Там, где говорится: Феб, он приводит второй пример, о боге, что почитался мудрейшим. Следует знать, что Аполлон был на самом деле человек[1089], мудрый прорицатель и врач, и так как его мудрость была несравненной, измышляли, что он солнце (sol) — как бы один сияющий (lucens solus), — и по той же причине он назван был Фебом, что значит «юный»: так изображается, что солнце — словно отрок, ежедневно встающий. Левкотоя была дочерью царя Оркана. Чтобы ее обольстить, Феб принял облик ее матери и по согласию девицы лег с нею вместе: суть вымысла в том, что Феб обещал быть ей благодетельным, как мать. Потом отец из-за этого закопал Левкотою в землю заживо, то есть, возможно, запер ее под крепким надзором. Сам Феб был наказан затмением его света, ибо молва о его мудрости была очернена меж людьми, как и свет солнца иногда умаляется в наших очах. Александр в «Письме Аристотелю» говорит о жреце деревьев, солнца и луны: «Священник сообщил, а потом мы и сами увидели, что при затмении солнца и луны священные деревья движутся с обильнейшими слезами, страшась за состояние своих богов»[1090]. Из этого следует, что умаление света в светилах происходит на самом деле, во что я не верю, за исключением чуда, как то было в час смерти Христа[1091] и подобных случаях. «Итак, смотри, свет» и т. д. — Лука, гл. 11, буквальный смысл; и у Матфея, гл. 6, есть подобное: «Итак, если свет, который в тебе, тьма, какова же тьма?»[1092] Таким образом, он говорит: Феб и т. д.

Там, где говорится: Марс, он приводит третий пример, о боге, который почитался храбрейшим. Здесь следует знать значения некоторых слов. Как говорит Папий, сатиры — это «род обезьян с приятным лицом, непрестанно жестикулирующих». И как говорит Угуччоне, в главе о наречии satis, сатиры «зовутся так от сытости (a saturitate), ибо они сладострастны и блудливы, откуда и слово сатириазис, то есть непрестанное Венерино влечение»[1093]; в этом смысле они и здесь упомянуты. Другие сатиры — те, о которых Исидор говорит в XI книге, гл. 4: «сатиры — это человечки с изогнутыми носами, рогами на лбу и ногами, похожими на козьи. Такого святой Антоний увидел в пустыне, и когда раб Божий спросил его, тот, говорят, ответил: „Я смертный, из обитателей пустыни, коих язычники, обольщенные различными заблуждениями, зовут фавнами и сатирами”»[1094]. Колченогий (loripes), согласно Папию, означает «с ногами, изогнутыми наподобие ремня (lorum)».

Следует знать, что Марс был воинственный царь Фракии, сын Юпитера, поэтому его изображают богом войны; имя его — как бы «мужчина» (mas), ибо у римлян бьются мужчины, и битва крепче; у амазонок женщины, у скифов и те и другие. Или, лучше сказать, Марс назван так от смерти (a morte), им причиняемой[1095]. Этот Марс, как измышляют, хоть и был удалой, был пленен Вулканом, ибо возлег с его женой Венерой. Ведь Вулкан сделал невидимые сети, положил их на кровать жены своей Венеры, и притворился, что уходит из дому; Венера тотчас послала за Марсом, и когда они были вместе на ложе, были захвачены этими невидимыми сетями. Вулкан привел всех богов к себе домой, чтобы посмеялись над Марсом, сатиры же дружески рукоплескали, ибо Вулкан сделал, что хотел. Вулкан же отсек Марсу тестикулы[1096]. Измышляют также, что Вулкан был воспитан обезьянами, и что он был хром и безобразен и потому назван кузнецом, и потому отчужден от пира богов. Он пытался соблазнить Палладу, она же окружила его облаком, и в этом облаке от семени Вулкана родился Эрихтоний, который был отчасти змей, отчасти человек, ибо был хром; так говорит Исидор. Чтобы скрыть свою изуродованную стопу, он изобрел колесницу. Об Эрихтонии в XVIII книге «Этимологий», гл. 8, Исидор говорит так: «Эрихтоний, царивший в Афинах, первым, молвят, запряг четверку коней, как свидетельствует Вергилий:

Он был сыном Минервы и Вулкана, произойдя, как говорят басни, от семени, упавшего на землю, демоническое чудовище, даже дьявол; он первый посвятил колесницу Юноне. Таким-то создателем изобретены квадриги»[1098]. А в VIII книге, в главе о языческих богах, он говорит о Вулкане так: «Называют Вулканом огонь; он нарицается Вулканом, как бы „летучим певцом” (volans cantor), или как бы „птицеподобным” (volicanus), ибо он летает по воздуху. Ведь огонь рождается от облаков. Поэтому и Гомер говорит, что он упал из воздуха на землю, ибо всякая молния падает из воздуха. Поэтому измышляют, что Вулкан рожден из бедра Юноны, ибо молния рождается из глубин воздуха. Говорят, что Вулкан хром, так как огонь по природе никогда не бывает прям, но выглядит и движется, как хромой. И говорят, что Вулкан работает у кузнечной печи, так как без огня никакой род металла нельзя расплавить и ковать»[1099].

<...>

Много потаковников. Так было в войске Дария: все льстили ему, кроме одного человека. Кто-то говорил, что небо не вместит его стрел, другой — что поле мало для его ратей, то есть шатров или войска; один лишь Демарат сказал Дарию правду: «Этого огромного войска, столь тебе отрадного, ты должен страшиться»[1100]. Заметь также в истории Нектанаба[1101], как он погиб, плененный Александром. Подобным образом в IV книге Царств, гл. 18[1102], все пророки, числом 400, пророчили Ахаву, царю Израиля, счастье и отрады, — все, кроме Михея, которого царь за это возненавидел; и он потому и погиб, что был привержен этой толпе льстецов.

Глупый голос гуся осуждается. Гусь держит ночную стражу, лебедь же поет во всеуслышанье лишь днем. Так настоящий друг пребывает в ночи злополучия и предохраняет друга своего, ложный же — лишь днем благополучия. Я знаю рассказ о трех приятелях[1103], что шли по дороге и увидели, как кто-то несет продавать белого гуся на рынок. Они принялись обсуждать способ, как им обмануть этого человека насчет гуся, и наконец один предложил затею, с которой все согласились. Один из них подошел к тому человеку с вопросом, почем он продает лебедя. Тот в ответ: «Это не лебедь, а гусь». Тот: «Да брось, это лебедь» — и прошел мимо. Потом второй тем же манером, отчего селянин уже начал думать, что они сказали правду, и помыслил, что если кто-нибудь захочет его купить как лебедя, он его и продаст как лебедя. Подошел наконец и третий, спрашивая, почем он продает лебедя, которого несет. Селянин в ответ: «Три солида». Тот говорит: «Когда придем в город, я тебе заплачу». Когда же он пришел туда, то, подозвав своих приятелей, с которыми заранее условился, сказал: «Вот, я купил у него этого лебедя». Селянин это подтвердил, а приятели тотчас сказали, что это гусь, и хотели тащить его в суд, затем что он думал их обмануть, и наконец он рад был, отдавши им гуся задаром. Вот так он, недолго радовавшись лебедю, лишился гуся. Такую радость иные находят в льстецах, говорящих им приятное, и оттого лишаются гуся, то есть настоящего друга, который безыскусно говорит правду. Заметь, что в «Бруте» одна Корделия, дочь Лира, сказала ему правду[1104].