор, как при захвате города убили его отца?

К импровизированной процессии присоединилась группа бардов, и мальчишки заплясали мимо складов с наклонными дверьми и узкими, маленькими окнами. Потом они сделали остановку в тени Большого склада. Тиртата никогда его не видел, и Тул рассказал, что его большой друг, глава гильдии купцов Фалко Паш, хранит тут зерно на случай голода. Тиртата взвыл от хохота.

Когда толпа стала слишком плотной, мальчишки решили пробежаться и обогнать её. Тул был быстрее, он устремился вперед, а Тиртата, смеясь, за ним. Они двигались в промежутках между группами горожан, ныряли в узкие проходы, возникавшие и разветвлявшиеся в толпе. Пару раз Тул замедлял бег, и Тиртата почти нагонял его, вопя от радости. Наконец, Тул дал ему возможность себя осалить.

Они некоторое время боролись, осыпая друг друга насмешливой руганью. Тул легко положил Тиртату на лопатки, а потом помог ему встать на ноги. Теперь они были близко от порта, где стоит корабль Архонта. Над ними с криком рассекали небо чайки. В воздухе пахло водой и разбухшим от влаги деревом. Они побродили вокруг, но внезапно ощутив тревогу, быстро спрятались.

Мимо прошла группа «Золотых мечей» — одни из немногих, кто сумел спастись из бойни на Ступенях. Тулу показалось, что зоркий глаз одного из наёмников посмотрел прямо на него, заставив вздрогнуть. Это был тяжёлый взгляд, который было трудно выдержать.

Когда мужчины прошли мимо, ребята вздохнули с облегчением.

Неподалёку размещались бродячие торговцы — по большей части бывшие портовые рабочие, которые продавали разрезанные апельсины и мяту, чтобы отбить вонь. Мальчики подобрали брошенные корки и с удовольствием съели их, наслаждаясь терпким вкусом.

— Я же говорил, — с набитым ртом сказал Тиртата, — что еда-еда будет!

Тул закрыл глаза и улыбнулся. Да, Тиртата не врал.

Без предупреждения, над городом послышался звучный рёв рога, знакомый и страшный, словно осаждающая армия трубила сигнал к атаке. Это вызвало у Тула невольную дрожь, заставляя вспомнить не так давно прошедшие события. Сколько тогда сопротивлялся город? Дней пять или шесть…

— Пошли-пошли! — воскликнул Тиртата, — они идут-идут!

Он схватил Тула за руку и потащил в толпу. Мальчик нахмурился — только совсем мальцы да влюбленные держатся за руки! Но всё же позволил приятелю затянуть себя в толчею людских тел.

Тул смотрел на Тиртату, а тот с безумной ободряющей улыбкой ежеминутно оборачивался к нему. Откуда эта внезапная отвага? Все знали, что Тиртата трус, но сейчас он бесстрашно пробивался вперёд, готовый драться с любым, кто стоял на пути. Ради чего он так рискует? Ради «Златоуста»? По мнению Тула, дело того совершенно не стоило, да ещё учитывая опасность попасть к работорговцам.

Но в воздухе витало что-то такое, от чего Тул потерял всю свою уверенность. Что-то заставляло его чувствовать себя маленьким — не так, как беспризорники, нищие или дети, а по-хорошему. В душе.

Он помнил, как его мать молилась в ночь смерти отца. Плакала и молилась. Может, именно это двигало Тиртатой? Помнит ли он молитву своей матери?

Мальчишки протискивались сквозь ругающихся и толкающихся людей, получив несколько крепких пинков и вдруг уткнулись прямо в строй городских наёмников, закованных в броню. Тул никогда так близко не видел столь красивых доспехов, но больше его напрягали люди, которые их носили. Парня затрясло от страха. Плащ ближайшего из них было ослепительно белым с блистающим золотым шитьем. Стоявший в закрытом серебристом шлеме воин казался крепким и стойким, словно дерево.

Как все мальчишки, Тул и побаивался солдат, и завидовал им. Но Тиртата ничуть не испугался наёмника и просунул голову под его рукой, будто выглядывал из-за каменной колонны.

Заразившись этой отвагой, Тул последовал примеру приятеля и высунул голову, чтобы посмотреть на улицу. Сотни одетых в сталь стражников и наёмников «Банды Девяти» сдерживали напор собравшегося народа. Их офицеры, тем временем, ехали верхом вдоль строя и внимательно осматривали толпу, словно выискивали нежеланных гостей. Тул чуть не спросил Тиртату, не видит ли тот Архонта, когда солдаты вдруг, без единого слова, оттеснили мальчишек в толпу прочих зевак.

Тиртата беспрерывно болтал, выкладывая все, что успел разузнать про Алекво Адариса. Как он начинал простым Тирошийским купцом, как поднялся до самых верхов, снабжая товарами большие наёмничьи отряды и снаряжая наиболее крупные, многочисленные корабли. Как он начал претендовать на власть, но никак не мог пробиться в Архонты и как… как наконец-то захватил Тирош силой… как вырезал своих соперников, как отдал город на разграбление «Банде Девяти»! Так почему же его сейчас чествуют, как будто бы он один из Богов?!

А всё из-за его особенности… «Златоуст»… Алекво всего за несколько месяцев изменил настрой всего города, заставив полюбить себя. И даже сам Тул склонен верить Тиртате, что сам Бог благословил каждое его слово-слово, каждый взгляд-взгляд и каждый шаг-шаг.

— Стоит ему посмотреть на меня, Тул! Стоит только глянуть-глянуть!

— И что?

Но Тиртата не ответил.

Вдруг раздались приветственные крики. Мальчики обернулись в ту сторону, откуда шел отдаленный гул и звучали возгласы: «Адарис!» Тул не заметил, как они и сами закричали. Тиртата прыгал на месте, пока толпа не выдавила их к шеренге тяжелобронированных стражей, сцепивших руки.

Разноголосый шум усиливался и Тул на мгновение испугался, что сердце у него лопнет от восторга. Архонт! Архонт идет! Он никогда ещё не стоял так близко к сильным мира сего.

Народ продолжал кричать, от усталости уже не так восторженно. Тул подумал, что это глупо — зачем приветствовать того, кого не видишь? Но вдруг заметил, как солнце сверкает на драгоценных перстнях… Медленно ехала карета Архонта.

Богато одетые всадники в роскошных одеждах, на идеально белых лошадях, гарцевали перед узеньким проёмом, в который выглядывали мальчишки.

Затем показался он. Мужчина, что был уже в возрасте, но ещё не стар. Высокий. Бледный. С покрашенными в красный цвет волосами и зелёной бородой. Он был удивительно просто одет — в длинную, ослепительно белую тунику.

Протянулись тысячи рук, чтобы приветствовать и коснуться его. Тиртата отчаянно кричал, пытаясь привлечь высочайшее внимание.

Алекво стоял во весь свой рост, ведь у кареты не было верха. Он смотрел на толпу, но мыслями явно был где-то далеко.

Тул невольно тоже протянул руку и указал на своего друга, призывая обратить на Тиртату особое внимание. Он один из всей толпы пытался привлечь внимание не к себе, а к кому-то другому. Похоже, Адарис понял это и его сияющие глаза посмотрели на Тула. Он увидел мальчика.