СРЕДНЕВЕКОВЫЕ КОММЕНТАРИИ К «ПОСЛАНИЮ ВАЛЕРИЯ»[991]

Говорить мне запрещено и молчать не могу, и т. д. Это послание содержит главным образом три вещи: извинение его сочинителя Валерия[992], порицание Руфину, желающему жениться, и разные наставления ему, претерпевшему порицанье. Валерий наставляет его и побуждает оставить свое намерение, приводя басни поэтов, истории из Священного Писания и деяния некоторых язычников. Прежде всего, Валерий порицает Руфина и неявно указывает на его обиду. Он ведь был обижен тем, что Валерий его отговаривал, советуя не жениться, и потому сказано: Говорить мне запрещено. Затем он извиняется за свои речи, говоря, что не может хранить молчание.

Там, где: Я ненавижу журавлей и совиный вой, он указывает причину своей неспособности молчать. Вот эта причина: из-за дружеского союза меж ним и Руфином, и поскольку он ненавидит урон и утраты, выпадающие другу, ему надлежит говорить и предупредить его о надвигающейся опасности. Таким образом, буквальный смысл таков: «О Руфин, как я ненавижу журавлей, сову, филина и других птиц, предвещающих зиму и предсказывающих ее знаками, ясными для искушенных людей, так я ненавижу твой брак и хотел бы оттащить тебя от него из-за опасностей, которые, как я замечаю, тебе определенно угрожают».

Заметь, что журавль — хорошо известная птица, которая, как упоминают авторы, Солин и другие, и повторяет Александр Неккам в первой книге «О природе вещей», гл. 44[993], обычно летит зимой в северные страны, и потому его называют предвестьем зимнего холода.

Сходным образом и сова, как говорит Исидор в XII книге «Этимологий»[994], это птица, которая у авгуров и предсказателей считается неблагоприятной и зловещей; ведь ее крик пророчит и предсказывает беду. Филин — также хорошо известная птица, которая у авгуров и предсказателей считается предвещающей беду и злосчастье: когда филина видят в городе, этим, говорят, предвещается безлюдье и запустение, как упоминает Исидор в XII книге[995], приводя стихи Овидия из его книги «О превращениях», где говорится об этой птице так:

Итак, буквальный смысл таков: Валерий хочет сказать, что, как он ненавидит птиц, предвещающих беду, и как он ненавидит птиц, предвещающих зимнюю непогоду, так ненавидит он будущее супружество Руфина, ибо из-за него Руфин понесет потери, и это причина, почему он не может хранить молчание, хотя Руфин и оскорблен этими его отговорами.

Там, где: А ты насмехаешься, он порицает Руфина за его опрометчивость и опрометчивую пренебрежительность. Ведь Валерий имеет в виду, что этот Руфин насмехается, то есть осмеивает и презирает его совет опасаться супружества, хотя таковой совет был верным и здравым, словно предсказание (vaticinium), то есть пророчество. Заметь, что «пророк» (vates) происходит от силы (vis) или мощи (virtus) ума, ибо те, кто может пророчески предсказывать будущее, очевидно, превосходят других силою ума; отсюда происходит и слово «предсказание» (vaticinium), то есть песнь пророка (vatis canticum). Заметь, что «насмехаться» (subsannare) значит выказывать насмешку и презрение, морща при этом нос, как говорит Персий: «Оглянитесь-ка вы на ужимки (sanne)»[997].

Там, где: Потому и запрещено говорить мне, он порицает Руфина за его неприязнь к правде и уклонение от нее. Он имеет в виду, что Руфин не захотел слушать истину, но предпочел уклониться от нее, и потому решил запретить говорить Валерию, бывшему авгуром истины. Поэтому Валерий обвиняет Руфина в том, что он хотел слушать лишь вещи приятные и желанные, поэтому он говорит: авгуру истины, а не желания. Заметь, что авгур здесь означает всякого человека, предсказывающего будущее, однако в собственном смысле авгуром обычно именуется тот, кто предсказывает будущие события по птичьему говору.

Там, где: Я люблю жаворонка и черного дрозда, Валерий выдвигает еще одно оправдание тому, что не может молчать, и говорит, что не может хранить молчание, ибо любит счастье своего друга Руфина. Поэтому, как он раньше сказал, что не может молчать, ибо ненавидит тяготы друга, так здесь говорит, что вынужден молвить, ибо любит пользу и счастье Руфина. Счастье подразумевается в образе этих птиц, то есть жаворонка, черного дрозда и филомелы, ведь это птицы, предвещающие мягкий и приятный ветерок. Заметь, что жаворонок (lucinia), согласно Исидору в XII книге[998], получил свое название потому, что своим пением обычно предвещает зарю. Поэтому его название составлено из «свет» (lux, lucis) и «петь» (cano), как бы «певец света». Черный дрозд (merula) также есть певчая птица, которая из-за стройности (modulatio) своего пения называлась в древности модула. Эта птица — черная, везде, кроме Ахайи, части Греции, где она обнаруживается белой[999]. Филомела (philomena) — известная птица, название которой — от греческого philos, что по-латински значит «любовь», и «приятный» (amenus), отсюда philomena — как бы «любящая приятное», то есть время и место[1000]. Эти три птицы предвещают веселье и отраду, и таким образом совет Валерия остерегаться супружества в конце концов ведет Руфина к счастью.

Там, где: Тебе по нраву гнатоны и т. д., Валерий порицает Руфина за его неумеренную страсть, которая тянет его к ложным и притворным друзьям, полным лести; таких льстецов он зовет гнатонами, комиками и Цирцеей. Заметь, что гнатоны в собственном смысле суть поэты, сочинители сатир, кои обыкновенно то осуждали и хулили людские слова и дела, то превозносили и прославляли их в хвалебных сочинениях, делая это в общественных местах, как то в театрах и на пирах. Поэтому они названы сатириками, от слова «сытость» (saturitas), как бы «полными речистости и краснобайства», и зовутся гнатонами, как бы «знающими» (gnari), то есть «говорящими искусно и умно», каковы обычно льстецы, масла продавцы[1001].

Комики суть поэты, как говорит Исидор в VIII книге[1002], кои затрагивают предметы веселые и приятные. Потому комедия отличается от трагедии тем, что предмет комедии — веселый и шутливый, а трагедии — печальный. Таким образом, Валерий хочет сказать, что Руфин любит не тех, кто говорит ему правду, а тех, кто говорит приятное и желанное ему, как обычно делают поэты.

О Цирцее (это женское имя) следует отметить вот что: о ней измышляют, что она — дочь солнца; эта Цирцея была столь опытной и сведущей в приготовлении сладкого и приятного на вкус питья, что таковым питьем превращала людей в зверей — одного в осла, другого в свинью и так далее. Это та Цирцея, к которой пришел Улисс, когда вместе с товарищами возвращался с Троянской войны. Она подала ему и товарищам питье, которого Улисс не пил, а товарищи выпили и тотчас превратились в зверей; этого касается Овидий в книге «О превращениях»[1003].